Волк в моем сердце (СИ) - Саня Сладкая

Я с интересом слушала беззлобную перепалку и с каждым словом понимала, что бабка Ханна и Натан — не чужие люди. Возможно, даже близкие родственники. Несмотря на ворчание и недовольство Ханны, я видела, что она искренне заботится о нем, делает все, чтобы он скорее поправился. Так не ухаживают за незнакомцем. Да и оборотней она совсем не боится и знает про них многое.

— Повыступай мне еще, поучи старуху. Я тут в лепешку расшибаюсь, чтобы ты лапы не отбросил, а что в ответ — «перестань меня отчитывать?» Даже не смей открывать свою пасть, пока находишься на моей территории. Живо сниму защиту, и военные вас загребут.

— Вместе с тобой. — Натан усмехнулся и примиряюще поднял руки, — ладно, ладно, успокойся. Я знаю, что я оборотень. И знаю, что ты спасла меня. Но, если бы Ами не тащила меня через лес, то спасать было бы некого.

Сообразив, что говорят обо мне, я вздрогнула под лукавым взглядом Натана и смущенно улыбнулась.

— Именно она спасла меня, рискуя собственной жизнью. — Его взгляд неожиданно потеплел, заставил смутиться еще больше.

— Ой, начинай свои игрища без меня. — Ханна всплеснула руками, и пошла к печке, — знаю я эти твои способности. Так и заставляешь сбегать из собственного жилища. Расчетливый волчара.

Натан лишь усмехнулся на слова старухи и перехватил мое запястье, заставляя остаться на месте.

— Побудь со мной. — Его тихий голос убаюкивал, и я со вздохом подчинилась, осталась сидеть на стуле, от неловкости не зная, куда спрятать руки. Тихо ворча, Ханна накинула на плечи безразмерную куртку, повязала на голову шаль. Прошло несколько дней, а за окном по-прежнему моросит снег с дождем, позднюю осень в лесу сложно отличить от зимы.

— Вы куда-то уходите?

— Ухожу, — пробурчала старуха, — да не боись, никуда не денусь. Дров натаскаю, мерзнуть-то не хочется. Куда ни глянь, а с вами одни убытки.

Покачав головой, она для вида потопталась у порога и вышла на улицу. Мы остались одни. Чувствуя, что неловкая пауза затягивается, я посмотрела на Натана и наши взгляды пересеклись. Он смотрел на меня, не моргая, почти по-волчьи, на губах застыла легкая улыбка.

— Не нужно смотреть на меня так, будто я нахожусь при смерти. — Наконец, произнес он, — я уже почти здоров. А ты? У тебя, наверное, накопилось очень много вопросов?

Я отрицательно покачала головой:

— Пока ты был без сознания, Ханна многое рассказала. Правда, некоторые вещи остались непонятными, например, кто она такая, и почему инсценировала собственную смерть. Как ей это вообще удалось?

— Ханна — волчица-смотрительница. Ей больше лет, чем ты думаешь, а ее цель — следить за истинными оборотнями. Не допускать того, чтобы волки показывали себя людям или задирали скот. Истинные живут в лесу, в опасной близости с обычным народом, но все эти года нам удавалось скрывать свое существование. Всех все устраивало. До тех пор, пока не появились мутировавшие волки. Дальше ты знаешь. — Натан вздохнул, — не обращай внимания на ее грубый тон. Ханна на самом деле хорошая, находясь здесь, она помогает оборотням, если они попали в сложную ситуацию. Но сначала она жила в доме на отшибе, в том самом бункере, как ты его называешь. Потом по Тогиусу поползли слухи о странностях, и пришлось срочно искать новый «перевалочный пункт». Как понимаешь, Ханна не могла оставить свое дело и просто уйти в лес. Ее главная задача — контролировать город и помогать тем, кто нуждается в помощи. Пришлось немного задействовать магию, чтобы жители поверили в смерть Ханны. А что касается оборотней…истинные оборотни не убивают людей, вот что я всегда пытался до тебя донести. Мы — не плохие. Мы — другие.

— Я уже это давно поняла. Только ты не должен был спасать меня. Ведь я — обычный человек, и не представляю для оборотней никакого интереса.

— Почему ты так считаешь?

Вопрос Натана застал меня врасплох — и теперь я сидела, уставившись на него непонимающим взглядом. Что значат его слова? Неужели, все это не чистая случайность, и Натан ко мне что-то чувствует? Но это невозможно! Он — волк, а я — человек! Между нами нет ничего общего, мы никогда раньше не встречались и не должны были встретиться!

Вместо ответа Натан протянул руку и коснулся пальцами моей щеки — так нежно, что стало щекотно. Он гладил меня, едва касаясь подушечками пальцев, и не говорил ни слова. С каждой секундой я понимала, что поддаюсь его чарам — мое тело наполняется приятной тяжестью, тяжелеют веки, учащается дыхание. Хочу ли я на самом деле того, что сейчас чувствую? Или все это проделки волка? Почему он так на меня действует? Но я продолжаю «проваливаться», я тону в его глазах и тут же отвечаю на ласку — прижимаюсь к его ладони, и смотрю, как Натан закрывает от удовольствия глаза.

Глава 27

Но, конечно, он все еще был слаб. Я видела, как тяжело вздымается голая, мускулистая грудь — Натан дышит прерывисто, каждый вдох дается с неимоверным усилием. Ведь рана была глубокой, и я снова забеспокоилась, что на этот раз он не сможет восстановиться. По крайней мере, так быстро.

Натан приоткрыл глаза и улыбнулся:

— Неужели ты на самом деле беспокоишься обо мне? Поверить не могу.

— Ну, ты не так ужасен, как я считала. — Я отрываюсь от его ладони, нервно вздыхаю.

— И ты больше не считаешь меня убийцей и предателем?

Он усмехнулся той самой улыбкой, которая пленила меня в нашу первую встречу в баре. Да, сейчас я признаю, что он ни в чем не виноват, что он совсем другой! Очень соблазнительный, но все такой же самоуверенный. Даже слишком. Мне остается лишь смириться с этим, а может, сдаться без боя. Признаю, я проиграла эту игру.

Тело остро реагирует на него — я тянусь к нему, хочу прижаться, вдохнуть аромат его кожи и больше не отпускать от себя ни на минуту. Приятная истома разливается внизу живота — мне до боли не хватает его объятий, ощущения сильных рук на своих бедрах. Это желание изматывает душу, сводит с ума. Я усмехнулась. Наверное, сейчас, он читает мои мысли. Ну и пусть! Все, что я сейчас хочу — почувствовать его губы, повторить поцелуй, который он когда-то вырвал у меня, нагло воспользовавшись ситуацией. Да, теперь я готова на все. Только с ним одним…

Натан притянул меня к себе. Пальцы обожгли, словно огнем — я судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Снова