Танец с чашами. Исход Благодати - О. Зеленжар

в черном. Тот подошел к скамье, на ходу снимая перчатки. Он был не очень высок, худощав, с длинным остроскулым лицом. Черная одежда контрастировала с бледной кожей. Собранные в хвост черные волосы были под цвет внимательных глаз и густых бровей, которые выгнулись в вечной насмешке.

Эстев приподнялся со скамьи, чтобы поприветствовать подошедшего.

– За мной, – кинул всадник, опередив толстяка на секунду. – Надо поговорить.

Голос у него был смутно знакомый.

Всадник повел Эстева вглубь лагеря, к гротескного вида постройке, больше напоминающей домик на дереве. Сбоку крепилась шаткая деревянная лестница. Заткнув перчатки за пояс, всадник ловко вскарабкался наверх, словно паук. Эстев помедлил, неуверенно поглядывая ему вслед. Тот свесил голову:

– Не стой столбом! Я не собираюсь ждать тебя до следующего Восшествия.

Зловещие нотки в его голосе напугали пекаря. Сглотнув комок, Эстев вскарабкался по лестнице, стараясь не смотреть вниз.

Наверху его ожидал небольшой домик с верандой. Всадник сделал нетерпеливый жест, скрываясь за дверью.

– Когда я велю что-нибудь делать, нужно бежать и делать, понял? Не люблю тратить время на болванов.

Эстев испуганно кивнул.

– И не трясись, смотреть противно, – скривился парень в черном. – Ты знаешь, кто я?

– Морок, – почти прошептал Соле.

– Хорошо, голова у тебя работает, – брюнет кинул плащ на смятую постель, оставшись в просторной черной рубахе и узких штанах. Из ножен на поясе выглядывал витой эфес, а рядом виднелся короткий хвост нагайки. От него пахло конским потом и горькими травами. – Я бы предпочел, чтобы она у тебя продолжала работать.

– Зачем вам я? – робко спросил толстяк.

Морок усмехнулся.

– Узнаешь, если не разочаруешь. Пока от тебя требуется не так уж много. Выполнять работу, притираться. Аринио проследит за тобой и научит… многому.

Эстев понял, что ответов, пожалуй, сегодня ждать не придется, но все равно не устоял перед соблазном.

– Это вы убили Его Благодать? – спросил он.

По телу Морока, словно по глади озера, прошла мелкая рябь. Пекарь потер глаза. Что это еще за наваждение? Морок хватил его за воротник и сжал так сильно, что почти перекрыл воздух.

– Слушай внимательно. Это ты убил Его Благодать, если будешь распространяться о чем-то другом, мне придется…

Договорить ему помешал громкий хлопок выстрела и гомон.

– Это что еще? – пробормотал Морок, выбегая из своего гнезда.

В густых сумерках подступающей ночи прогрохотало еще несколько выстрелов, затем раздался вскрик, и Эстев увидел, как один из караульных упал с ворот, а во внутреннем дворе Цитадели мелькнули шустрые тени чужаков. При свете факелом сверкнула сталь.

Чертыхнувшись, Морок ловко, как куница, слетел вниз по лестнице. Одна из теней метнулась к нему, выставив вперед короткий прямой клинок. Морок гибко увернулся, буквально обтек сталь, словно бесформенная чернильная клякса на мокром стекле. Шух! – из ножен выскользнула шпага, а в другой руке воздух стегнула туго сплетенная нагайка. Ее утяжеленный наконечник ударил нападающего по лицу, перебив нос, а следом под ребра скользнула сталь, извлекая из жертвы протяжный хрип.

Факелы выхватывали стычки по всему двору. Гром от выстрелов осел, превратившись в скрежет, топот и сдавленные проклятия. Из конюшни выскочил Рихард, вооруженный лопатой, и почти сразу положил чужака, удачно рубанув того по шее. Лопата глубоко вгрызлась в плоть, брызги окропили лицо конюха, превратив на мгновение в оскаленного зверя. Старик Аринио невозмутимо обезоружил другого мечника. Завладев клинком, нерсианин кинул клюку и перешел на фехтование, словно родился с мечом в руках. Яркая кисточка, привязанная к рукояти, плясала, отвлекая внимание от острия.

Эстев распластался на полу веранды, напуганный происходящим. Один из напавших ломанулся прямо к лестнице. Зажав меч в зубах, чужак начал карабкаться наверх, прям к Эстеву. Он проделал полпути прежде, чем его заметил Морок. Брюнет швырнул свой меч, и тот вошел прямо промеж лопаток карабкающегося. Тело грузно рухнуло вниз, похоронив под собой шпагу Морока. Заметив, что вожак остался без оружия, чужаки насели на него, заставив защищаться нагайкой и постепенно отступать. Как назло, никто сейчас не мог прийти ему на помощь. «Будет нехорошо, если он умрет из-за меня», – подумал Эстев, и вместе с уколом совести почувствовал странный прилив отваги. Воспользовавшись тем, что про него все забыли, он осторожно пополз вниз по лестнице, надеясь добраться до шпаги прежде, чем враги доберутся до Морока. Шаг, еще шаг… Эстев опасливо оглянулся по сторонам, следя за танцем вожака. Нечеловеческие гладкие движения, идеальный баланс тела, рефлексы кота, но врагов было слишком много. Треск материи, и брюнет зашипел от боли. Медлить было нельзя. Эстев прыгнул с лестницы, неуклюже приземлился рядом с трупом. Перевернул тело, вырвал меч из лопатки, побежал…

– Морок!

Взлохмаченный брюнет заметил толстяка, несущегося к нему с окровавленной шпагой наперевес. Заметили его и три чужака, что пытались убить вожака Цитадели. Эстев замер, как кролик, глядя на клинок, несущийся к его груди. Все, что он успел сделать – кинуть шпагу Мороку.

То, что произошло дальше, походило на галлюцинацию. Эстев увидел еле заметное движение, и напавший на него головорез замер, словно его ударили обухом по голове. Сшух! Кланк! Воспользовавшись этой заминкой, Морок пронзил одного из чужаков прямо в глазницу, а замерзшего в ступоре стегнул нагайкой. Тот закричал так истошно, словно его разрывали на части, и Эстев успел заметить что-то синее, зазмеившееся в сторону Морока. Миг, и наваждение пропало. Третий нападающий заверещал, как заяц, и побежал прочь, но Рихард ловко поймал его, накинув аркан на плечи. Тот рухнул на землю, как подкошенный. Схватка закончилась, едва начавшись. Эстев глянул на того, что получил удар нагайкой по спине. Мертвенные широко распахнутые глаза. Как его угораздило подохнуть от одного хлесткого удара?

Перешагнув через труп, Морок навис над Эстевом:

– Болван! Мог ведь погибнуть! Почему сам не проткнул одного из них?

– Я… не владею… клинком, – пропыхтел толстяк, переводя дыхание.

Морок нахмурился, затем ухмыльнулся:

– Придется это исправить.

Соле хотел было сказать, что многие пытались, но передумал. Все еще было страшно, и собственный безумный поступок напугал его не хуже чужаков с мечами. Морок мгновенно потерял интерес к толстяку. Куда больше он был сейчас заинтересован замершим в неподвижности пленником и россыпью тел, оставленных сражением.

– Сколько наших пострадало? – кинул он.

– Четверых ранило, двое погибли, – ответил Аринио.

– А враг?

Коновал быстро скользнул глазами по внутреннему двору.

– Вижу как минимум одиннадцать. За воротами положили не меньше.

– Войско, – хмыкнул Морок, поддев носком сапога меч с кисточкой. – Хорошее у них вооружение, однако, «аспиды» отлично себя показали. Внеси в смету еще десяток.

Говорил он об этом буднично, словно о закупке зерна.

– Позаботься о раненых, – распорядился вожак, – а я выужу из пленника, кто его послал.

– Нет нужды, – ответил коновал, поигрывая клинком. – Это – гаодун, нерсианский традиционный «Двуглавый меч». Все они нерсиане. Ясно как день, кто за этим стоит…

– Мару, – прошипел брюнет. – Как самоуверенно! Тогда этот мне не нужен, – он