Кулинарная битва - Карин Джей Дель’Антониа

нее забегали мурашки там, где никаким мурашкам она давно уже бегать не позволяла. И он это, конечно, понял. Но Энди молодец – виду не подал. К ней не приблизился, а, наоборот, отступил на шаг, и она ему за это благодарна. Разочарована, может, немного, но об этом ему знать не требуется. Этот парень, по всему видно, не промах. Так что она ему не пара.

Вот бы сейчас набраться храбрости, послать подальше и Мэй, и ее инструкции и продолжать жить своей, по выражению Фрэнки, «прикольной жизнью». Но, послушавшись дочку и натянув ярко-голубую кофточку, Аманда потащилась на парковку перед «Мими».

* * *

Когда Аманда приехала, Мэй, веселая и жизнерадостная – видно, оттого, что волосы у нее были, как всегда, длинные, темные, блестящие и совершенно без всяких выкрутасов, – сидела на краю багажника своего арендованного хэтчбека. Все стекла в машине были опущены. Казалось, внутри настоящий детский муравейник. Но при ближайшем рассмотренни выяснилось, что там только Мэдисон играет за рулем в шофера и Райдер, который пытается вылезти наружу из открытого люка на крыше.

– Отличная детская площадка, – поприветствовала Аманда сестру. Мэй вскочила ее обнять, и Аманде ничего не оставалось, как тоже прижать ее к себе. Мэй никак не изменилась. Сама-то она, конечно, сейчас начнет кокетничать, скажет, что это не так. Джинсики, волосы прямые – наверняка щипцами распрямляет, – рукава рубашки закатаны ровненько, ни одной складочки, кроссовки на толстой подошве какой-то такой фирмы, о которой Аманда слыхом не слыхивала. Короче, дорогая столичная штучка. Даже запах дорогой, чистый, острый запах жимолости.

Но Мэй, во что ее ни одень, всегда остается Мэй. И выражение лица у нее такое же, как всегда: точно в любой момент готова сорваться с места, а ее, Аманду, спрашивает, почему та сидит сиднем и медлит.

И дети ее с ней. Племянников Аманда еще ни разу не видела, хотя и разговаривала с ними по Зуму. Разговаривала – это громко сказано. При каждом разговоре через Фейстайм они все время убегали и не слишком обращали на нее внимание. Неудивительно, так все нормальные дети делают, если лицо на экране не из мультфильма или не разговаривает тем дьявольским голосом, которым говорят ведущие детских образовательных программ. Занятые исследованием кнопок и ручек в машине, они и сейчас ее особо не замечают. Мэй поняла, куда она смотрит, и пожала плечами:

– Для нью-йоркских детей автомобиль – это новшество. Пускай играют – я все отдам за минуту покоя.

Это чувство Аманда хорошо помнит, но теперь ей его не хватает. Когда ее дети были маленькими, она была нужна всем вокруг: Фрэнк, Гас, Фрэнки – им всем то и дело хотелось до нее дотронуться, хотелось, чтобы она была рядом. а она, как теперь Мэй, хотела покоя. Знала бы она, что все это быстро кончится! «Я была тогда красоткой», – промелькнуло у нее в голове, и она смутилась, поняв, что это не строчка какого-то стиха, а фразочка из мюзикла «Кошки».

Мэй между тем распиналась про ее стрижку:

– Ты не представляешь себе, как это свежо. Тебе давным-давно надо было подстричься! Ты стала такая… Я имею в виду ты на сто лет помолодела. Такая хорошенькая, да еще с твоим ростом… Если бы могла, я бы тоже так подстриглась. Но с такой стрижкой я сразу стану похожа на мать. Это точно. Тут даже и думать нечего.

Дождалась… Она хочет сказать, что я выгляжу как старая вешалка, которой надо каждую неделю таскаться в парикмахерскую делать укладку? Хочет сказать, что она, Мэй, такой глупости делать ни за что не будет? Надо было все-таки найти ту бейсбольную кепку…

– а мне она ужасно не нравится, – пожаловалась Аманда.

– Ты что?! Классно! Честное слово. Даже для Нью-Йорка! И с фантазией, и необычно. У тебя никакой седины нет! А мне уже приходится каждые шесть недель краситься.

Аманда тряхнула головой. Краситься ей не надо. Хоть одно преимущество у младшей сестры все-таки имеется. Но ее заклинило на «необычно». «Необычно» значит «хорошо» или «необычно» надо понимать как «дико»?

– Нет, пока не крашусь, – сказала она.

Тут наконец дети – сначала Райдер, а за ним Мэдисон – выкатились из машины и, увидев ее, замерли. Мэй подняла на руки Райдера, который прижал к себе мягкую игрушку и засунул бы себе в рот ее лапку, если бы Мэй мягко не отвела его руку.

Это был цыпленок, которого Аманда послала в подарок, когда племянник только родился. Она удивилась и растрогалась. Странно, что сестрица о таких вещах помнит. Аманда улыбнулась и нежно дотронулась до грязного цыплячьего крылышка.

– Привет, Райдер.

Райдер спрятал у Мэй на плече и лицо, и цыпленка, но аманда не сдавалась:

– Это я тебе этого цыпленка подарила, – ласково сказала она. – Ты тогда совсем крошечным был. Я очень рада, что ты его так любишь. Как его зовут?

Райдер что-то сказал, но Аманда не поняла, а Мэдисон потянулась, дернула брата за пятку и объяснила:

– Его сначала просто Цыпленком звали, а теперь он Роулингс. Его так папа назвал. Но Райди все равно зовет его просто Цыпленком.

Мэй опустила сына на землю и присела на корточки позади обоих детей:

– Поцелуйте тетю Аманду.

Мэдисон заколебалась, Райдер попятился и наткнулся на Мэй, а Аманда выставила вперед руки и сделала шаг назад:

– Ни за что, – улыбнулась она. – Я пока никаких поцелуев не заслужила. Правда ведь? Я и сама вас целовать не могу. Я с вами пока незнакома. – Она скрестила на груди руки и состроила насупленную физиономию. Мэдисон захихикала.

– Никаких поцелуев. По крайней мере сейчас.

Мэй встретилась с Амандой взглядом. По глазам было ясно: она поняла, Аманда с ней не согласна, Аманда считает, что детей надо оставить в покое. Но ясно было и то, что на несогласие младшей сестры Мэй плевать. Мэй уже смотрела в другую сторону, туда, где незнакомая Аманде девушка несла в каждой руке по чашке кофе из кофейни Патрика.

Мэй выпрямилась в полный рост и помахала девушке.

– А вот и она. В вашей новой кафешке – «1908», кажется, она называется – латте – умереть не встать. Джесса мне один уже приносила, так я ее за вторым сразу послала. Надо было ей сказать, чтоб и тебе купила. Ты там была? Главная улица-то как изменилась! Ты мне даже не сказала, что дешевый магазин снова открылся. Там теперь очень славно. И про магазин «Все для хобби» тоже не сказала. И про книжный. У них на витрине