Французы на Северном полюсе - Луи Буссенар

— Почту для себя за честь познакомиться с вами, — проговорил капитан Вальтер, даже не ожидая ответа д’Амбрие. — Рад, что господин Фогель предоставил мне эту возможность. Мы ведь соперники — не враги.

Д’Амбрие, будучи человеком воспитанным, ничем не выдал своей досады, лишь с подчеркнутой любезностью извинился за то, что должен наблюдать за работой и не может их принять на борту.

— Благодарим за радушный прием, капитан, мы не станем мешать, тем более что работу вы ведете поистине героическую, не знающую себе равных по дерзости и терпению.

— Пробую пройти, вот и все, — коротко ответил д’Амбрие.

— Ваша скромность под стать вашим высоким заслугам, глубокоуважаемый капитан! Не всякий отважится взяться за подобное дело с таким ничтожным числом помощников.

— Вы полагаете, усилия мои напрасны?

— Не полагаю, а скорее опасаюсь.

— В самом деле?

— Да. Допустим, я захотел бы воспользоваться плодами ваших усилий и пройти следом за вами к северу.

— Ах, вот оно что, — протянул капитан. — Теперь мне понятен ваш интерес к моей героической, как вы изволили выразиться, работе. Если хотите, идите за нами, никто вам не помешает!

— Но я счел бы несправедливым, глубокоуважаемый господин капитан, не предложить вам вознаграждения!

— Я не силен в коммерции и в данном случае не понимаю, что вы имеете в виду под вознаграждением.

— Прошу прощения, если не совсем точно выразил свою мысль. Ведь я — иностранец и не овладел некоторыми тонкостями французского языка.

— К чему же вы все-таки клоните?

— У меня к вам есть предложение.

— Предложение? Какое, скажите на милость?!

— Скоро должен вернуться из похода господин Прегель, начальник экспедиции, и если мы решили следовать за вами, то прежде отдадим в ваше распоряжение весь экипаж нашего судна. Невозможно использовать канал, сделанный кем-то другим!

— Чтобы ваши люди работали вместе с моими? Исключено, сударь! — воскликнул д’Амбрие.

— Они поступят в полное ваше подчинение! Кроме того, я тоже буду здесь!

— Повторяю вам, исключено! Эту работу должны выполнять только французы!

— И все-таки, глубокоуважаемый капитан, мы пойдем вслед за вами! Учтите!

— Это ваше дело!

— А теперь, капитан, поставьте себя на мое место и скажите: воспользовались бы вы каналом, сделанным экипажем «Германии»?

— Нет!

ГЛАВА 2

Немцы намерены загребать жар чужими руками. — Французы в ярости. — Немецкая наглость. — Военная хитрость. — В ловушке. — Похолодание. — Предвестники ранней зимы. — Обморожение. — Средство от обморожения. — Охота. — Побоище. — Мускусные быки. — Огромные бараны. — Свежее мясо. — Изобилие съестного. — Счастливое возвращение.

Д’Амбрие и его помощники восхищались мужеством команды «Галлии». Матросов не повергали в уныние ни тяжкий труд с минимальными результатами, ни плохая погода. Каждый работал соответственно своему темпераменту и характеру: одни весело, другие исступленно, третьи с холодным упорством. Вахту, когда кончалась, покидали неохотно.

Никогда еще труд не казался матросам таким тяжелым и неблагодарным. Скользя и то и дело падая, они тащили по каналу огромные ледяные глыбы, по колено проваливаясь в кашу из талого снега. Целой главы не хватило бы, чтобы описать их мучения.

И все ради идеи, малопонятной матросам: чтобы продвинуться на несколько сот метров к северу, приблизиться к некоей географической точке, затерянной в море, покрытом льдом!

Но они поклялись капитану идти за ним всюду, куда бы он их ни повел.

Они верили ему и свято хранили верность национальному флагу Франции. Д’Амбрие заслужил любовь матросов. Он готов был вместе с ними выполнять самую тяжелую работу, заботился о них. Снискали любовь моряков и честный помощник капитана, и милый доктор, и довольно молодой лейтенант. Они вдохновляли моряков собственной самоотверженностью.

К тому же весь экипаж объединяло стремление опередить немцев, если бы даже капитан вел их не к полюсу, а к самому черту.

Можно представить себе ярость французов, когда немцы, с присущей им наглостью, заявились однажды утром, чтобы воспользоваться каналом, который матросы «Галлии» с таким трудом прорубали!

Только дисциплинированность удержала французов от драки.

— Черт бы их побрал! — ворчал Летящее Перо. — Кто жар загребает чужими руками, а эти наглецы — лед. Сукины дети!

— Проклятье! — вторил ему Дюма. — Пусть только капитан слово скажет, я пристрелю их!

— Взять бы эту падаль на абордаж! — тихо ругались баски.

— На абордаж! Мы готовы! — цедили сквозь зубы нормандцы.

— Мы взорвем их посудину! Пусть взлетят на воздух ко всем чертям! — со злостью говорили бретонцы.

— Хватит бушевать! — урезонивал матросов боцман Геник.

— Ну не обидно ли смотреть на такое?

— Даже через зеленые очки!

— Говорю вам, заткнитесь! Капитан знает, что делает. У него наверняка есть идея.

— Ну, тогда дело другое… — успокоились моряки.

Этот разговор происходил 12 августа, когда длина канала достигла тысячи шестисот метров.

С каждым днем солнце опускалось все ниже над горизонтом и морозы крепчали, но рукотворный проход пока оставался свободным от льда.

«Германия» снялась со стоянки и, двигаясь вслед за «Галлией», находилась теперь от нее на расстоянии пятьсот пятидесяти метров.

Немцы, пожалуй, поторопились воспользоваться своей договоренностью с французами об использовании канала.

Следующей ночью подул холодный юго-западный ветер, южную часть канала заполнили льды. «Германия» оказалась запертой в канале на долгое время, может быть, до конца зимы.

Так что рано смеялся Вальтер над французским капитаном, руками своих матросов открывшим ему проход через льды! Он рассчитывал идти за «Галлией» по северной части канала, если южная его часть замерзнет.

Но в тот день, когда отступление стало для «Германии» невозможным, капитан д’Амбрие приступил к осуществлению плана, созревшего в его голове еще до наступления сильных морозов.

То ли д’Амбрие экономил динамит, то ли из каких-то других соображений, о которых Геник мог только догадываться, капитан приказал не взрывать выпиленные пласты льда, а в правом берегу канала прорубить док, где «Галлия» могла бы переждать, пока мимо проплывет к югу выпиленный пласт льда.

Этот пласт, несколько расширяющийся к северу, наглухо заклинил южную часть канала, следующий пласт налег на него, и в результате «Германия» оказалась полностью заблокированной.