Восставший - Константин Андреевич Подборнов

Антон вынул из-под кофты кухонный нож и вонзил его Толику между ребер. Он попытался подать сигнал о помощи, но кровь, сначала заполнившая рот, а потом лениво побежавшая по подбородку, не давала ему издать ни звука. Толик безмолвно рухнул на пол и веки его потяжелели не в силах справиться с кровопотерей. Он умер тихо, но все то страдание, все ужасы смерти, Антон вновь почувствовал на себе. Ему было не жаль Толика. Нисколько. Это и пугало его более всего — вдруг, без всяких эмоций, Антон расстался с еще одной частичкой человечности.

Собираясь уже возвращаться домой, он вспомнил про телефон, про сообщение, про откровение касательно Лены, и про их первую встречу утром. Наконец до него начало доходить, что происходило между ними во время его отсутствия. Антон поднял с пола телефон Толика и еще не остывшим пальцем на его руке разблокировал его. Сообщение было от Лены в нем было сказано: ''Не приходи ко мне больше никогда. Сволочь.''. Его крайне заинтересовало, что могло вызвать такой эмоциональный окрас и он не удержался от того, чтобы не открыть переписку с самого начала.

25.05.18

Я: Здорова, чего в соцсети не заходим? Я хотел позвать тебя развлечься.

Ленарь: Нет. Не могу. Извини. У нас с Антоном сегодня ле романтик.

Я: А ну окей.

30.05.18

Я: Слушай, можно с тобой посоветоваться?

Ленарь: Да, давай.

Я: Как быть если ты любишь кого-то а вы не можете быть вместе? Ну, вроде как у нее парень, которого ты еще и знаешь. Вот.

Ленарь: Уууу, запретная любовь. Я думаю ты должен слушать свое сердце. А кто это?)))

Я: Я не могу сказать…

Ленарь: А я ее знаю?

Я: Да

Ленарь: Ну тогда тем более интересно. Кто это?

Я: Эх. Святая простота. Неважно.

12.06.18

Я: Я тут фильм отрыл очень занимательный так сказатб. Пошли помотрим.

Ленарь: Не. Прости, не сегодня, и не завтра, но когда-нибудь.

Я: Хорошо. Позвони, если что.

15.06.18

Я: То, что произошло это просто ужасно. Я тебе очень сочувствую. Если тебе хоть когда-нибудь нужна будет поддержка — зови. Не стесняйся

Ленарь: Спасибо тебе большое.

24.06.18

Ленарь; Спасибо тебе, что пришел. Хотя это было неожиданно.

Я: Мне тоже очень тяжело сейчас без Антона, и я как никто тебя понимаю. Поэтому: Да что там, обращайся.

28.06.18

Ленарь: Ты не мог бы завтра не приходить. Я хочу побыть одна. Прости

Я: Ну. Ок

03.07.18 13:55

Ленарь: Ты больной совсем?

Я: Это же просто дружеский поцелуй, не более, честно.

03.07.18 21:40

Ленарь: Не приходи ко мне больше никогда. Сволочь.

— Козел ты толька… А, почему козел собственно? — Начал Антон в слух — Ведь если я мертв, то и девушка, то есть Лена, уже и незанята получается… Эх… Толик… прости меня. Я не хотел. Правда.

Антон закинул голову за спину и посмотрел на бездыханное тело Толика. Его мозг еще не успел умереть и инстинктивно посылал импульсы в надежде оживить тело, оттого его пальцы и веки все еще подергивались и создавали впечатление, что он либо еще жив, либо вот-вот оживет. Антон склонился над трупом и с чавкающим звуком достал нож из его грудной клетки, а затем вонзил его еще несколько раз, чтобы убедиться, что тот мертв. Совершил он это как ему казалось не из злого умысла, но из чистого милосердия. И потом, несколько ударов ножом в ходе пьяной драки выглядят куда более правдоподобно, чем один.

Для большей очевидности произошедшего Антон передвинул пустые банки из-под пива поближе к телу и в спешке направился прочь с крыши.

Ночь была еще холоднее чем от нее ожидалось. Холод не просто витал в воздухе — он проходил через Антона словно вода через марлю и оставался внутри наполняя все его тело. Это был приятный холод — холод спокойствия и свежести. Антона не жгло чувство тревоги, не мучало томительное ожидание, не давила тяжесть предстоящих решений — он был свободен от этого. Вечер дал ему такое необходимое облегчение. Легкость, которая аурой кружила рядом с ним, в один момент утянула его в сторону от убежища на залитые светом фонарей улицы. Антон гулял по разбитым дворам и безлюдным улицам чувствуя не сказать, что радость, но определенно что-то приятное. Люди, изредка показывавшиеся у него на глазах, были недостаточно зрячи, чтобы разглядеть убийцу в темном силуэте на детских качелях, но сам Антон мог увидеть мельчайшие дрожания мышц на их лицах. Именно в этот вечер осознание полного физического превосходства доставляло ему истинное удовольствие. Когда поток прохожих окончательно иссяк и ничто не сбивало его размышления его внутренний голос дал о себе знать и принудил к монологу:

Так странно. Я здесь, а он там, на крыше… Это было так просто. Даже не знаю почему Виктор говорил о чувстве вины так настойчиво и ревностно… Но ведь он был моим другом. Да и не важно другом, или нет, но это человек, и я его убил. Почему мне так хорошо?.. А все потому, наверное, что сама мысль о встрече отдавалась неприязнью. Он давил на меня, и я устал мучиться… Антон, вдумайся, ты убил человека просто потому что он… Даже мысль не лезет в голову. Считай, просто так, даже не ради еды… Как говорил Валик? ''Теперь это наша природа, а люди — это еда…'' И что-то там про животных… И даже Лена? Она тоже теперь еда? Нет, она другое. А какое, другое? Да то же самое. Я просто убийца. Убил своего друга, чтобы Лена не узнала о том, что я жив, хотя я сам терся у нее прямо под окнами. При всем этом я сижу на качелях и наслаждаюсь этим, представляя, как при одном