Апельсин–желание - Мария Брикер

– Гайворонский снова втянулся? – не удержалась от вопроса Зотова.

– Не угадала. Денег дал на жизнь, помог устроиться, но участвовать в криминальных делишках Поляка наотрез отказался. Поляк, не привыкший к отказам от Артура, продолжал давить, пытаясь перетащить Гайворонского на свою сторону. Вполне возможно, и добился бы своего, если бы не Настя Гайворонская, которая активно противостояла попыткам Поляка впутать супруга в криминал. Анастасия Гайворонская была сильной женщиной и держала мужа железной рукой, Артур безумно ее любил и слушался беспрекословно.

– Господи, кажется, я начинаю что-то понимать… – потрясенно произнесла Елена Петровна.

– Да ничего ты не понимаешь, дурочка с переулочка, – беззлобно сказал старик. – Думаешь, Поляк жену Гайворонского грохнул, чтобы не мешала? Вот и Артур так же подумал.

– Вы натравили Гайворонского на бывшего кореша?

– Выхода другого не было, как мне казалось. Поляк был законченной мразью. Из колонии он вышел отморозком со связями, сколотил бригаду. По Москве прокатилась волна заказных убийств предпринимателей, которые потрясали наглостью и жестокостью. Беспредельщики для устрашения других целые семьи вырезали, никого не щадили. Я знал, чьих это рук дело, но никак не мог достать его, мерзкую тварь. Исполнители кровавых поручений Поляка не доживали до суда или умирали раньше, чем у меня получалось до них добраться.

– И что, Гайворонский поверил, будто к смерти Анастасии причастен Поляк? Вы ему доказательства какие-то представили?

– Представил, не сомневайся. Под предлогом следственного эксперимента дал Гайворонскому прослушать… кассету с записью звонка в милицию в ночь убийства. Артур голос узнал и закусил удила. Он безумно любил свою Настеньку!

Старик отхлебнул из чашки чаю, причмокнул губами. Зотова смотрела на Вербицкого и чувствовала и жалость к нему, и брезгливость одновременно, но внешне постаралась остаться беспристрастной.

– Как у вас получилось добыть голос Поляка?

– Элементарно. Так же, как у Шарапова получилось добыть записку для Аннушки у матерого уголовника. Поляка я развел. Вызвал в прокуратуру как свидетеля по делу об убийстве Гайворонской, прокрутил кассету и попросил наговорить на диктофон тот же текст, якобы чтобы снять с него подозрения. Тот клюнул на удочку. Бил себя в грудь кулаками, орал, мол, как я смею на него баллоны катить. Думаю, что Сеня так и не понял, что в тот день подписал себе смертный приговор. Поляк был хитрый зверь, но я его обдурил.

– Теперь ясно, почему Гайворонский отказался давать показания по делу об убийстве своей жены. Он узнал голос Поляка и решил разобраться с убийцей любимой сам. Он тоже заглотил вашу наживку. Что вы почувствовали, Виктор Константинович, когда узнали, что Поляк мертв?

– Счастья полные штаны! – взвился старик. – Поляк внезапно исчез. В рядах группировки возникла паника, а затем последовал раскол. Одна часть братвы решила, что Поляк их кинул, другая – что исчезновение лидера – дело рук соседей. Внутри группировки началась кровавая бойня, война не на жизнь, а на смерть за власть, да еще соседи наседали. В итоге мразь и шушера перестреляли друг друга. А я закрыл дело за отсутствием подозреваемого и ушел на покой со спокойной совестью.

– Кто же на самом деле убил жену Гайворонского?

– Не знаю. Первоначально у меня была версия, что Анастасию убил муж. Но алиби Гайворонского я проверил очень тщательно, ошибки быть не могло – в ночь убийства он находился в другом городе, в командировке. И взял в поездку дочь.

– Повезло девочке, а то ведь могла стать свидетелем убийства матери или пострадать от рук преступника.

– В том-то и дело. Именно это обстоятельство и заставило меня подозревать Артура. Поездка была деловой, а он маленькую дочь с собой прихватил. Второе – дверь. Следов взлома на замке не обнаружили. Выходит, преступник вошел в квартиру, открыв ее ключом. Ну и тип оружия тоже насторожил. Эксперты-криминалисты сделали вывод, что выстрелы были сделаны из атипичного стреляющего устройства, то есть пистолета кустарного производства.

– Подозревали, что Гайворонский заказал жену?

– Было дело. Но вскоре я отказался от этой версии. Голос звонившего! Он был похож на искаженный голос Артура. Не логично, согласитесь. Зачем бизнесмену так подставляться? Потом, если бы Гайворонский заказал жену, то нанял бы профессионала. А профи никогда бы не стал звонить и докладывать о происшествии в дежурную часть и забирать с собой оружие, а убийца избавился от самопала. Стреляющее устройство, по словам экспертов, не принадлежало к переделкам, с которыми обычно работают киллеры.

– А ключи?

– Дочка Гайворонского потеряла свою связку незадолго до трагических событий. По всему выходило, работал явно самоучка, энтузиаст с больной психикой.

– Вы считаете, что Анастасию Гайворонскую убил психически нездоровый человек?

– А разве ту фразу, мол, смерть… сами знаете кому, человек со здоровой психикой может сказать? Не думай, что я не искал убийцу. Искал, но такие дела – однозначно глухарь, – вздохнул Вербицкий, – раскрываются, по большей части, по чистой случайности, потому что сложно понять логику маньяка. Чего я тебе рассказываю, сама все прекрасно знаешь…

– Знаю, – вздохнула Зотова и намазала себе еще кусок хлеба вареньем.

Старик, глядя на нее, умял кусок пирога, разлил по чашкам еще чайку и «освежил» в стакане гостьи наливку. Самовар остыл, но прохладный мятный дух заварки, разбавленной кипяченой колодезной водой, тянуть из пузатой чашки было приятно. Второй стакан рябиновой шибанул в голову, рассказ Вербицкого дурманом перетекал в мозг и казался нереальным. Раскладывать все по логическим полочкам было лень, но, в отличие от Виктора Константиновича, который не знал деталей второго убийства, фраза, брошенная маньяком, виделась Елене Петровне ключевой. Она чувствовала: разгадка в ней.

– Анастасия изменяла мужу? – уточнила Зотова.

– Кто ее знает, изменяла или нет, – уклончиво ответил Виктор Константинович. – Вряд ли это имело отношение к делу. Настя Гайворонская была видной женщиной, яркой. Дома не сидела, вела активную жизнь, занималась общественной деятельностью и благотворительностью, ее фотографии мелькали в прессе. Видать, где-то маньяка и зацепила.

– Несколько дней назад маньяка зацепила еще одна молодая и яркая девушка.

– Снова, значит, объявился? Выходит, мое предположение верно. Да, маньяки имеют такое свойство, рано или поздно повторяют свои злодеяния. У меня не вышло его поймать, надеюсь, у тебя получится.

– Получится, не сомневайтесь. А теперь, Виктор Константинович, послушайте меня внимательно. На сей раз преступник выбрал в качестве жертвы молодую любовницу Гайворонского. Артур не глупый человек, наверняка понял, что к чему.

– Ошибся я, выходит. Не там искал. Вблизи шерстить надо. Ну, все. Возьми в шифоньере банку варенья и ступай. За окном темнеет уже, а места тут глухие, безлюдные.

– Вы сделали из Артура палача, и не исключено, что его топор очень скоро опустится на вашу голову. Вы разве не понимаете, что вам угрожает опасность?

– Напугала ежа голым задом… Я прихода Артура жду двенадцать лет. Устал бояться. Придет так придет. Повод будет повиниться пред ним перед смертью. Ступай, кому говорю! – проворчал старик.

Зотова направилась к двери.

– Погоди, – окликнул ее бывший следователь. – Подумалось вдруг… Ищи убийцу там, где дочка Гайворонского ключи потеряла. Теперь иди. Надоела ты уже мне хуже горькой редьки!

«Сейчас прям, размечтался, пень старый! Так я тебя одного и оставила, как мишень в тире», – подумала Зотова, усиленно пытаясь придумать выход. До машины Вербицкий не дойдет, на себе два километра до машины старика не дотащить по грязище, даже если Петька-водитель на подмогу придет. Надо вызывать наряд, «уазик» легко проскочит там, где не засела «Волга».

Елена Петровна достала банку варенья из шифоньера, сунула ее в сумку, чтобы притупить бдительность Вербицкого, и направилась к выходу. Вызовет наряд, потом старика уговорит, а если не согласится, то придется силой.

– Бывай, красавица, не поминай лихом, – усмехнулся старик и похлопал себя по ноге. Бруня потрусил к хозяину, положил ему морду на колени. – Что ж мне с вами делать-то, тунеядцы? – вздохнул Вербицкий.

Зотова вышла на крыльцо, достала мобильный. На улице было свежо и прохладно. Сгущались сумерки, небо покрылось бледными веснушками звезд. Связь отсутствовала.

– Черт! – выругалась она.

Потрясла телефон – появился слабый сигнал. Елена Петровна отошла к калитке, здесь сигнал был четче, но недостаточен, чтобы позвонить. Как миленький поедет, ругалась она про себя на Вербицкого. Одна проблема: что со зверьем делать? «Что ж мне с вами делать-то, тунеядцы?» Последняя фраза старика заполнила мозг липким туманом. Телефон выскользнул из руки. Елена Петровна медленно обернулась. Пот холодной струйкой потек по спине. Зотова сорвалась с места и побежала. Выстрел прозвучал, когда она потянула на себя дверь старого домика с резными крылечком и ставнями, через мгновенье тишину разорвал еще один. Все было кончено. Пес Бруня ушел в иной мир вместе с хозяином. Старик решил не ждать прихода палача.