Имбирное облако - Мария Брикер

Мария Брикер

Имбирное облако

Маме, самому близкому человеку на свете

Пролог

«Он называл ее Лилу, а вскоре вышел фильм Бессона с Милой Йовович в главной роли, рыжей глазастой Милой… Нет, его Лилу совсем не походила на главную героиню голливудского фильма. Его Лилу была соткана из бликов северного сияния и млечного света звезд…»

– Твою мать, – Майкл Софин раздраженно щелкнул клавишей мыши и отправил документ в «корзину». Что за наказание такое? Сплошная графомания потоком идет. А так все хорошо начиналось: «Он называл ее Лилу…» Красиво. А потом бац! – и «сотканная из бликов северного сияния и млечного света звезд». Это как вообще понимать? Как подобное можно издать? Где они, Дэны Брауны и Джоаны Роулинг? Где?

Майкл раздраженно схватил со стола бутылку пива, отхлебнул из горлышка и скривился: пиво оказалось теплым и противным. Оно и неудивительно, жарища в Бостоне стояла несусветная. Солнце шпарило немилосердно, било по окнам, лезло в комнаты, даже кондишены не помогали. В последнее время он часто вспоминал Россию. По ночам снился снег, голубой хрустящий снег, узоры на окнах, березы. Да что говорить, в Америке он жил уже больше пятнадцати лет, но так и не смог ее полюбить.

– Darling! – крикнул он, развернувшись на крутящемся одноногом стуле к двери лицом. – Darling, could you bring me cold beer, please![1]

На его просьбу никто не прореагировал. Все ясно, его несравненная «дарлинг» все еще полоскала телеса в бассейне. Кажется, уже часа три подряд.

– Ну и где найти нормальную заботливую бабу? – проворчал он и поплелся к холодильнику. Как его угораздило жениться на американке?.. Причем четвертый раз подряд… Да еще на дочурке своего делового партнера, недовольно подумал он и, выудив из холодильника ледяную бутылку «Budweiser», посмотрел на молодую жену через окно гостиной. Его «дарлинг» не была соткана из бликов северного сияния, из солнечных зайчиков она была соткана! И из чего там еще… Ничего, кроме пошлых сравнений, в голову не приходило.

С наслаждением потягивая пиво, Майкл вышел к бассейну. Жена лежала в шезлонге и с увлечением проглядывала очередной тупой глянцевый журнал, ее красивое упругое тело, затянутое в ярко-изумрудный купальник, отливало бронзовым загаром, темная грива волос рассыпалась по плечам – красивая пустышка.

Софин поставил бутылку на пол, скинул с себя одежду и нырнул в бассейн. Прохладная вода приятно остудила тело. Майкл проплыл брассом бассейн туда и обратно, уцепился за скользкий бортик, брызнул водой на жену. Cупруга взвизгнула и игриво пригрозила ему пальчиком.

– Пошла ты в задницу, – лучезарно улыбнулся Софин, и его «дарлинг» так же лучезарно улыбнулась в ответ.

Он вернулся в кабинет, пребывая по-прежнему в скверном расположении духа, сел за компьютер, проверил почту и замер. Вот оно! – письмо, которого он так страстно ждал! Софин торопливо прочитал текст, щелкнул по вложенному файлу – на экране монитора появилось фото, и Майкл на мгновение задохнулся от нахлынувших чувств. ОНА… Она была соткана из бликов северного сияния и млечного света звезд… Боже, как долго он ее искал – свою Лилу…

Глава 1

Быстров

– Значит вы, Соломея Митрофановна, утверждаете, что ваш сосед по коммунальной квартире, гражданин Метелкин, своими хулиганскими действиями причиняет вам моральный и материальный ущерб? – спросил майор Быстров и вздохнул, хмуро поглядывая на грузную бабу, восседающую напротив него на стуле.

Соломея Митрофановна Кукушкина азартно кивнула и скривила рот в улыбке. «Чудовище пучеглазое», – с ужасом подумал Быстров, всем сердцем мечтая запустить чем-нибудь в кляузницу. Например, глобусом, что стоял на тумбочке.

Соломея Митрофановна тем временем мечтала совсем о другом – она вожделела иметь отдельную жилплощадь. Желание Соломеи Митрофановны, хорошо понятное любому жителю коммунальной квартиры, осуществить было довольно легко, стоило лишь разменять двухкомнатную квартиру в центре города на две однокомнатные в отдаленных районах Москвы. Но проблема заключалась в том, что это женщину категорически не устраивало: она хотела жить отдельно именно в центре и именно в той квартире, в которой была прописана. Поэтому, когда мечта переросла в идею фикс, Кукушкина принялась методично изводить своего соседа, стараясь любыми способами упрятать его за решетку. Надо заметить, получалось это у Кукушкиной вполне успешно: первый ее сосед по коммуналке уже отбывал наказание в местах не столь отдаленных, получив свой срок по статье 112 – «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью». В один прекрасный день несчастный не выдержал «миролюбивого» характера Соломеи Митрофановны и треснул обожаемую соседку тяжелой табуреткой по голове. Соседа посадили, лишили прописки, и жизнь Кукушкиной засияла яркими красками. Но счастье длилось недолго. Все попытки Соломеи Митрофановны заполучить во владение вожделенную комнату окончились неудачей, а освободившуюся площадь занял новый сосед. Кукушкина на этом не успокоилась. Зализав полученные в бою раны, она все силы бросила на борьбу со следующим претендентом на свою «законную» жилплощадь. И вдруг столкнулась с решительным сопротивлением! Новый «претендент» сдаваться не желал: ничего противоправного не совершал, в драку не кидался и сам начал изводить Соломею Митрофановну мелкими, но ненаказуемыми по закону пакостями, о которых она незамедлительно докладывала в милицию.

Сотрудники правопорядка, которых Кукушкина достала окончательно и бесповоротно, неожиданно приняли сторону несчастного мужика и заворачивали все заявления, поданные против него. Однако легко избавиться от Кукушкиной еще не удавалось никому. Соломея Митрофановна, проявляя чудеса изобретательности, ухитрялась прорваться в отделение даже сквозь выстроенные против нее кордоны. Оперативники, получив тревожный сигнал от дежурного, тоже проявляли чудеса изобретательности и мгновенно испарялись. Сегодня Быстрову не повезло. Он немного замешкался, и этим немедля воспользовалась дама. Робкие попытки майора объяснить Кукушкиной, что старший опер убойного отдела ничем помочь ей не сможет, потерпели фиаско. И теперь на столе у Быстрова лежало очередное заявление, и ему предстояла непростая задача – как можно тактичнее послать склочную бабу… домой.

– В своем заявлении, Соломея Митрофановна, вы не указали, в каких именно противоправных действиях это выражается? – уточнил Быстров.

– В каких, в каких… в сексуально-извращенных, вот в каких! – деловито сообщила Кукушкина.

Быстров ошарашенно взглянул на заявительницу: представить себе, что в отношении Соломеи Митрофановны можно произвести сексуальные действия извращенного характера, было нереально.

– Метелкин что, пытался вас склонить к сожительству? – недоверчиво спросил майор, подавляя в желудке рвотные спазмы.

Соломея на мгновение опешила и, кажется, даже перестала дышать.

– Да ты чево?! – наконец выдохнула она и покрылась красными пятнами.

– Что же произошло? – поинтересовался Сергей Федорович и поковырял шариковой ручкой в ухе, так… чтобы было чем заняться.

– Он… Он мне в борщ напрудонил, – выпучив глаза, заявила Соломея и добавила: – Пакость такая писучая!

«Ну, Метелкин, ну, молодец! Экий выдумщик», – порадовался Быстров, тем временем Соломея Митрофановна продолжала свой трагический рассказ:

– Я грудинку купила, решила себя побаловать маленько. Сварила и вышла ненадолго. Возвращаюсь… А он кастрюльку мою на пол поставил и в нее! В нее!.. Пакость такая писучая! – повторила Соломея Митрофановна, глубоко вдохнула и перешла на деловой тон: – Так вот, обеда меня этот ирод лишил – раз, причинив мне материальный ущерб, и заставил меня пережить моральное потрясение – два. Короче, требую я, чтобы Метелкин понес строгое наказание за свой аморальный поступок.

– Так, Соломея Митрофановна, вижу, дело серьезное. Привлечем Метелкина обязательно. Ишь, что удумал, понимаешь! – Сергей Федорович подавил смешок и нахмурил брови. – Вот только… какие доказательства содеянного вы можете предъявить?

– Не поняла, – сделав ударение на первом слоге, растерялась Кукушкина. – Это ж какие такие доказательства я могу предъявить?

– Кастрюльку с тем самым борщом, к примеру? – мило улыбнулся майор.

– Я что, должна была ее в ментовку припереть? – совершенно искренне удивилась женщина.

– Конечно, это же улика! – с жаром сообщил майор.

– Так это…. Нету.

– Нету. Жалость какая, – состроив трагичную мину, вздохнул Быстров. – А есть ли свидетели, кроме вас, кто видел, что гражданин Метелкин насс… Э… справил малую нужду в вашу кастрюлю с борщом?

– Не веришь мне, начальник, да? – зло фыркнула она, не на шутку разволновавшись: надежда на избавление от ненавистного Метелкина таяла как дым. – А я что тебе, не свидетель? – Соломея стукнула себя кулаком в грудь, примяв кокетливый шелковый бант на платье.