Душа-потемки - Татьяна Степанова

– Скажите, а почему ни на здании универмага, ни внутри нет системы видеонаблюдения?

– Мы ее демонтировали, она морально устарела и постоянно требовала ремонта. Вкладывать средства в нее бессмысленно, проще установить новую, более современную.

– И отчего же не установили, Борис Маврикьевич?

– Дорого стоит, у меня пока таких денег нет. С тех пор как я купил универмаг, он еще влетает мне в копейку, не окупился.

– А воров вы не боитесь?

– У нас договор с вашей же вневедомственной охраной. Их услуги меня пока устраивают. К тому же все застраховано.

– Понятно. По поводу убийства гражданки Зайцевой что можете сказать?

– Ничего. Ни гражданки я этой не знаю, ни подробностей… Мне сказали, что в отделе постельного белья задушили покупательницу. Честно говоря, я в первые минуты вообще не поверил. Как такое возможно? В магазине!»

Катя слушала пленку. Это работодатель Марка. Голос у него не особенно приятный… у Марка лучше, более мужественный, а этот Шеин говорит, как Чичиков в «Мертвых душах».

– Федор Матвеевич, а сколько лет этому Шеину? – спросила Катя.

– Он мой ровесник.

– Ясно. А он… я подумала, в июле восьмидесятого он не мог…

– Слушай дальше.

«– Ваш род занятий?

– Бизнес, бизнес…

– А вы по образованию кто?

– Экономист, я окончил Плехановский институт, работал в торговле, потом в исполкоме в управлении торговли. С начала девяностых я занимаюсь бизнесом, у меня своя фирма.

– Какого же рода бизнес?

– Разное, все, что приносит доход. Строительство и аренда торговых площадей в столице.

– Насколько мы выяснили, здание универмага очень старое. И не подлежит слому и капитальной реконструкции.

– О да, и это такая проблема… это что-то… Универмаг построил известный советский архитектор Олтаржевский. Тот, что проектировал ВДНХ и высотки. В общем, с этой рухлядью ничего толкового, современного сделать нельзя, исключительно реставрационный ремонт.

– Тогда в чем же ваша выгода по приобретению здания?

– Центр Москвы. И потом… мало ли, у нас законы меняются постоянно, не то что правила Москомнаследия и Архнадзора… подождем, может, что-то произойдет… земля под зданием только дорожает с каждым годом».

– Старый торговый жук, – хмыкнул Гущин, – ишь ты, жучила…

– Я вам говорила о показаниях уборщицы, помните? Она той ночью видела вблизи универмага машину помощника Шеина, некоего Краузе. Его допросили?

– Я передал твою информацию Елистратову.

– И у Шеина есть еще один помощник… вроде как охранник – Марк. Так вот я его встретила в универмаге, на верхнем этаже, где ремонт.

– А тебя зачем туда носило? Одну?

Катя смотрела на Гущина. Вот и у тебя, старина полковник, интонация сейчас… Что значит «одну»?

– Об этом вам никто ничего тут не скажет…

– О чем об этом?

– О том, о чем вы меня спрашиваете…

– Дальше там нет ничего интересного, – Гущин выключил диктофон. Полез в верхний ящик стола и достал папку, а в ней…

– Об этом ты мне сегодня утром говорила?

Катя увидела рапорты патрульных.

– Вы их, значит, все-таки запросили, Федор Матвеевич?

– Запросил. Потребовал. Бурлаков сам привез. – Гущин перелистал. – «Во время контрольного обхода здания по периметру в 3 часа 12 минут мы с напарником и с сотрудниками частного охранного предприятия услышали звуки неизвестного ПОТУСТОРОННЕГО происхождения, доносившиеся изнутри здания. Звуки идентифицировать с чем-то мне известным затрудняюсь. Что-то похожее на вой и одновременно на низкий рев, явно не механического происхождения. Громкость – средняя, однако на улице слышно было отчетливо. Мы все это слышали. Рапорты других прилагаю. Тут же адрес и фамилия свидетельницы, проживающей в доме напротив, которая была разбужена этими же звуками и тоже все слышала сама».

– Я думала, что майор Бурлаков эти рапорты порвет, – сказала Катя.

– Как видишь, не порвал, – Гущин сложил документы в папку. – Знаешь, Екатерина, оно и тогда, в первый мой рабочий день в милиции, мне очень не понравилось – это дело. А сейчас оно совсем мне не нравится. И самое главное – мы-то с тобой пока тут сбоку припека. Дело московское, они всего лишь информируют нас.

– Позвоните Ануфриеву, – сказала Катя. – Может быть, сразу что-то прояснится, если у них в архиве сохранились какие-то документы расследования.

Глава 30

СКАНДАЛ

А вот пожелать дражайшему семейству «доброго утра» за завтраком, как того хотела Ольга Аркадьевна Краузе, не получилось.

Алексей Хохлов – послушный, предупредительный – приехал в особняк на Рублевское шоссе в одиннадцать вечера. Нарядная и сверх меры накрашенная Ольга Аркадьевна демонстративно встретила его в саду у ворот.

Иннокентий и Василиса еще не ложились спать. Наблюдали со второго этажа, как торжествующая Ольга Аркадьевна повела молодого любовника в свои апартаменты.

Иннокентий спустился в гостиную, достал из бара бутылку и налил себе. Выпил, налил еще. Потом еще.

– Кеша, – его жена Василиса, последовавшая за ним, положила ему руку на плечо.

Но он отстранился. И налил себе полный стакан шотландского виски.

– Хватит, Кеша, не сходи с ума. Подумаешь… дело житейское… у нее и раньше ведь были, ты сам говорил мне…

Иннокентий Краузе обернулся к жене. Взгляд его был прозрачным и пустым, лицо ничего не выражало.

Внезапно он размахнулся и запустил бутылкой в панорамное стекло холла.

Звон, грохот, осколки…

Из спальни выскочила его мать – уже в одном лишь нижнем белье, в туфлях на высоких каблуках. За ней Алексей Хохлов – в брюках, без рубашки, с обнаженным торсом.

– Что такое? Это ты… ты сделал? – Ольга Аркадьевна указала на обрушившееся стекло в холле. – Спятил совсем, Кешка?!

Это «Кешка» прозвучало как удар хлыста – как в детстве, когда отсылали в угол, без ужина за мальчишескую шалость…

Иннокентий развернулся к матери.

– Не смей, – сказал он.

– Я в своем доме, а вот ты… вот ты со своей женой…

– Не смей здесь при мне вести себя как дешевая шлюха!

– Это ты не смей, вон отсюда! Марш к себе! Наверх! Негодяй, мерзавец… Посмел такое матери сказать… И ты… Василиса, что стоишь с раскрытым ртом, дура… забери отсюда это свое сокровище!

Но Иннокентий Краузе оттолкнул и жену. Подскочил к Алексею Хохлову и коротким точным ударом в челюсть отправил его в нокаут.

– Алешенька!

Услышав этот крик матери, Иннокентий Краузе бросился к двери.

Обернулся на пороге – лицо его кривилось.

– Все вы… все вы такие… все вы одинаковые… теперь-то я знаю вас всех хорошо, не то что тогда… шлюхи, грязные, ничтожные твари…

Он выскочил на улицу. Через секунду взревел мотор его машины.

– Он же совсем пьяный! – всплеснула руками прекрасная Василиса. – Он же разобьется… Ольга Аркадьевна, ну зачем… зачем вы так с нами… с ним… к чему эта пошлая демонстрация? Что вы хотели всем этим доказать?

– Заткнись ты, – Ольга Аркадьевна подбоченилась. – Думаешь, я не знаю, с кем ты время проводишь? Вон отсюда, и чтобы духу твоего больше у меня не было, стерва!

Глава 31

НЕ ЛГАТЬ

Возвращаясь домой с работы, Катя увидела возле своего дома на Фрунзенской набережной знакомую машину. За рулем хозяйского «Мерседеса» восседал Марк.

– Салют.

– Добрый вечер. – Катя не остановилась, чуть замедлила шаг только, направляясь в подъезд.

– Здравствуй, – он быстро вышел из машины. – Вот, как и договаривались.

– О чем?

– Ужин в дружной компании, я уж и столик заказал. И вообще настроение романтическое, благодушное…

– Ужинать полагается дома с женой.

– А я с Шеиным часто ужинаю. Бифштекс с жареной картошкой, а иногда паровые котлеты, смотря что у него с желудком… Но сегодня что-то надоело, тут магнит попритягательней. Так что, поедем, Катя?

«Расскажет мне о тех прошлых убийствах все, что знает, – решила Катя, – или я буду не я!»

– Хорошо, подождите, я только переоденусь дома.

Открыв дверь ключом, она заметалась по квартире. Хоть это и чисто деловое свидание… фактически допрос свидетеля, но… платье, платье, платье, какое же выбрать? Вот это маленькое черное из льна с открытыми плечами… классика… И туфли к нему… сумочка вечерняя… Так, теперь принять душ… И обойдемся без косметики, только слегка подведем глаза и подкрасим ресницы тушью. А духи… духи пусть будут те же самые, как и тогда днем в универмаге, когда он… он помог мне… спас. И вот это еще… это может пригодиться – Катя достала из ящика комода и сунула в вечернюю сумочку некий увесистый предмет.

Чувствуя себя собранной и решительной, она спустилась на лифте во всеоружии.

– Классно, – Марк улыбнулся. – Прошу, пани Катарина.

Сквозь пробки и летний смог, сквозь жаркую душную дымку – по проспекту, навстречу закату с синеющей на горизонте грозовой тучей.

– Гроза идет, – сказал Марк.