Душа-потемки - Татьяна Степанова

И пара начала подниматься на третий – в «мужской».

Ушли…

– Вот так все время, – Слонова вздохнула.

– А что, милиция опять приходила? – спросила Гюльнар.

– Следовательшу какую-то прислали, такая вся из себя, все вопросы задавала. Постояла бы она тут с утра и до закрытия. Я думала, может, они хоть пост здесь оставят, так нет.

– Хозяин, Шеин, не позволит.

– Очень они его спросят… Ты куда, Гюльнар?

– Мне еще отдел игрушек убирать.

– Подожди, не уходи, побудь. Как же ты ее нашла-то? Где?

– Я уж сто раз повторяла – вон там, на постели… и рот весь у нее красный был, я подумала, кровь…

– А больше ничего… ничего не было?

– Нет.

– Точно?

Уборщица посмотрела на продавщицу. Покачала отрицательно головой, хотела что-то сказать, но со стороны отдела игрушек послышались торопливые шаги, и они тут же резко обернулись на звук.

Появилась Вероника Петрова – продавщица парфюмерного, а за ней шел Алексей Хохлов с большой картонной коробкой в руках.

– Привет, ну как вы тут? – спросила она.

– Мы ничего, торгуем, – голос Слоновой изменился. Всего секунду назад в нем струной дрожало напряжение и любопытство, а сейчас – лишь дежурная приветливость. – Что в коробке-то? Признавайтесь.

– Лампочки, – Вероника беспечно махнула рукой. – Вся подсветка витрин у меня сейчас в отделе разом вырубилась. Леша вот заменить взялся.

– Я еще и электриком должен подрабатывать, – усмехнулся Хохлов. – Ну как тут, все в порядке?

– Да вроде того, – ответила уборщица Гюльнар.

– В половине девятого спускайся вниз, – сказал Хохлов Слоновой. – И постарайся не задерживаться.

– Уж будь спокоен, не задержусь.

У Хохлова резко зазвонил мобильный. И… вот странность, обычный вроде звук, привычный, а они все разом вздрогнули.

– Да… а, это ты… это вы, – Хохлов быстро глянул на Веронику, наклонился и поставил коробку с лампочками на пол. – Да… да…

– Леш, это кто?

– Это по делу, подожди, я сейчас.

Он отошел к лестнице.

– Я весь к вашим услугам.

– Это хорошо, мой мальчик, – усмехнулась на том конце Ольга Аркадьевна Краузе. – Голос у тебя какой-то неуверенный. Что, я не вовремя?

– Нет, нет, что вы… я… я хотел сказать, что очень хочу видеть вас, я соскучился.

– И я. Наши желания совпали. Приезжай.

– Когда? Сегодня? Но…

– Нет, решительно я не вовремя.

– Да нет, что вы! – Хохлов повысил голос. – Сегодня? Хорошо, я приеду. Только вечером. До девяти я в универмаге.

– Значит, у нас впереди вся ночь. И сегодня мы не станем прятаться в отеле. Ты приедешь ко мне домой, в мой дом. Адрес, надеюсь, помнишь?

– Да, но…

– Небольшая помеха – тут у меня сынок со своей дражайшей половиной. Завтра за завтраком мы с тобой пожелаем им доброго утра.

– Конечно, но…

– И кстати, что там за история с убийством в вашем заведении? Расскажешь мне все. Ты же знаешь, универмаг… он же когда-то был моим… домом, моей работой, я принимаю очень близко к сердцу все, что у вас там происходит.

– Я буду у вас в половине одиннадцатого. Раньше мне по пробкам до Рублевки вашей не успеть. Целую вас, моя королева.

Хохлов стиснул в кулаке мобильный так, что пискнула клавиатура.

Вернулся к женщинам, стоявшим у кассы.

– Кто тебе звонил? – спросила Вероника.

– Это по делу, – Хохлов наклонился за коробкой. – Пойдем, я сейчас все для тебя сделаю в лучшем виде, моя… принцесса.

– Это она тебе звонила, да? – спросила Вероника, не стесняясь ни Слоновой, ни Гюльнар.

– Малыш… послушай, малыш…

Вероника быстро пошла к лестнице. Он со своей громоздкой коробкой почти бегом догнал ее.

Ушли…

Уборщица Гюльнар взяла ведро, немецкую швабру и медленно направилась в отдел игрушек.

Наталья Слонова осталась одна. Прошла вдоль рядов вешалок с женской одеждой, поправляя ценники. Мощный вентилятор в углу гнал поверху прохладный воздух.

Она постояла под его освежающей струей и словно бы нехотя направилась в отдел постельного белья. Дошла до кровати, коснулась новых простыней. Потом дотронулась до драпировок – портьер, выставочного образца, прикрывавшего дверь на черную лестницу.

Одну из портьер обвивал толстый золоченый шнур. Второго парного шнура нигде не было видно. И тогда вечером, когда к ней домой приехали сыщики с Петровки, о нем ее так настойчиво спрашивали.

Наталья Слонова осторожно потянула шнур на себя. Он был крепкий и упругий, свитый из золотых синтетических нитей.

Глава 29

РАПОРТЫ ПАТРУЛЬНЫХ

Сказать, что Катя сверх меры испытала разочарование… да нет, она что-то в этом роде как раз и ожидала.

Паренек Феликс сплоховал. Конечно, вся эта фантастическая ерунда с ясновидением… Возможно, что он и сам искренне убежден, что обладает какими-то способностями, но это самообман.

Желтые осенние листья, лес, яма-овраг, полная воды… При чем тут все это, когда речь идет об огромном здании в самом центре Москвы, построенном еще в годы первых пятилеток? Какой-то ребенок… при чем тут еще какой-то ребенок? Она так надеялась, что он действительно что-то увидит… подскажет что-то конкретное, полезное, какую-то главную деталь, связанную и с теми прошлыми, и с этим нынешним убийством.

Но нет.

Чудеса только в сказках.

Феликса она проводила до КПП. А потом вернулась к себе и до обеда работала со сводками, стараясь выудить из них хоть что-то интересное для криминальной хроники «Вестника Подмосковья». Но все мысли вращались исключительно вокруг дела универмага и смерти Ксении Зайцевой.

Итак, какие же факты удалось собрать за эти дни? Вроде много всего, но что самое основное, за что можно сразу зацепиться?

Пожалуй, только за показания уборщицы. Она сказала, что видела в ту ночь в своем дворе машину юриста Иннокентия Краузе, помощника владельца универмага Шеина.

Самого Шеина уже допросили на Петровке, 38, а его юриста?

Еще что? Какие версии самые простые? Если исходить, что между убийствами тридцатилетней давности и нынешним есть связь, а она вроде как существует по способу совершения преступления, то получается, что либо тот маньяк объявился вновь, хотя опытный в таких делах полковник Гущин отчего-то в это не верит, либо это… имитатор. Тот, кто во всех подробностях знает о деталях тех старых убийств.

А кто может знать об этом? Те, кто в июле 80-го работал в Замоскворецком универмаге, те, кто выезжал на место того преступления. Хотя вроде и дела-то никакого в архивах Петровки нет… все материалы кем-то изъяты…

Но все равно три десятка лет – огромный срок, и они все уже люди в летах! Тот убийца… сколько же ему сейчас может быть лет? От пятидесяти пяти до семидесяти. И всем тогдашним свидетелям тоже.

А имитатор…

Какая радость играть роль имитатора в таком возрасте?

А сколько лет, интересно, Иннокентию Краузе, чью машину видела уборщица той ночью?

При чем тут какой-то ребенок? Видение из совсем «другой оперы», пригрезившееся Феликсу Комаровскому.

Но есть и еще кое-что, чего самые простейшие версии как раз не объясняют. Интонация, с которой они все в этом универмаге говорят… Белое от страха, покрытое капельками пота лицо продавщицы Натальи Слоновой. Слова уборщицы, показания старухи Сорокиной. Рапорты патрульных вневедомственной ораны…

И этот мальчишка, этот ясновидящий ничего не смог разглядеть там…

Все вранье, сплошные выдумки.

А она так надеялась на чудо.

После обеда Катя не выдержала и снова отправилась к полковнику Гущину за новостями. Может, он уехал в район, может, на Петровку или в министерство, но она… она должна с ним еще раз поговорить об этих чертовых рапортах. Кажется, в тот раз он отнесся к ним несерьезно.

– Вы планируете производить в здании универмага ремонт?

– Имел я такие планы, как раз в следующем месяце хотели заняться отделкой верхних этажей универмага.

Катя, постучавшись в дверь кабинета Гущина, услышала мужской голос – вкрадчивый, быстрый, с пришепетыванием. Но посетителей у Гущина нет, лишь диктофон на столе.

– А, снова ты, так и знал, что не задержишься у себя в Пресс-центре. – Гущин кивнул на диктофон: – Елистратов прислал из МУРа копию пленки с допросом хозяина. Некто Шеин Борис Маврикьевич.

– И что он говорит?

– Ничего. Туфта полная.

«– А подвальные помещения под универмагом?

– Там двухуровневый подвал, верхнюю часть мы используем под складские помещения, насчет остального я, честно говоря, не в курсе. Там вроде все закрыто. Вы ведь проверяли вчера – там все закрыто, с нашей стороны мы все инструкции вневедомственной охраны исполняем согласно договору. А что там и как – мне без надобности. Мы этими площадями не пользуемся, и так полезной площади в здании хватает.

– Скажите, а почему ни на здании универмага, ни внутри нет системы видеонаблюдения?

– Мы ее демонтировали, она морально устарела и постоянно требовала ремонта. Вкладывать средства в нее бессмысленно, проще установить новую, более современную.