Омен. Конец Черной звезды - Гордон Макгил

Ричард был твердо уверен, что коллеги по достоинству оценивают его виртуозное умение разбивать женские сердца, нисколько не подозревая, что лишь тактичность и деликатность не позволяли окружающим прямо заявить ему в лицо, какой он самодовольный зануда.

Анна без труда нащупала эту слабинку Ричарда, а тот не мог не признать, что хоть Анна уступает ему как журналист, но уж чего-чего, а ума ей не занимать. Однажды вечером она вдруг обронила, что «он наверняка должен знать кого-нибудь в Бильдерберге».

— Разумеется, дорогая, — выпятил грудь Ричард, вспомнив, что Джованни Скартизи ему кое-чем обязан.

Позвонив Джованни, он пригласил итальянца на ужин.

И отлично. Хоть чуточку отвлечься от бешеной гонки последних дней. Ведь, кроме этой встречи в верхах, где он чувствовал себя как рыба в воде, Ричарду приходилось еще выуживать кое-какую информацию, касающуюся растреклятого Бельдерберга. А связь между встречей в верхах и Бильдербергом была видна невооруженным глазом. После заседания политики прямым ходом отправлялись в Бильдерберг: как будто судьбы мира решались именно там, а не наоборот.

Вот и сегодня сильные мира сего по очереди — сначала американцы, затем русские, следом за ними китайцы — гуськом двинули в Бильдерберг. А всякие там коммюнике, которые Ричарду приходилось сочинять в поте лица, это как мертвому припарки! Судьба планеты решалась в Клубе, а не на конференции. Это и дураку понятно.

Закончив очередное коммюнике, Ричард решил, что имеет право расслабиться, и отправился на ужин. Джованни — отличный собеседник, остроумный и раскованный. А вот Анна? Анна пока под вопросом. Ричард самодовольно усмехнулся, почувствовав в груди сладкое томление.

Он хитро прищурился, поправляя перед зеркалом галстук. За спиной светился экран телевизора. Делегаты покидали конференцию и направлялись в аэропорт, стремясь поскорее добраться до своих драгоценных кабинетов или дворцов. Результатов, разумеется, не было достигнуто никаких. Ровным счетом никаких.

Ужин удался на славу. Кушанья были отменными, вино чудесным, а официанты вежливыми и обходительными, без лишней суетливости. Все трое непринужденно болтали, то и дело срываясь на хохот. Анна, затянутая в черное строгое платье, пренебрегла сегодня украшениями, но выглядела ослепительно. Роль хозяина взял на себя Ричард.

Такая роль пришлась ему впору. Как раз этого Ричарду недоставало сегодня — для полноты ощущений.

Джованни очаровал их. Фамилия этого высокого, пятидесятипятилетнего итальянца не сходила в свое время с газетных страниц. А уж сколько невероятных сплетен она породила! Однако последние годы Джованни со своей второй женой жил затворником, и затащить его куда-нибудь стоило огромных трудов. Сегодня он, похоже, сделал исключение. Тряхнув стариной, Джованни мило и весело флиртовал с Анной, от души смеясь над историями, которые она так затейливо рассказывала.

Около полуночи Джованни собрался было уходить, пробормотав заплетающимся языком извинения. Но Ричард и не думал принять их. Все, о чем они до сих пор болтали, являлось лишь прелюдией, а Ричард прекрасно помнил о своем обещании Мейсону. И он заказал бутылку виски.

— На дорожку, — захихикала Анна, — до моего номера. Джованни подавил зевок, но все же согласился остаться. «Не переборщить бы, а то он вообще перестанет соображать», — подумал Ричард, разливая виски. В два часа ночи Ричард решил, что настало самое время для наступления. Уж по части выуживания информации ему не было равных, и Ричард частенько этим бахвалился, заявляя, что похож на рыболова, вытягивающего редкую рыбешку. Вот и сейчас Джованни легко проглотил наживку.

— Думаю, китайцы все-таки прибудут на следующую конференцию, — снова забросил удочку Ричард.

Джованни икнул, размышляя, кого же из них двоих предпочтет сегодня Анна.

— Никаких шансов, — отрезал он, глядя в бокал. — «Торн Корпорейшн» хранит свои тайны как зеницу ока. Просто сторожевые псы какие-то.

Ричард с напускным безразличием обронил:

— Ну да. Знавал я там одного такого — Вилл Джеффрис.

— Джеффрис? Да это просто мальчик на побегушках. Всем заправляет молодой Торн. Он, и никто другой. Как вы так» любите говорить? Паук, раскидывающий тенета.

Анна хмыкнула:

— Я столько слышала о нем. Поговаривают, что юноша — сплошная загадка, а не человек. Так?

— Загадка?! — опешил Джованни. — Да от него уже всех тошнит. Дэмьен всем перекрыл кислород. А китайцы у него просто под каблуком. Вы же, наверное, слыхали его лозунг, а? Контролируя питание, ты правишь бал на планете. — Он умолк и через секунду добавил: — Единственное, чего никто не понимает… зачем Торну весь этот бардак? Ведь политической выгоды здесь ровным счетом никакой…

Он снова замолчал. Спустя некоторое время Джованни безразлично отметил про себя, что Ричард покинул их. А потом память равнодушно зафиксировала, как вышла из-за стола и Анна.

«Наверное, вслед за Ричардом, — подумал он, — с бутылкой недопитого виски и двумя бокалами».

В отеле международной корреспонденции дежурный редактор взглянул на часы. Он прикинул в уме, что уже через полчаса сможет взять такси и отправиться домой, Зазвонил телефон. Выяснив, кто на проводе, дежурный жестом подозвал из-за стола старшего редактора.

— Джим Ричард, — подмигнул он. — По-моему, лыка не вяжет.

Редактор взял трубку и несколько минут стоял, нахмурив брови. Потом заговорил:

— Слушай, Джимми, это я, твой редактор. Твой реда-а-к-тор.

Повернувшись к помощнику, он прошептал:

— Чушь какая-то. Несет ахинею про Третью мировую войну. Нализался в стельку.

— А мне-то что с ним делать? — оторопел помощник, беря трубку.

— Да что хочешь. Отвяжись как-нибудь.

Через полчаса в спальне Ричарда раздался резкий телефонный звонок. Ева сквозь сон потянулась к аппарату. Из трубки донеслось хриплое дыхание и прерывистые стоны Джеймса. Нет, она не ошиблась. И хотя они с Джимми уже с незапамятных пор не занимались сексом, его голос во время любовных утех она еще не успела забыть. Вздрагивая и прижав трубку к уху, Ева вслушивалась в звуки, которые ни с чем не спутаешь. Она как будто глядела на экран. В первое мгновение Ева хотела бросить трубку, но пальцы словно приклеились к ней. А женский голос, срываясь, просил и умолял Джеймса о таком, таком… И Джеймс, похоже, делал это.

Ева медленно опустила трубку и целую минуту неподвижно смотрела в темноту, а потом у нее началась истерика.

Джеймс Ричард с трудом приходил в себя. Все тело ныло и саднило. Сначала Джеймс решил, что ему привиделся кошмар. Хоть и эротический, но все равно, без сомнения, кошмар, и скоро он проснется рядом со своей Евой, примет душ, оденется и отправится в контору.