Зло, которое творят люди - Сандроне Дациери

Уже миновал полдень, и солнце припекало даже под зонтом. Итала собрала вещи и отвела сына на несколько сот метров от кафе, стараясь по возможности держаться в тени. К жирному и масляному защитному лосьону, пахнущему кокосом, прилипал раскаленный песок. На набережной находился ресторан, в этот час еще полупустой, и Итале удалось занять столик внутри, обдуваемый кондиционером.

– Хочешь фритто мисто?[34] – спросила она.

– Я не голодный.

– Полпорции и немного картошки фри?

– Может быть…

Итала сделала заказ у официанта, добавив к нему колу и полбутылки холодного белого вина, и в ожидании принялась опустошать хлебную корзинку.

– Я правда похож на негра? – вдруг спросил Чезаре.

– Нет, с чего ты взял? – изумленно отозвалась она.

– Так сказал тот.

Итала начала понимать, и ей это не слишком понравилось.

– И ты не придумал ничего лучше, чем отвесить ему оплеуху?

– Я сказал ему, чтобы заткнулся, но он продолжал обзываться.

– Он имел в виду, что ты очень загорел… Это комплимент.

– «Негр» – не комплимент.

– Негры бывают хорошими и красивыми. Например, Эдди Мёрфи. Помнишь, как он смешил тебя в фильме, который мы вместе смотрели?

– Он мне разонравился. Все негры грязные и воруют. Их место в Африке.

– Кто тебя этому научил?

Прибыла еда, и фритто мисто было словно утоплено в моторном масле. Итала повторила вопрос, и Чезаре наконец ответил, макая ломтик картошки в майонез:

– Бабушка.

– Бабушка…

– Она даже показала мне газету, где всё объясняют. Там и фотографии были.

– Послушай, бабушка может думать что угодно, но ты не должен поддаваться ее влиянию.

Чезаре пожал плечами.

– Я встречала много плохих людей. Белых, желтых, бедных и богатых. – «И уйму коллег», – мысленно добавила Итала. – Не важно, где ты родился, главное, кто ты такой. В любом случае бить нельзя никого и никогда. Даже если тебя обижают. Если кого-нибудь побьешь, можешь попасть в неприятности.

– Ты работаешь в полиции, так что я ничем не рискую.

– Чезаре, все не так устроено.

– Бабушка говорит, ты можешь делать все, что пожелаешь, и тебя никто не тронет.

– Это не так, не верь в такие вещи. Мы все можем попасть в неприятности, каждый из нас.

Чезаре взглянул на нее с сомнением и не сказал ни слова до конца обеда. Итала опустошила графин белого вина, которое тут же отдало в ноги.

Они возвращались в пансион: Чезаре поиграет с другими детьми в настольный футбол или в пинг-понг, а она пока вздремнет. Однако, когда до входа оставалось всего несколько метров, Итала увидела два припаркованных «альфа-ромео» с мигалками на крышах. Полиция. Она не знала, зачем они здесь, но нисколько не сомневалась, что они ищут ее.

При виде мигалок Чезаре растерял всю самоуверенность и начал волочить ноги, как теленок, которого тащат на убой.

– Мама, чего им тут надо?

– А сам ты как думаешь?

– Эти, на пляже… они ведь не заявили на меня в полицию? – спросил он чуть слышно.

Итала позволила сыну несколько секунд помучиться, а затем строго посмотрела на него:

– Видишь, что бывает, когда плохо себя ведешь? В следующий раз думай головой. Сейчас все обошлось.

– Меня не посадят в тюрьму?

– Нет. – Итала увидела, как открылась дверь одной из машин и оттуда вышел мужчина в коричневом костюме с редкими крашеными волосами, зачесанными назад. Это был Мацца. Узнав ее, он помахал ей рукой. – Иди поиграй, увидимся позже.

Чезаре побежал к пансиону «Градиска», делая широкий крюк, чтобы не приближаться к полицейским автомобилям.

– Как жизнь, Итала? Отлично выглядишь, – сказал Мацца, протягивая потную ладонь.

– Здравствуйте…

– Я услышал, что ты в здешних краях. Давненько не виделись.

– Да, давненько. Я только что узнала, что вы искали меня. Собиралась позвонить… Вы специально приехали?

– Да нет. Я возвращался со встречи, и мне было по пути. Может, посидим там, где никого нет? – Мацца показал на веранду бара, закрытого на послеобеденный перерыв.

– Я только переоденусь и вернусь.

– Давай без формальностей. Мы же на море, – хохотнул Мацца.

– Я – да. Десять минут. – Итале не хотелось сидеть перед ним в сарафане.

Она собиралась попросить, чтобы полицейские переставили машины – впереди была еще неделя отпуска, – но поняла, что уже слишком поздно. Постояльцы их видели, и приятная анонимность полетела к чертям: сначала на пляже с колонками, а теперь и в гостинице. Ладно, лучше убраться отсюда.

Итала поднялась в номер, наскоро сполоснулась под душем, повесила купальник сушиться и, натянув платье с принтом из пальм и ананасов, вернулась в вестибюль. Хозяйка пансиона, стоявшая за стойкой регистрации, сразу же прервала разговор с одним из официантов.

– Вам помочь? – спросила она с деланым спокойствием.

– Да, к сожалению, мне придется уехать раньше времени. Я сегодня же освобожу номер.

На лице женщины отразилось облегчение.

– Дайте проверить… – Она полистала регистрационную книгу. – У вас оплачено еще за семь дней. К сожалению, если вы уедете, мы не сможем вернуть вам деньги…

Итала достала из соломенной сумки удостоверение и шлепнула им по стойке:

– Даже если речь идет о служебной необходимости? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.

Взгляд хозяйки заметался между Италой и удостоверением.

– Пожалуй, мы сможем сделать исключение…

– Спасибо. Загляну к вам перед отъездом. И распорядитесь, пожалуйста, чтобы на веранду принесли пару бутылок холодной минералки без газа.

– Да, синьора.

Когда Итала вышла, Мацца вытирал лоб бумажной салфеткой. Ей подумалось, что выглядит он так же, как в те времена, когда она была новичком, – шикарно и загадочно. Понять, насколько серьезна ситуация, было невозможно.

– Тихое местечко, – заметил он. – Всегда здесь отдыхаешь?

– Нет, это первый раз.

– Мне бы тоже хотелось немного отдохнуть на море. Но с охраной это курам на смех. Поэтому, когда я хочу позагорать, я выхожу на балкон. Правда, не на тот, что с видом на море, а на тот, что выходит во двор, из соображений безопасности.

– Как поживают дети?

– Превосходно, они с матерью в горах. Когда-нибудь я к ним присоединюсь, но с этой новой должностью… забот у меня по горло.

Хозяйка пансиона вынесла две покрытые конденсатом бутылки San Pellegrino и два стакана и без единого слова удалилась. Наступила минута неловкого молчания, в продолжение которой Итала молилась, чтобы бывший шеф перешел к делу. Должно быть, он угадал ее мысли, потому что перестал оглядываться по сторонам.

– Слышала о смерти Джузеппе Контини? – спросил он.

– Я узнала об этом два часа назад. – С одной стороны, Итала даже не слишком удивилась – в чем же еще могло заключаться дело, как не в этом? С другой стороны, ее озадачивало, что