Дождь из высоких облаков - Сергей Алексеев

– Сохранился, надо поискать.

– Принесешь его мне, – распорядился он. – Силовики затребовали. Представляешь, оказывается, нет видеосъемки зрительного зала. А им зачем-то понадобилась.

– И все? – после паузы спросила Надежда.

Крикаль поставил перед ней кружку с кофе и сахар.

– Неужели ты и в самом деле считаешь, я послал Ивана в «Норд-Ост»?

– Нет, не считаю.

– На меня сейчас всех собак вешают, – пожаловался он. – Положение дурацкое. Конечно, мне надо было остановить. Но ты же его знаешь.

– Знаю...

– Все из-за этого заявления! Черт меня дернул его зарегистрировать! Именно в этот день. – Он отпил кофе – обжегся. – Теперь дело представляют так, будто я вынуждал его уволиться. Со свету сживал! И потому погнал на Дубровку... Служебную проверку начали...

– Ты зачем меня звал, Стас? – отстраненно спросила Надежда.

Он будто не услышал, занятый своими мыслями.

– Да, у нас были разногласия... Просто разный подход к проблеме. Он вообще считал – война кончилась. А мы будто нагнетаем страсти, терроризируем зрителя ужасами, чтобы удерживать рейтинг. Ну хочешь, я тебе даже перескажу наш последний разговор? Дословно?

– Не хочу.

Зазвонил телефон – Крикаль поднял и бросил трубку.

– Верно, я посылал его! Но не в само здание, а только снять общий план, ситуацию. Беспалый отлично знал, что делать! И велел взять съемочную группу! Он не взял, пошел один, с любительской камерой.

– Мне нужно подтвердить твою невиновность?

– А потом мы с ним говорили по телефону, – настойчиво продолжал Крикаль. – И у нас был нормальный, деловой разговор. Кстати, я записал его на диктофон, чтобы дать потом в эфир.

– Почему же не дал?

Это он услышал.

– Надь, ты соображаешь? Я бы сдал его таким образом! Террористы отсматривают передачи. В общем, силовики записи у меня отняли.

– Тогда тебе нечего бояться проверок.

– Я их не боюсь, – отмахнулся Стас. – Пошли они в задницу! Не в этом дело.

– В чем?

– Прости, я вчера погорячился, – вдруг сдержанно повинился он. – Там, на Дубровке... Меня просто все достали.

– Ничего не понимаю.

– Понимаешь! Ты все понимаешь. Поэтому к тебе и пришла Варвара.

– Ах вот ты о чем...

– Что она рассказала? Только не темни.

– В общем-то все, Стас, – призналась Надежда. – И мне многое стало понятно.

– Например?

– Например, зачем ты отправил меня с Иваном в Североморск. Делать цикл передач о гибели русского флота. И потом всячески поощрял наши отношения. Ты же хотел, чтоб они с Варварой развелись. Скажешь «нет»?

– Скажу «да».

– Какая изощренная месть!

– Это не месть! – вдруг выкрикнул он. – Не смей так думать!

– Почему ты кричишь?

Он в очередной раз прервал телефонный звонок.

– Прости! Потому что это неправда. Я не мстил ему. Даже взял на работу в свою редакцию. Да, я хотел их развести! Потому что Иван никогда не любил Варвару. Это я тебе говорю! Успокойся, и тебя он не любил! Просто ему было так комфортно – жена, любовница... Не обижайся, это так!.. Одного не могу понять: за что вы-то его любили? Ну что в нем было такого, отчего можно убежать чуть ли не со свадьбы? Потом рожать от него детей? Или ждать пять лет, как ты? Можешь объяснить?

– Могу.

– Ну? Так и как же вы делаете выбор? По каким признакам? Женская интуиция? Особое поведение? Запах какого-нибудь фермента? В чем отличие?

Надежда чуть съежилась и подняла глаза.

– В том, что ты здесь, а он – там.

Крикаль вскочил, хотел что-то сказать, но молча сел опять, положив руки на стол.

– Ты его не посылал, – добавила она. – Я верю, он пошел сам, добровольно.

– Хорошо, что ты веришь...

– Все равно Варвара будет думать...

– Вот этого я и боюсь! – Он снова вскочил, с отвращением раздавил сигарету в пепельнице. – Мне перед ней все равно отвечать придется...

Она вдруг насторожилась.

– А почему ты говоришь о нем... в прошедшем времени?

Крикаль сгорбился.

– Два часа назад он звонил в последний раз...

– В крайний!

– Дай бог, чтоб в крайний! Поздравь, говорит, сын родился. И опять сказал: «Война кончилась». То ли издевался, то ли... Не знаю! А потом автоматная очередь... Сижу теперь, жду звонка... А у Варвары в самом деле родился сын?

И тут по новой зазвонил городской телефон...

Илья торопливо ходил по своему кабинету с трубкой возле уха, чего-то ждал и нервничал.

Наконец трубку сняли, откликнулись – он оживился.

– Здравствуйте! Станислав? Господин Крикаль? Это Илья Сердюк, «Фатум-пресс». Вы меня простите за некорректное поведение. Надеюсь, понимаете ситуацию... Да, еще раз простите. Скажите, Надежда Петрова сегодня на работе? Уф, гора с плеч! Мы не расстались, мы растерялись ночью на Дубровке. Да... Спасибо за совет! Всего доброго! Урод, – заключил он, бросая трубку.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел старый чекист. Вежливо кивнул, пожал протянутую ему руку и сел за приставной стол, положив перед собой блокнот и ручку.

– Я пригласил вас, чтобы посоветоваться, – сообщил Илья, усаживаясь напротив него.

– Слушаю вас. – Чекист поправил фишку в ухе.

– Как это у вас называется? Вводная... Так вот, вводная задача следующая. В здании театрального центра находится человек...

– Кто он?

– Это имеет значение?

– Разумеется, Илья Николаевич.

– Журналист...

– Не тот, что... приходил к вам?

– Тот... Он ранен в ногу... Как его можно достать оттуда? Давайте рассмотрим все возможные варианты.

– Пока власти не начнут диалога с террористами, – отчеканил полковник, – вариантов нет.

– А сами мы не можем... вступить в диалог? По телефону, например? Я нашел номера директора центра, билетной кассы и вахты. Один из трех все равно ответит. И мы выйдем на связь с террористами.

– Этого делать нельзя, Илья Николаевич.

– Почему?

– Сейчас в этом направлении работают специальные службы силовых структур. Мы можем помешать, а то и вовсе испортить дело.

– А если не работают?

– Такого не может быть, Илья Николаевич. Я уверен, контакт с боевиками уже установлен и требования их известны.

– Почему нет результатов? Почему ничего не сообщают?

– Об этом никогда не сообщают. Это специфическая оперативная работа. Ее не видно, не слышно. Своеобразная торговля. Специалисты сейчас изучают и растаскивают ситуацию. На составляющие...

– Хорошо, но ведь есть возможность незаметно проникнуть в здание. Например, через теплосети, колодцы.

– Наверное, есть, – мягко согласился чекист. – Но сейчас все коммуникации под контролем силовиков.

Илья прошелся по кабинету.

– Неужели ничего нельзя сделать? У вас же сохранились связи? Личные?

– Да.

– Ну так используйте! Постарайтесь хотя бы выяснить обстановку!

Он и глазом не моргнул.

– Я не имею права вмешиваться в операции спецслужб.

– За что я вам плачу такие деньги? – опешил Илья. – Когда потребовалось сделать что-то конкретное, вы ничего не можете!

– Извините, Илья Николаевич, – с профессиональной выдержкой проговорил тот. – Я исполняю свои обязанности, определенные договором и вашей инструкцией. Освобождать заложников не входит в мою компетенцию.

– Это форс-мажорные обстоятельства, полковник!

– Да, безусловно. Но они не связаны с издательским домом «Фатум-пресс».

Илья повалился в кресло.

– Идите вон!

Надежда бежала по коридору от Крикаля, когда позвонила Рита.

– Надежда, нам нужно срочно встретиться! – серьезно заявила она. – Я придумала. Я все придумала!

– Что придумала?

– Как можно победить террористов!

– Ты бы лучше думала о маме! И о своем братике!

– Не нужно разговаривать со мной, как с ребенком, – вдруг отрезала девочка. – Спускайтесь, я стою возле вашего корпуса.

Надежда даже не нашлась что ответить, остановилась и выключила телефон. Потом заскочила в корреспондентскую, накинула плащ, прихватила сумочку и побежала к лифту.

Укрывшись зонтиком, Рита разгуливала по площадке возле крыльца, на плечике ремешок изящной сумочки, туфельки на каблучках – эдакая маленькая женщина...

– Нас никто не должен слышать, – предупредила она и, взяв Надежду под руку, повела в сторону, к мокрым скамейкам. – Это тайна. Если нас подслушают террористы, ничего не получится.

Все это напоминало сейчас неуместную детскую игру и очень раздражало Надежду.

– Хорошо, говори, – поторопила она. – У меня мало времени.

– Это секрет государственной важности.

– Понимаю, говори...

– Если бы мой папа не попал в заложники, я бы ничего не придумала, – шепотом заговорила она. – Но когда оказываешься в безвыходном положении, приходят самые оригинальные решения.

– Ну, и что ты придумала?

– Театральный центр заминирован, правильно? Никакой штурм невозможен. Они сразу взорвут здание.

– Я это знаю, знаю, – теряла терпение Надежда. – Что нужно сделать?

Девочка встала на скамейку, чтоб быть вровень с Надеждой, укрыла ее зонтиком и зашептала в ухо: