Дождь из высоких облаков - Сергей Алексеев

– Ну не к тебе же ей идти, Стас!

– Вот бабы, а?! – яростно возмутился Крикаль, подыскивая слова. – Во женская логика! Ну вы даете! От вас мозги наизнанку!

– У Варвары начались преждевременные роды, – добила его Надежда. – Отвезла в роддом.

– Да, мы отвезли ее в роддом! – встрял Илья из-за ее спины. – Вы должны были понимать!

И тем самым спас положение Крикаля.

– А вы что здесь делаете? – взъярился он. – Идите отсюда! Чтобы я вас не видел!

– Это он послал Ивана! – уверенно наступал на Стаса Сердюк. – А у него, между прочим, наверное, уже двое детей!

– Илья, прекрати! – рявкнула Надежда и, схватив Стаса под руку, повела за машину.

Сердюк остался стоять в полном недоумении.

– Не обращай внимания. – Надежда заговорила полушепотом. – Ты видел здесь генерального прокурора?

Крикаль смягчился – ее тон предвещал некий сговор.

– Видел... Все здесь были. От нас шарахаются, как от огня...

– Где он сейчас?

– Не знаю...

– Я должна попасть в группу переговорщиков.

– Ты?! Надь, ты что, дура совсем? – тихо, по-доброму спросил измученный Стас и добавил: – Чеченцы с женщинами не разговаривают.

– Надо что-то делать, Стас! Я обещала Варваре.

– Думать надо было! Прежде чем обещать...

– Она была в таком состоянии!..

Крикаль нервно забегал взад-вперед.

– Иван у меня на связи, – нехотя признался он. – Дважды уже звонил...

– У него есть телефон? Но Варвара сказала...

– Трубку у него отняли. Но он нашел в гримерке еще одну. Его заперли там.

– Что он говорит?

Крикаль сделал какую-то ревнивую, долгую паузу.

– Возьми своего... издателя, поезжай домой и включи телевизор, – наконец приказным тоном процедил он. – Через сорок минут у меня прямой эфир.

– Я отсюда никуда не поеду! Дай мне его телефон!

– Откуда у меня телефон?

– Но он же определился на твоем?

Крикаль выскользнуть не сумел и пошел в атаку.

– Ему звонить нельзя, ты это понимаешь? Все, давай уходи отсюда! Делать тебе здесь нечего!

– Между прочим, я на работе. Театральный центр – объект культуры.

– Я отстраняю тебя от работы, Петрова. Чтоб ты глупостей не наделала. И чтобы не видел на Дубровке!

Надежда круто развернулась и пошла прочь. Сердюк поспешил за ней следом.

И тут у Крикаля зазвонил телефон.

Араб закончил писать, вырвал лист и вместе с телефоном подал Ивану.

Тот взял трубку, повертел ее в руках, прочитал написанное.

– Нет, таким текстом разговаривать нельзя, – заявил он. – Руководству сразу станет понятно, что говорю под диктовку.

– Почему вы так думаете?

– Потому что текст составлен не по-русски. Слишком правильно.

– Хорошо, – не сразу согласился араб. – Переложите текст и говорите неправильно. Но смысл должен остаться.

Чеченец в маске вынул пистолет и приставил ствол к здоровому колену Ивана.

Тот набрал номер, приложил трубку к уху.

– Не нужно этого делать, громкая связь.

– Стас? Здорово! Слушай, у вас где камеры стоят? – без перерывов заговорил Иван. – С фасадной стороны здания?

– С фасадной... – как-то растерянно подтвердил Крикаль.

– Перетащите одну на другую сторону. Я тут понял, они чего-то затевают с тыла.

– Что затевают?

– Точно не знаю. Скорее всего будут отпускать стариков и детей. Их уже вывели из зала в фойе.

– Понял, понял, Вань! Спасибо! Сейчас пошлю Тимофея!

По тону было слышно, Стас хотел спросить еще что-то, но Иван выключил связь.

– Вы очень хорошо справились, – похвалил араб, оттолкнул руку боевика и потянулся за трубкой. – Сейчас пришлю врача.

– Я должен позвонить жене, – заявил Иван, не отдавая телефона.

– Что вы хотите ей сообщить?

– Чтобы не беспокоилась... Она беременна.

– Хорошо, звоните.

Иван набрал домашний номер – отозвалась Рита.

– Ритуля, привет! – весело сказал он. – А где мама?

– Маму увезли в роддом, – доложила девочка. – У нее начались роды...

– У меня все в порядке.

Араб вдруг выхватил у него мобильник – что-то заподозрил.

– Этого достаточно.

Они вышли из гримерки и закрыли ее на ключ.

Иван выхватил свой телефон, набрал номер и быстро заговорил полушепотом:

– Стас? Это опять я... Ничего не делай, что я только что сказал! Они заставили меня позвонить. С тыльной стороны никого выпускать не будут. И во внутренний двор тоже. Думаю, они боятся ночного штурма, поэтому хотят видеть все здание целиком. Наверняка сидят около телевизоров и смотрят, что происходит вокруг. Через ваш прямой эфир они контролируют обстановку. На будущее: если я в разговоре скажу слово «слушай», значит, звоню по их приказу.

– Я все понял. Что они сейчас делают?

– Мне отсюда не видно, слышу только топот по коридорам.

– А что происходит в зале?

– Не знаю, пока там тихо.

Связь оборвалась. Механический голос сообщил, что у абонента недостаточно средств...

Они смотрели репортаж в машине Ильи.

– ...За моей спиной находится тот самый театральный центр, – вещал Крикаль. – Сейчас он напоминает осажденную неприступную крепость. С той точки, где мы находимся, отлично видно свет в зрительном зале и фойе. Однако понять, что происходит внутри здания, невозможно. По крайней мере заметных передвижений не наблюдается. «Норд-Ост» – а теперь так называют театральный центр на Дубровке – словно замер в ожидании грядущих событий. Премьера зловещего спектакля под названием «терроризм» продолжается...

– Выключи, – попросила Надежда. – Он ничего не сказал.

Илья выключил телевизор.

– Поедем ко мне, – предложил он. – Я подниму свою службу безопасности. Это профессиональные люди, бывшие офицеры КГБ.

– Все не то...

– Давай я отвезу тебя домой. А сам вернусь сюда и буду ждать прокурора.

– Нет, пойдем. – Она вышла из машины. – Я знаю, решение придет. И самое неожиданное...

Илья засунул в карман фляжку и молча последовал за ней.

Они снова двигались вдоль оцепления, теперь уже плотного, неприступного и обозленного.

Милиционеры выставляли металлическое ограждение...

Люди кучками стояли повсюду, переговаривались, плакали, утешали друг друга и что-то обсуждали, а где-то уже выпивали, разливая водку в бумажные стаканчики. Зрелище ожидалось бесплатное, грандиозное и трагическое. Разогнать эту толпу было невозможно, поскольку в основном здесь находились родственники тех, кто сидел сейчас в заложниках. Ко всему прочему сюда слетелись стаи журналистов со всего света, повсюду сновали телеоператоры, радиорепортеры и еще бог весть кто с любительскими камерами и фотоаппаратами – разрозненная и вездесущая, объективонасыщенная, всевидящая и разноязыкая толпа.

Можно было заметить, что это броуновское движение, словно челноки, взад-вперед прорыскивают какие-то люди в гражданском. Они останавливались то там, то здесь, что-то спрашивали, проверяли документы и даже кого-то задерживали и уводили.

За углом дома, невидимые от театрального центра, стояли два штабных автобуса с зашторенными окнами. Чуть в стороне от них – две плоские мыльницы БТРов, на броне каждого дежурил солдат в бронежилете.

К штабу время от времени подъезжали служебные автомобили, и толпа журналистов в единый миг, невзирая на охрану, брала их в кольцо – следовал всплеск профессионального азарта, фотовспышек и почти один и тот же вопрос: какие требования выдвигают террористы?

Надежда, а за ней и Сердюк, повинуясь этому водовороту, тоже крутились в толчее.

– Нет, ну я не знаю! – тихо и почти весело возмутился Илья. – Что мы торчим тут? Все мои уважаемые авторы наверняка где-нибудь совещаются. Даже если кто-то и приедет, нас к ним не подпустят. Видишь, что творится?

– Иди в машину и подожди меня там, – приказала она.

– Нет, Петрова, я тебя не оставлю! – клятвенно заверил Илья. – Ты обязательно влипнешь в какую-нибудь историю.

– Пожалуй, ты прав, – вдруг согласилась она. – Так мы только теряем время.

– Ну наконец-то в тебе заговорил разум, Петрова! – Сердюк вытащил увесистую фляжку, приложился. – Хочешь? Чтобы ноги не мерзли?

– У меня не мерзнут...

Они двинулись в ту сторону, где оставили машину, и вдруг натолкнулись на раскрашенный автомобиль представителей международного Красного Креста.

– Вот они! – обрадованно воскликнула Надежда. – Вот кто нам поможет!

– А что? Это вариант! – подтвердил Илья, опять доставая фляжку.

Возле машины никого не было. Надежда обошла ее, наклонилась, постучала в стекло...

И вдруг увидела, что внутри целуются – девица в меховой курточке и темнокожий мужчина, закованный в кожу. Причем делают это страстно и страдают от тесноты салона.

Она постучала еще, настойчивее и громче – объятия распались. Негр опустил стекло, увидев Надежду, засмеялся, заговорил что-то по-французски, выскочил из машины.

– Мне нужна ваша помощь, – по-английски сказала Надежда. – Вы меня понимаете?

Негр что-то залопотал, открыл дверцу, видимо, приглашая сесть в машину.