Колониальная эра - Герберт Аптекер

В своей пользовавшейся весьма большим влиянием истории Новой Англии — «Magnalia Christi Americana»5 Коттон Мезер подробно рассказывает, что в тот же период один священник, читая проповеди в северо-восточной части Массачусетса, увещал своих слушателей оставаться «религиозным народом, исходя из того соображения, что иначе они отвергнут главную цель колонизации этой глухомани», вслед за чем он был прерван — само по себе неслыханное оскорбление — репликой «хорошо известной особы» в конгрегации: «Сэр, вы ошибаетесь — наша главная цель заключалась в том, чтобы ловить рыбу!»

Все, следовательно — от Роджера Уильямса и его проклятого, но преуспевающего Род-Айленда до упомянутого дерзкого рыбака, — указывало на растущую секуляризацию в жизни Массачусетса и крепнущую оппозицию репрессивному владычеству теократии. Этому процессу содействовали события английской политической жизни, побудившие Якова II объединить все колонии Новой Англии (а позднее еще Нью-Йорк и Джерси) во «владение Новая Англия» (1686 год). Это имело своим результатом назначение весьма непопулярного королевского губернатора — сэра Эдмунда Андроса, а также отмену колониальных хартий и ликвидацию правительственных органов управления, в том числе тех, в которых господствовала массачусетская теократия.

Со свержением Андроса в 1689 году (явившимся отголоском свержения Якова II) священники предприняли попытку восстановить олигархический контроль, которым они располагали прежде, до назначения Андроса, но добились лишь частичного успеха. В итоге в 1691 году Массачусетсу была дарована новая хартия, но на ее основе колония стала королевским губернаторством, сходным с Виргинией, с представительной ассамблеей и системой избирательного права, базировавшейся не на принадлежности к англиканской церкви, а на владении собственностью. Одновременно была гарантирована религиозная свобода для всех протестантов.

Нет нужды говорить, что для Коттона Мезера и его собратьев, как он сам писал в своих «Чудесах незримого мира» (1693 год), «наводящая ужас армия дьяволов ворвалась в наш край». Именно Коттон Мезер и подобные ему жаждали открыть веские доказательства деяний этих дьяволов, которые убедили бы самых отъявленных скептиков и возвратили бы всех сомневающихся к истинной вере — под эгидой хранителей веры, сиречь самих преподобных Мезеров и иже с ними. И чем более ужасными и всеобъемлющими окажутся доказательства, тем лучше.

V. «Охота за ведьмами»; преследования и противодействие

Именно в этот момент, в 1688 году, странное поведение четырех бостонских детей привлекло пристальное внимание самого Коттона Мезера. Дети обнаруживали все признаки одержимости и, будучи подвергнуты суровому и длительному допросу, обвинили престарелую кабальную служанку (которая по случайному стечению обстоятельств обругала одну из девочек, обвинившую ее ребенка в воровстве) в том, что она ведьма. Женщина была предана суду, признана виновной и повешена.

Но этого было мало ученому сыну самого выдающегося священника Бостона. Он решил взять старшую из околдованных детей в свой дом, чтобы получше наблюдать за девочкой, молиться с ней и побороться с дьяволом. Итогом его исследований явилась книга «Достопамятное прови́дение касательно ведовства и одержимости», опубликованная в 1689 году. Книге было предпослано предисловие, подписанное четырьмя другими бостонскими священниками. Основная их мысль сводилась к тому, что данная книга полностью рассеивает всякие сомнения насчет реальности колдовства.

«Люди [писали авторы предисловия], не признающие ни веры, ни разума, почитают мудростью не верить ничему, кроме того, что они видят и чувствуют. Какие большие успехи сделало это безрассудное суждение, видно на каждом шагу; нетрудно узреть и то, какой опасный удар оно наносит, толкая людей на путь атеизма… Вот почему богу угодно, помимо свидетельств, подтверждающих эту истину в священном писании, позволять дьяволам иногда творить такие дела в мире, которые заткнут рот хулителям и исторгнут у них признание».

Что касается лично Мезера, то вот к какому заключению привел его обзор доказательств, собранных им в своем трактате: «Ведовство — это союз с адом против неба и земли, и потому ведьма не может быть терпима ни тут, ни там… Нет ничего слишком гнусного, что можно сказать, и нет ничего слишком жестокого, что можно сделать, когда речь идет о таком ужасающем зле, как ведовство!»

В связи с возбуждением, сопровождавшим свержение Андроса и дарование новой хартии в 1691 году, в охоте за ведьмами наступил перерыв до начала 1692 года. Потом признаки околдованности обнаружили три девочки, жившие в семье преподобного м‑ра Парриса из деревни Сейлем (нынешний Данверс). Сейлемская охота началась, и в течение одного лишь года в этой и других деревнях округа Эссекс были казнены 20 «ведьм и колдунов», 50 других «сознались», 150 были заключены в тюрьму и еще двумстам было предъявлено обвинение.

Возникли следственные комитеты; появились доносчики; прозревшие строчили подробнейшие описания тайных сборищ ведьм, — и все это с необычайной ясностью показывало мстительность господа, реальность дьявола и явную необходимость руководства церковной олигархии.

И все же охота окончилась крахом. Она окончилась крахом, потому что олигархия находилась на ущербе; потому что экономика все более коммерциализировалась, а общество становилось все разнороднее; потому что преследования в вопросах совести наталкивались на все более массовую оппозицию, а внешний мир все шире практиковал ту или иную форму терпимости.

Однако путь к прекращению этой охоты лежал через сопротивление. Мужество и благородство многочисленных мучеников и заключенных произвели впечатление на многих; в то же время многие были возмущены омерзительной личиной и ролью доносчиков. Шаткость доказательств, их противоречивость, их зависимость от людей, признанных сообщниками дьявола, — все это навлекало сомнение на всю затею, а находились и такие, кто открыто выражал свои сомнения не только в виновности отдельных заключенных, но и в самом существовании ведьм.

Особенно громко высказывали эти сомнения враги церковной олигархии из числа купцов — в первую очередь Томас Брэттл и Роберт Клеф. Против кровопролития начали выступать во всеуслышание и священники, жившие вне областей, где царили Мезеры, — такие, как, например, демократически настроенный преподобный Джон Уайз, который угодил в тюрьму в 1688 году за то, что он возглавил борьбу против тирании Андроса. Правда, эти священники не оспаривали реальности сообщников дьявола, но они высказывали мысль, что такие сообщники вполне могли действовать против своей воли и желания и являться невинными жертвами его коварства, отчего их не следует подвергать карам.

Важно отметить, что указанные идеи получили все более широкую поддержку со стороны народных масс — недаром большинство арестованных и подвергшихся карам составляли бедняки, да и вообще своей основной тяжестью террор ударил по бедноте. Так, например, под петицией в защиту двух «ведьм» (впоследствии казненных) было поставлено свыше 50 подписей. Это была внушительная цифра, если вспомнить редкость населения в Массачусетсе XVII столетия и принять во внимание, что каждый подписавшийся рисковал тем, что он и сам будет обвинен в дьявольщине. Ряд других коллективных петиций (как, например, петиция, подписанная 24 жителями Андовера) начал достигать властей; здесь обвинялись сами доносчики — как свидетели, не заслуживающие доверия, и «люди, страдающие душевным расстройством». Тогда-то следственные коллегии присяжных начали отказываться выносить решения о предании суду, а присяжные в судах оправдывать обвиняемых вопреки тому, что в одном случае председательствующий судья в гневе сложил с себя полномочия, так как коллегия присяжных настаивала на оправдании, несмотря на очевидные доказательства «вины». Наконец, последним ударом явилось то, что некоторые доносчики начали отрекаться от своих показаний. Вскоре такие отречения превратились в эпидемию, и эти истерзавшиеся люди группами в 3—8 человек стали настойчиво добиваться восстановления своего человеческого достоинства путем чистосердечного признания в своей мерзкой лжи. Не прошло и года, как повешение ведьм приостановилось.

Так прекратился этот террор — общественное мнение и общественное давление вынудили приостановить его, — и это несмотря на то, что даже в 1695 году преподобный Инкриз Мезер, президент Гарвардского университета, разослал циркуляр всем массачусетским священникам, взывая к ним представлять доказательства воздействия незримого мира и существования ведьм. И сам он еще десять лет продолжал собирать такие «доказательства».

Глава 9. УАЙЗ, «ПРОБУЖДЕНИЕ» И ЗЕНГЕР