Туманность Ориона - Андрей Ливадный

Почему-то эта старуха, внешне похожая на ведьму, с глазами голодной волчицы, не вызывала в нем ни настоящего страха, ни тем более – гневливости.

Усталость, раздражение – плохие советчики, тем более когда информации ноль, а проблем по горло. Поэтому Вадим спокойно выдержал ее взгляд, улыбнулся краешком губ и спросил:

– Что же ты так на меня смотришь, мать?

Она едва заметно повела бровью.

– Откуда ты взялся?

Это у них тут такая форма благодарности за спасение…

– Издалека… – вздохнул он. Дотянулся до рубашки, порылся в ее складках, шурша завернутыми в нее пластинами, нашарил нагрудный карман, вытащил оттуда сигареты. – Может, не будешь смотреть волком, присядь, поговорим?

Она продолжала напряженно сверлить его взглядом.

– Что такое «волком»? – неожиданно спросила она.

– Зверем, – пожал плечами Вадим, прикуривая сигарету. – У вас тут волки не водятся… Да и у нас тоже… Реликтами стали…

Она слушала его, напряженно наблюдая, как разгорается на кончике сигареты едва заметный при свете дня уголек. Когда сизый дымок достиг ее обоняния, старуха скривилась и… чихнула.

– Будь здорова… – буркнул Вадим, которому надоело напряженно сидеть в ожидании внезапного подвоха.

Она непонимающе уставилась на него, а потом лед в глазах старой женщины вдруг подтаял. Может, до нее наконец дошло, что Вадим имел более чем достаточно времени и мог сто раз разделаться с нею тем или иным способом? Стоило для этого волочь ее два часа по пустыне.

– Ты странный… Я… Я не знаю тебя!..

Было в этом высказывании что-то очень важное, Вадим умел различать интонации, но истинный смысл вырвавшейся фразы не давался ему, ускользал.

– Вадим… – представился он. – А как твое имя?

Лицо женщины посерело.

– Хочешь знать мое имя?..

Вадиму показалось, что он сболтнул лишнего, видимо, допустил нечаянную бестактность. Перед ним опять стояла не женщина, а престарелая гремучая змея в боевой стойке.

– Да в принципе мне без разницы… – попытался он загладить невольную оплошность. – Не знаю я ваших обычаев, если обидел, извини. Не хотел.

Женщина немного расслабилась.

– Послушай, что мне сделать, чтобы мы могли говорить по-человечески? Я ведь ясно сказал: издалека, нездешний, ничего не знаю… Не ваш я!..

– Не наш?

– Ну да…

Интересно, какое у нее представление об истории? Помнит ли, что данная планета не являлась родиной ее далеких предков?

– Оттуда я… – Вадим ступил на скользкую дорожку полунамеков, неопределенным жестом указав на небо.

Она покачала головой.

– Оттуда? – явно передразнивая его интонации, переспросила она. – Оттуда приходят только Фаги!..

– Кто такие Фаги?

Старуха нервно усмехнулась.

– Ты их убивал.

– Эти… черные?

– Да. Пожиратели душ.

У Вадима на языке уже крутилось слово «машина», но он воздержался от комментариев. Так, по зернышку, может, и наберется толковая информация.

Пока он размышлял, искоса поглядывая на свою нечаянную спутницу, та, видимо, пришла к какому-то определенному решению.

– Ты позволишь… осмотреть тебя? – без всяких дипломатических предисловий, лишь запнувшись на середине фразы, осведомилась она.

Вадим размышлял недолго. Он встал, развел руками.

– Давай.

Старуха приблизилась к нему очень медленно, словно Вадим действительно являл собой невиданную, богомерзкую тварь. От его внимания не укрылось, что кончики ее пальцев дрожали, когда рука тянулась к его груди. И еще: чуть выше запястья, сразу за полоской серебряного браслета, на тыльной стороне руки в складках морщинистой, дряблой кожи пряталась ровная продолговатая крышечка телесного цвета.

Его подозрения относительно биологической природы старухи вспыхнули с новой силой, но отступать было поздно – дрожащие пальцы уже коснулись его груди, женщина замерла, прикрыв глаза…

Вадим покосился на руку, которая за несколько часов до этого сбросила с пальцев смертельный для машины энергетический шар. Ощущения от такой мысли не стали приятнее.

Старуха открыла глаза. Отняв руку, она отступила на шаг, смерила Вадима внимательным взглядом и признала:

– Ты действительно не наш. Но ты – Его творение, иначе не выжил бы тут ни минуты.

Вадим не стал переигрывать.

– Его? Кто это?

– Он.

– Мне ничего не говорит этот термин. Кто ОН? Где ОН?

Старуха посмотрела на Полуэктова, не скрывая своей заинтересованности подобным невежеством.

– Владыка душ. Отец всего сущего. Он над нами. – Ее глаза указали на небо. – Мы смотрим на него, но не всегда способны увидеть.

Вадим проследил за ее взглядом, но действительно не увидел ничего, кроме раскаленной лазури небес, горячечного пятнышка ослепительного солнца да смутной, едва различимой при дневном свете красноватой тени газового гиганта, вокруг которого обращалась данная планета.

Скорее всего речь шла о боге.

Если это так, то имеет место чрезвычайно сильная деградация технических знаний. Колония явно регрессировала, утратив не только технологии, но и представление о космосе.

– Ты мне расскажешь, кто такие Фаги? – спросил он, напряженно глядя на старуху.

Она ответила ему таким же долгим, пристальным взглядом.

– Я мало что сама знаю о них… – наконец произнесла женщина.

– Но там, откуда я пришел, о них не слышали вообще.

– Откуда ты пришел? – мгновенно отреагировала она вопросом на вопрос.

– Издалека… Из-за океана.

Женщина недоверчиво покачала головой.

– Я не знаю иных поселений людей, кроме Скального Замка.

Вадим пожал плечами, доставая новую сигарету. Страшно хотелось есть… Между прочим, впервые после своего пробуждения на «Альфе» он испытывал нормальный человеческий голод. Да и тему разговора пора было менять – нахрапом он и так выдавил из старухи достаточно информации, дальше следовало быть более тактичным, – без взаимного доверия явно не обойдешься.

– Ладно, мать… – Он привстал, подбирая рюкзак с выдранными из машины блоками и автомат. – Я отдохнул. Кем бы ни были эти твои Фаги, но нам следует убраться от них подальше, верно? Или у тебя другие планы?

О корабле он решил пока что не упоминать.

Старуха размышляла несколько секунд, а потом ответила:

– Нет. С твоей помощью мне удалось сделать больше, чем я надеялась. У нас уже давно не было такой победы. Теперь мне нужно срочно попасть в Храм.

Вадим не стал задавать идиотских вопросов, типа «Что такое Храм?», а пожал плечами и односложно осведомился:

– Далеко?

Она огляделась. Долго смотрела на небо, потом повернулась к горизонту и наконец произнесла:

– Нет. Думаю, что скоро будет поворот. Ты шел в правильном направлении.

Вадим кивнул, собирая свои немногочисленные пожитки.

– Откуда ты взял такой странный имплант? – спросила его старуха, кивком указав на автомат.

– Это оружие. Он не вживляемый.

Она недоверчиво покачала головой, но ничего не сказала. Закутавшись в свою хламиду, женщина пошла вперед, указывая дорогу.

Вадим молча последовал за ней. Теперь, когда не нужно было сосредоточиваться на ритме шагов, он смог осмотреться.

Лес еще ночью показался ему странным. Сейчас это ощущение только усилилось. Образующие чащобу псевдодеревья с кручеными стволами и редкими мясистыми листьями переплетались между собой, создавая непроходимую стену.

Он то и дело поглядывал в сторону молчаливых зарослей, пытаясь понять, что так сильно тревожит его? Мало ли что странный… каких только экзобиологических зон не существовало на колонизированных мирах, пора бы привыкнуть к разнообразию растительных и животных форм Вселенной.

И вдруг он понял – тишина! Его угнетала тишина, царящая вокруг. Не было пения птиц, стрекота насекомых – из леса вообще не доносилось ни звука.

– Тихо как… – словно невзначай обронил он.

Старуха не обернулась.

– Придут Фаги, не доищешься тишины… – спустя какое-то время обронила она, не замедляя шага.

Глядя на ее походку, трудно было предположить, что каких-то десять минут назад эта самая женщина безвольным кулем лежала на его плече.

«Откуда в ней только силы берутся?» – подумал Вадим, а вслух спросил:

– Что ты делала там, на холме?

Вопрос, видно, задел старуху за живое. Она остановилась, медленно повернула голову, ожгла его взглядом.

– А что ты там делал? – неожиданно осведомилась она.

– Наблюдал.

– Вот и я наблюдала.

Вадим, пользуясь передышкой, достал сигарету.

– А в драку зачем полезла? – усмехнувшись, спросил он.

Водянистые глаза старухи потемнели.

– Не выдержала… – глухо призналась она. – Не могу смотреть на них… спокойно. Они – смерть, понимаешь?

«Смерть… – мысленно повторил Вадим произнесенное ею слово. – А может, не смерть, а жизнь? Только иная, та, что давно забыта, потеряна?»

Вслух он произносить это не стал. Глаза женщины излучали ненависть, когда она говорила про машины, и пытаться привить ей идею о древних автоматах терраформирования казалось делом безнадежным.