Туманность Ориона - Андрей Ливадный

– Извини… Произошел выброс адреналина. Я не могу управлять этой функцией метаболизма… Никто не может… Но мы должны быть спокойны, отрешены от страха, возбуждения, иначе нам никогда не справиться с Фагами. Они убьют Его, и тогда исчезнем все мы… Ты ведь знаешь об этом, да?

Вадим был повинен лишь в том, что не удержался и посмотрел на свое запястье. Пока он не кинул беглый взгляд, кожа на нем горела огнем, словно там действительно присутствовала эта маленькая крышечка телесного цвета, но нет…

Он испытал постыдное облегчение. Его адреналин никто не контролировал, в ушах шумело от его переизбытка.

– Киборг… – сорвалось с его губ.

Девочка посмотрела на него своим обычным, спокойным, чуть задумчивым взглядом. Ее зрачки вновь стали нормальными.

– Еще раз назовешь меня киборгом, я тебя убью, – спокойно произнесла она, коснувшись кончиками сомкнутых пальцев импланта за своим ухом. – Киборги – это Фаги. Я человек.

Больше она не сказала ничего. Развернулась и ушла в нездоровый желтоватый свет, который лился из дверей старого спускаемого модуля.

Двери за ней закрылись и больше уже не открывались.

Вадим промаялся подле почти сутки, но не смог ничего сделать – модуль казался запечатанным наглухо, и не было способа проникнуть внутрь – старую добрую керамлитовую броню не расшибешь пластиковым прикладом автомата.

Разве можно нахрапом понять чужую реальность?

Вадим думал об этом всю дорогу. Он ощущал себя голым. Оказывается, иногда мало просто выжить, совершить определенный набор усилий. Нужно понять окружающую тебя реальность. Но как? Что он мог сделать голыми руками, без приборов, снаряжения?

Он брел вдоль низкой поросли кустарника, разделяющего собой два пространства: с одной стороны молчаливой стеной возвышался лес, с другой желтел песок, постепенно переходящий в туманную даль залива, за которым лежала земля Фагов.

Выше были звезды…

Вадим вдруг вспомнил множество прочитанных в юности книг, где один герой обязательно спасает всех живущих, проявляя при этом абсолютно недюжинные способности. Если бы он мог так… Взять этот мир, вывернуть его наизнанку, заглянуть внутрь, мгновенно понять, что к чему, и стать неким мессией с готовым рецептом спасения…

…Раскидав увядшие ветки, прикрывавшие посадочный модуль, он отворил люк, но, прежде чем лезть внутрь, в тесную пропахшую металлом и пластиком утробу, оглянулся.

Молчаливо синел лес. Падало к горизонту фиолетовое солнце. На безоблачном небе наливался цветом дурной крови необъятный шар газового гиганта.

Он пробыл тут совсем недолго, мало что понял, но успел сжиться с фрагментом этого мира.

«Я вернусь… – мысленно пообещал он. – Я вернусь, и мы вместе разберемся, что к чему… Обещаю…»

Его путь вновь вел к «Альфе».

Вадима абсолютно не устраивала противоречивость полученной информации. Непонимание происходящего давило на психику.

После гибели «Гепарда» для возвращения в человеческие миры у него оставался единственный путь: Слепой Рывок.

В принципе это было возможно. Древняя техника импонировала Вадиму своей запредельной мощностью: каждый автономный корабль с борта «Альфы» имел свой термоядерный реактор и мог выкачать из него необходимое для прыжка количество энергии. Пробить метрику пространства также не являлось проблемой, достаточно выплеснуть энергию, создать аномалию, а там гиперсфера сама затянет корабль внутрь, как, собственно, это и случилось в свое время с первым колониальным транспортом человечества.

Но, прежде чем покидать систему горячей голубой звезды, следовало найти ответ на некоторые вопросы.

Хорош он будет, вернувшись к Покровскому с той кашей в голове, которая смущала его сейчас. Что он скажет? Будет эмоционально размахивать руками, описывая невиданные формы и говорить: там такое, такое, чего мы никогда не видели!

На этот раз Вадим твердо решил попасть в район носовой полусферы. В исполинской конической втулке, соединяющей полушарие отсеков управления и вращающийся корпус, не имелось посадочных мест, способных принять его корабль внутрь «Альфы», но там, среди редкой щетины антенн, просматривались стыковочные узлы, предназначенные для технических аппаратов поддержки. Вадим не сомневался в том, что все системы колониального транспорта стандартизированы, и потому смело пошел на сближение.

Фагов в пространстве не наблюдалось. «Черная Роза», атаковавшая его сразу после гиперпространственного перехода, также исчезла, зато громада «Альфы» существенно приблизилась, выходя на виток вокруг газового гиганта.

Несколько часов Вадим потратил на маневр сближения. Автопилот модуля работал по своим меркам быстродействия, но приходилось мириться.

Пока модуль неторопливо сближался с громадой «Альфы», у Вадима оказалось достаточно времени, чтобы обдумать все произошедшее с ним.

«Сплоховал ты, капитан… – мысленно упрекнул себя Полуэктов. – Запсиховал, начал метаться… Оценка – „два“, – вынес он самому себе вердикт по пятибалльной шкале. – Девочку все же бросил… Мечешься, как легкораненый новобранец в первом бою…»

Древняя техника не переставала приятно удивлять Вадима. Предки мало доверяли своим машинам, и, положа руку на сердце, правильно делали, дублируя все значимые системы механическими приводами, ручными переключателями, рубильниками…

Он уже понемногу освоился с логикой технической мысли тех поколений и потому не сильно волновался, когда стыковочный узел лязгнул, сомкнувшись с ответной частью в корпусе «Альфы».

Естественно, сам шлюз оказался обесточенным, но этот факт никоим образом не отразился на его функциональных возможностях. Внутри переходной камеры, как и рассчитывал Вадим, присутствовали два винтовых механизма аварийного управления люками, а также открывающееся при помощи рычага сопло декомпрессора, через которое даже при неисправных насосах можно было уравнять давление между шлюзом и внутренними отсеками.

Возня с механикой отняла у него еще несколько минут.

Наконец внешний люк был задраен. Вадим взялся двумя руками за заглубленный в переборку окрашенный в красный цвет рычаг со сдвоенной ручкой и резко потянул его вниз.

Внешние микрофоны скафандра тут же уловили тонкий свист поступающего в вакуум воздуха. Под потолком взвихрилось мутное облачко хлопьев кислородного снега, но оно быстро растаяло. Скафандр Вадима обмяк, плотнее прилегая к телу, из чего стало ясно: давление уравнивается, можно открывать внутренний люк.

Наличие атмосферы внутри носовых палуб «Альфы» радовало.

Второй раз он вступал на борт «Альфы», но теперь Вадим чувствовал себя совершенно иначе – он был морально готов к встрече с древним кораблем и делал все осмысленно, по своей воле.

Механический привод натужно скрипел, отодвигая толстый люк.

В коридорах носовой части колониального транспорта функционировало аварийное освещение. Редкие плафоны, источающие зловещий красный свет, располагались с интервалом в десять-пятнадцать метров, так что их мощности едва хватало на скупое обозначение контуров окружающих предметов.

Присутствовали и звуки. Внешние микрофоны скафандра улавливали их, передавая в коммуникатор шлема. В стылой тишине коридора отчетливо звучали далекие монотонные вздохи, где-то шипел протравливаемый под давлением воздух, несколько раз раздавались непонятные, будоражащие воображение стуки…

Индикатор, вшитый в рукав скафандра, показывал температуру воздуха в пять градусов по шкале Цельсия.

Медленно и осторожно Вадим двинулся вперед. Он уже представлял себе планировку «Альфы». В ее основе лежали длинные, прямые, как стрела, радиальные коридоры, похожие на спицы в колесе, они пронзали корпус космического корабля от внешнего обода обшивки до центральной ступицы, где располагались основные лифтовые шахты.

Сейчас гравитация в коридорах носовой части корабля отсутствовала, но под тонким слоем облицовочного пластика находился металл несущих конструкций, и магнитные подошвы скафандра достаточно прочно «слипались» с ним сквозь незначительную преграду декоративной отделки.

Звук шагов отдавался отчетливым эхом.

Коридоры, отсеки, боковые ответвления – все несло на себе печать векового запустения. Оброненные когда-то предметы неподвижно застыли в воздухе. Сила инерции их движения давно погасла, и Вадиму казалось, что он смотрит на внезапно остановившуюся жизнь…

Так оно, собственно, и было. Люди, очнувшиеся от криогенного сна, лишь ненадолго заполнили эти помещения, а потом бежали прочь с корабля, в панике десантируясь на близлежащую планету.

Тускло освещенный радиальный коридор без каких-либо эксцессов вывел Вадима к кольцевой развязке уровня.

Он оттолкнулся ногами от пола, перевернулся в невесомости, нашел новую сцепку для магнитных подошв и осмотрелся.