Невроз - Татьяна Воронцова

– О да, фрау доктор. – Грэм улыбнулся, прикусив зубами сигарету. – Человеческие взаимоотношения – это не только секс. Но секс чрезвычайно важен для человеческих взаимоотношений.

– Ты пытаешься сказать мне, что я была дурой, сидя на заднице и дожидаясь прекрасного принца?

– Фу, ты становишься вульгарной. Ничего подобного я не говорил.

– Возможно, из-за своей разборчивости я и упустила какой-то шанс. Очень может быть. Но я никогда...

Опомнившись, она прикусила губу. Грэм, окутанный клубами табачного дыма, смотрел на нее с легкой усмешкой.

– Ты никогда не ложилась под кого попало. Я угадал? Ни корысть, ни любопытство, ни похоть не могли совратить тебя с правильного пути.

– А чем плох правильный путь? – воскликнула Рита, понимая, что выглядит как школьная учительница. – Почему в наше время считается доблестью не устоять, а поддаться соблазну?

– Ты ошибаешься, – возразил Грэм, не теряя спокойствия. – В наше время доблестью также считается устоять. Потому-то взгляд с такой легкостью выхватывает из толпы человека, который позволил себе поддаться.

– Ага, так те, что устояли, – это толпа. Серая масса. Убогие праведники, не заслуживающие твоего внимания.

С какой стати она завелась? Никто никогда не говорил ей, что она ханжа или синий чулок. Не говорил... но, возможно, думал.

Привычным движением, в котором было столько грации, что у Риты закружилась голова, Грэм смял в пепельнице окурок и тут же вытряхнул из пачки новую сигарету. Они сидели в маленьком кафе в Камергерском переулке.

– Епифан в своей книге «О справедливости» говорил: «Бог создал радости любви для всего человечества. Но люди отвергли именно то, что является источником их существования».

– По-твоему, я безнадежна? – поинтересовалась она, чувствуя себя уязвленной, но в глубине души признавая его правоту.

– Теперь уже нет.

– Что значит «теперь»?

– Ну, я же оказал тебе первую помощь.

Небрежный тон, смеющийся взгляд... Вот мерзавец!

Домой она вернулась в двенадцатом часу ночи. Прощаясь, Грэм поцеловал ее одним из своих изысканных, нежных и одновременно изнуряющих поцелуев, которые совершенно не были похожи на поцелуи других мужчин, и спросил шепотом:

– О чем ты думаешь?

Рита улыбнулась, не открывая глаз.

– Хорошо, что ты меня не отпустил.

– Еще бы!

– Но что мы будем делать дальше?

Он рассердился.

– Если мы будем знать ответы на все вопросы, то для чего нам бог на небесах? Перестань изводить себя, Маргарет. Впрочем, если тебе так уж необходимо помучиться, предоставь это мне. Пока что я не сделал счастливой ни одну из женщин. Веришь?

– Да.

Глава 8

«Да», – сказала она. Наивная девочка, полагающая, что знает все. Временами его это раздражало, временами обескураживало, но чаще всего смешило. Ее страсть разложить все по полочкам, добиться полной определенности... Совсем как Ольга. Но если в Ольгином случае это было объяснимо (она разочаровалась в мужчине, за которого вышла замуж, и ухватилась за последнюю возможность – реализовать себя как примерная мать, причем, забываясь, начинала испытывать материнские чувства не только к своим детям, но и к мужу, и к брату), то здесь оставалось только руками развести. Молодая, красивая, успешная женщина. Слишком ревностно оберегающая свою независимость. Слишком тщательно взвешивающая каждый шаг.

Семнадцать тридцать. Через час с небольшим самолет совершит посадку в аэропорту Руасси – Шарль де Голль, после чего можно будет наконец получить багаж, взять такси, добраться до пустующей после развода и раздела имущества квартиры Дэмиена, ключ от которой лежит во внутреннем кармане его пиджака... Равнодушный, как рептилия, Дэмиен и глазом не моргнул, узнав, что Грэм приезжает с другом. С приятелем, с любовником – понимай как знаешь.

«Его зовут Кристиан», – единственное, что сообщил Грэм по телефону.

«Вот как?»

Ему показалось, что Дэмиен зевнул, после чего они сразу заговорили о делах. До конца недели предстояло встретиться с французскими издателями, потом с киношниками, которые изъявили желание купить право на экранизацию одной из последних книг, потом... Словом, куча дел, которые могут оказаться ужасно утомительными.

– Тебе обязательно уезжать? – спросил Кристиан, глядя на него, как обманутая невеста.

– Боюсь, что да. Кто-то же из нас двоих должен зарабатывать на жизнь.

– Возьми меня с собой.

– Эй, парень, не устраивай сцен. Тебя никто не гонит. Я оставлю тебе ключи от квартиры и немного денег, только учти, никаких вечеринок с наркотиками.

– Возьми меня с собой, – шепотом повторил Кристиан. – Я буду хорошим.

– Плохим ты мне нравишься больше.

Но он обещал быть хорошим и старается изо всех сил. Ни слова поперек, хотя самого уже трясет от придирок Грэма (придирок гнусных и по большей части необоснованных) и оскорбительного внимания окружающих. Респектабельный мужчина со спутником, слишком взрослым для сына, слишком молодым для товарища. Есть повод для ухмылок!

– А ты как думал? – поинтересовался Грэм, наслаждаясь его смятением. – Когда позволяешь кому-то решать за тебя твои проблемы, будь готов к тому, что однажды этот кто-то заявит на тебя свои права.

– Я живу на твои деньги, это правда. Но я же делаю все, что ты хочешь! Все, что нужно тебе, но ты не успеваешь или просто ленишься... Я мою посуду, глажу твои рубашки, таскаюсь в магазин за продуктами. И пусть между нами нет того, что можно назвать сексом в настоящем смысле этого слова...

– Заткнись, – прошипел Грэм в ярости. – По-твоему, секс – это только чей-то член в твоей заднице? Все остальное не в счет?

– Сам заткнись, – огрызнулся Кристиан. – На нас смотрят.

Дело происходило в очереди на паспортный контроль.

– Пусть смотрят. Ты что, стесняешься появляться со мной на людях?

– Ты делаешь для этого все возможное.

– Ой-ой! Можно подумать, я прилюдно схватил тебя за яйца. Предупреждаю, именно это я и сделаю, если ты сейчас же не заткнешься. Тебе приходилось иметь дело с полицией?

– С полицией? М-м... А я скажу им, что ты маньяк и силой принуждаешь меня к развратным действиям.

– А я скажу, что у тебя фальшивый паспорт и минуту назад ты пытался впарить мне кокаин. И кому из нас быстрее поверят?

– Но у меня нет никакого кокаина! И вообще...

Но тут подошла их очередь, и заткнулись сразу оба.

Теперь он сидит, демонстративно глядя в окно, – прямая спина, надменно вздернутый подбородок. Но уже через пять минут сползает по спинке кресла и с виноватой улыбкой утыкается Грэму в плечо. Слишком уж привязался... благодарность или притворство? В любом случае не стоит подпускать его слишком близко, иначе получится то же, что с Маргарет.