Девушка в крапиве и цветах - Юрий Анатольевич Черчинский

пошла, покачивая бёдрами, зная, что Санька смотрит ей в след. «Пусть сходит с ума. Думал, что там – в бане, взял надо мной верх. – Катя обернулась и помахала Саньке рукой. – Я всегда выше! Скоро весь этот вонючий мир будет у меня под ногами».

Санька нащупал в кармане джинсов три сотенных купюры. «Тётка Клава не продаст, – подумал парень. – Куплю в киоске».

Через пятнадцать минут Санька вернулся домой пьяным. Сел на скамейку у палисадника. Сверху нависали ветки черёмухи. Лунный свет пробивался через них и осколками разбитого зеркала падал на дорожку.

– Проститутка, сука, – шептал Санька, глядя себе под ноги.

– Напился! – презрительно сказала соседка Клава Уткина, гоня перед собой телёнка, забродившего до темна за речкой. – Ещё материнское молоко на губах не обсохло, а туда же.

– Да что вы понимаете, – Санька вздохнул. – Я люблю её!

– Катьку что ли? – женщина хлестнула телёнка хворостиной, и тот послушно убежал в открытую калитку.

– Катю!

– Дурак ты, сопливый. Такую девку, как резвую кобылу, в узде держать надо. А ты для неё, так – очередное развлечение. Она с Котовым спуталась, тот при больших деньгах. Мой племянник Ромка тут про неё такое сказал. Она там, на водопаде, с Котовым такое выделывала!

– Убью, гадину! – вдруг закричал Санька. Вскочил на ноги, подбежал к сваленным у забора чуркам. Там в большую чурку был воткнут колун. Схватил и затряс в высоко вскинутой руке. – Убью, сучку!

Со двора прибежал дед Лёня. Со всего маха отвесил Саньке оплеуху, вырвал из рук колун.

– Быстро домой, спать! – рыкнул дед. И Санька, уронив голову, ссутулив плечи, пошёл домой.

– Надо было сильнее дать по башке, – сказала Клавдия. – Что б всю дурь выбило. Своим ораньем всю улицу разбудил. А ты дед, куда смотришь?

– Куда надо смотрю, – дед Лёня грозно посмотрел на женщину. Она даже отступила на шаг. – Завтра же этой Катьки здесь не будет. В город первым автобусом отправлю.

– Правильно. А Саньку к Елене Захаровне отведи. У той дочка – загляденье. Скромная, домашняя, мастеровая. Ему такую, нашу – деревенскую надо.

Катя остановилась у пожарного входа сельского Клуба. Оглянулась. Темно. Лунный свет запутался в кронах высоких берёз. Темнеют стеной кусты разросшейся сирени. У дверей разрослась трава. Катя открыла дверь и прошла в тёмный коридор. В вестибюле, у главного входа, горело дежурное освещение. На дощатом, давно некрашеном полу стояла кадка с фикусом. Лежала красная дорожка.

«Деревня», – Катя сморщила нос от застоявшегося, душного воздуха.

– Иди сюда, – услышала Катя и повернулась в сторону приоткрытой двери. Оттуда выглядывала девушка в серой ветровке.

Катя вошла. Девушка плотно затворила дверь. Включила свет. Маленькая комната. Окно заложено кирпичом. Вдоль одной стены раскладушки и матрасы, пахнувшие плесенью. Полки с какими-то коробками. Стол на трёх ножках. Куча старых стульев. Большой бюст Ленина с облезшей белой краской. Кате показалась знакомой эта маленькая комната.

– Узнаёшь? – спросила девушка.

– Узнаю, – ответила Катя. Здесь мы прятались три дня, когда убежали из детского дома. Своровали в киоске колбасу, хлеб, газировку и прятались. Потом отобрали у какой-то первоклассницы сотик. Позвонили. Твой брат за нами приехал.

Дверь скрипнула. Вошёл высокий молодой мужчина. Волосы светлые, гладко зачесанные назад и стянутые на затылке в хвост. Лицо длинное, словно сжатое с боков. Нос с горбинкой, нависший клювом над тонкими губами. Широко расставленные серые глаза… Катя вспомнила эти глаза. И внутри похолодело, заледенело. Как тогда, впервые, в тринадцать лет, когда она увидела брата своей подруги по детскому дому. Такие же жестокие, властные глаза, как у тех парней, что в детском доме затащили её в кладовку и насиловали. Но тогда она просто испугалась, а по настоящему ужаснулась потом, когда через два месяца вольной жизни, Вадим отвёз её – тринадцатилетнюю девчонку, в загородный дом, где была студия для съёмок порнофильмов.

– Пришла, – сказал Вадим.

– Пришла, – ответила Катя.

– Флешку принесла?

– Принесла, – Катя протянула Вадиму чёрную флешку.

– Если что не так, – сказал Вадим. – Запомни – тебя нет! Есть моя сестра Катя Раскрепова – кивнул на девушку в серой куртке – а тебя нет. Ты живёшь – пока я хочу!

– Ты обещал мне сто тысяч и документы, – напомнила Катя, стараясь, чтобы её глаза выглядели испуганными.

– Когда верну деньги, получишь свою долю. И можешь топать, куда захочешь. Я думаю, моей сестрёнке, больше не понадобится делать алиби, как тогда. Она пошла свидетелем. Теперь она будет учиться в Англии.

«В полном дерьме вы будете, – подумала Катя. – А я с чистыми документами в Италии». Вспомнила, как в детском доме у неё на стене висели вырезки из журналов – виды Италии. И так хотелось туда – на чистый берег, на морской простор.

– Завтра поедем в город, – сказал Вадим. – Катя – девушке в серой куртке – спрячь флешку у себя. Тебя нет, тебя эта Катя прикрывает, а меня могут тормознуть.

Внезапно дверь открылась. На пороге стояла Валентина Брагина.

– А вы что тут де… – остановилась не полуслове. Посмотрела удивлёнными глазами на Катю, на девушку в серой куртке. Увидела глаза Вадима, который шагнул к ней, и бросилась бежать. Закрылась в подсобке, где хранились вёдра и тряпки. Достала сотовый телефон, но батарейка села. Дверь с грохотом распахнулась. Валентина хотела схватить вилы, почти коснулась их пальцами, но мужчина выхватил их. Валентина вскрикнула…

«Больно! Больно! Как больно!» – Валентина посмотрела на грудь, увидела вилы, кровь… Что-то звонко закапало на пол. Капли крови… Слились в багровое пятно…

– Надо уходить, – сказал Вадим. Вытер тряпкой жёлтую ручку вил. – Пошли, сейчас ноги кровью зальёт, следы оставим.

Закрыл дверь.

– До утра не хватятся. Ты иди к машине, – сказал он девушке в серой куртке и приказал Кате. – А ты – к себе. Завтра первым рейсом – в город. Встретимся у часов.

Девушка в серой куртке осторожно вышла из Клуба и пошла в тени сирени, что росла как забор. Вадим, выждав несколько секунд, пошёл в другую сторону. Катя хотела пойти к Саньке домой, но заметила, как мелькнуло тёмное пятно – кто-то пошёл следом за сестрой Вадима.

«Следят, не поверили мне», – подумала Катя, вспомнив разговор с подполковником полиции, который предложил ей сдать Вадима Раскрепова, узнать, где спрятаны деньги, в обмен на свободу и чистые документы.

«А что, если…» – Катя бесшумно, как чёрная пантера на ночной охоте, пошла следом за сестрой Вадима и полицейским. Свет луны на миг выхватил из темноты лицо полицейского, и Катя узнала в нём Подлесного, который вот уже несколько дней следил за ней.

«Белое платье, светится, как лампочка! – Катя быстро сняла платье, свернула его в комок. Стянула лифчиком, чтобы удобней нести. – Хорошо, что я успела загореть».

Старший лейтенант Подлесный понял, что девушка идёт по тропинке через брод, между горами, к трассе. «Решила в город смыться, – подумал Подлесный. – Скоро