Следуя высшему замыслу - Алексей Аникин

этой абсолютной способности. Мы всё равно, несмотря на цивилизацию, остаёмся зверьми. Мы всё равно потакаем низменным инстинктам, от которых безуспешно пытаемся убежать. Крутимся в вечном цикле восхождения и падения, бессмысленной жизни и смерти.

– Твоё желание не подлежит сомнению, – Анугиразус подошёл ещё ближе и почти прислонился к моей правой слуховой щели. Он зашептал: – Учти, однако, что это невероятно болезненный процесс. Ты лишишься трети своей сущности, пусть и порочной в основе. Это не может не оставить на тебе след. Считай своё решение испытанием собственного разума. Посмотри мне в глаза.

Я ощутил, как все четыре глаза Анугиразуса зарядились энергией. Он готовился исполнить мою просьбу. Собрав всю волю в кулак, я посмотрел в них и мгновенно оказался поражён сильнейшим потоком.

Мои голосовые связки едва не разорвались на части от того крика боли, что я издал. Мои человеческие по форме зрачков и радужки глаза лопнули, тело пало на спину. Тут же его обвили «щупальца», не дающие шевелиться. Рефлекторно я дёргался, пытался коснуться когтистыми руками собственных глаз, но энергия оказалась сильнее одного лишь желания. Логика обстоятельств сильнее логики намерений.

Анугиразус вложил в пустующие кровоточащие глазницы по большому пальцу и стал проводить разрушающую энергию.

– Человеческая суть прочно сидит в твоём разуме. Ты должен сам отвергнуть её, Чудов. Я знаю, что нужно сделать. Внимай моим словам, найди в них верный смысл, сделай низменное человеческое своим самым ненавистным врагом.

Передо мной сначала не было ничего, лишь чернеющая пустота – следствие перегруженного разума и отсутствия глаз. Но затем началось нечто необычное – стали формироваться ясные образы, постепенно формирующие единую цельную картину.

– Ты – римский сенатор. Скоро Рим падёт, это знают все. Но надежда ещё есть. Тебя избрали, чтобы ты исправил положение в северных провинциях, не желающих более находиться под властью центра. Но ты не стал даже пытаться исполнить то, для чего тебя выбрали. Ты предпочитал пищу и вина, оргии и гладиаторские бои. Ты пользовался расположением императора, и его гвардия защищала тебя от посягательств на твою жизнь. Север не успокоился под твоим бездарным управлением, он восстал. Ты солгал народу, ты предал его. Но главное, что тебе было хорошо. Но ничего не длится вечно. Что с тобой должен был сделать анугир Ауресаспекс, умело скрывшийся среди твоих приближённых и который поклялся тебе в верности?

Мне было очень больно и трудно говорить, но я пытался дать ответ.

– Про… Прос… Пере… Перево, – выдавливал я из себя нечто невразумительное, пытаясь сказать «простить» и «перевоспитать».

Человек не хотел умирать, не хотел сдаваться. Он гнул свою линию, прикрывался гуманизмом, лишь бы не погибла лишняя человеческая душа, даже самая гнилая. Он хотел унести меня с собой, как однажды я унёс с собой Абдоцерия, ибо знал, что если я не пройду испытание, то умру.

– Неверно! – воскликнул Анугиразус и глубже погрузил свои пальцы в мои глазницы, немного войдя в кость. Моё тело содрогнулось от страшной боли, горло захрипело пуще прежнего. – Отвечай правильно!

– Он… Он должен был прос… – меня трясло, разум горел, едва не распадаясь на части. – Он должен был покарать его!

Я захлёбывался в собственной крови, но умудрялся дышать и говорить. Человек пытался направить энергию обездвиживающих «щупалец» в другую сторону, лишь бы развеять их, но Анугиразус твёрдо держал меня.

Образы изменились.

– Хорошо, хорошо, – приговаривал дракон-каратель. – Теперь ты солдат. Когда-то ты сражался в Красной Армии, но решил, что немцы несомненно раздавят её, и перебежал на другую сторону. Подвешенным языком своим ты проложил себе путь из фронтового пушечного мяса в каратели. Теперь ты сидишь в тылу, мародёрствуешь, убиваешь мирных людей, пьянствуешь. Все страдают, когда ты рядом. Но главное, что тебе хорошо. Но ничего не длится вечно. Красная Армия стала побеждать германский вермахт, теснить его с территории Советского Союза. И ты решил вновь предать, попытаться вернуться к однажды преданным тобой. Что с тобой должен был сделать анугир Мефодирий, умело чувствующий ложь в твоих словах на допросе и которого ты надеялся подкупить?

– Простить! Позволить перевоспитаться! – кричал человеческий разум, желая вызвать яростную реакцию Анугиразуса. Но я не дал ему исполнить это гнусное желание. – Нет, нет… Он должен был покарать его! И он сделал это!

– Вер-р-рно, – прорычал Анугиразус и ещё глубже погрузил свои пальцы, почти достав до мозга. – О, эта история тебе особенно понравится. Теперь ты художник. Когда-то ты жил в Соединённых Штатах Америки, но затем переехал в Канаду. Ты рисовал откровенные изображения, называл это искусством, был зол на тех, кто не верит тебе. Но затем ты нашёл тех, кто назвал твои «творения» шедеврами, был готов платить за них большие деньги. Тебя приглашали на оргии, тебя накачивали наркотиками и очень хотели, чтоб ты избрал себе образ. Ты избрал образ дракона, эксплуатировал его, мечтал о нём, но одновременно ты опошлял его, изображал его в отвратительном свете. Однажды ты и сам уверовал, что ты дракон, а не образ, хотя в тебе не было ни капли от него: ни ума, ни телосложения, ни мысленной чистоты. Но главное, что тебе хорошо. Но ничего не длится вечно. Во время Третьей мировой войны ты радовался смертям русских солдат, радовался истязаниям над ними, призывал уничтожить русский народ и одновременно совершенно не понимал, за что «эти русские варвары» страшно убили на фронте твоего фашиста-отца, за что однажды в твой город прилетело множество ракет, за что русские сломали хребет той армии, которую ты всегда считал непобедимой. Ты изворачивался, ты лгал, ты порочил себя и свой «образ». Что с тобой должна была сделать анугир Райтийяда, умело входящая в доверие и которую ты считал самой близкой своей соратницей?

Земля пропиталась моей кровью и теперь неприятно хлюпала. Меня трясло. Из пасти стала течь чёрная горючая жидкость, используемая для огненного дыхания. Страшная боль и умирающий человеческий разум сковывали меня, не позволяли мне сказать то, что я сказать был обязан. Собрав часть своей жизненной энергии и преобразовав её в голос, я выдал свой окончательный ответ:

– Она должна была покарать его! И она сделала это! Она доставила ему невероятные страдания и отправила его разум в Великое Хранилище Порока, ибо порок должен быть опозорен и уничтожен!

Вся вытекшая из меня кровь вдруг загорелась, подобно напалму, и стала извергать невероятное количество энергии. Мой разум рефлекторно начал собирать её и тут же