Скромница в ловушке - Сара Крейвен

— Пожалуйста, поверь мне. Это так глупо…

— Согласен. Но и для мудрости уже слишком поздно.

Лука обнял ее и начал медленно целовать, заставляя Элли стонать от желания и возбуждения. Он вновь поднял ее и понес в спальню.

Там его руки начали ловко раздевать Элли, губы нежно касались ее обнаженного тела. Когда Лука наполнил ее и они стали единым целым, она тихо вздохнула.

Элли растворялась в наслаждении, но чувствовала, как он оттягивал собственную разрядку ради ее удовлетворения. Но сил возражать у нее не было — все чувства и ощущения нарастали, заставляя тело дрожать от первых мгновений любовной вершины. Но даже после этого он не остановился, а продолжил свой путь губами к ее животу и, разведя бедра, принялся ласкать ее пальцами и языком.

Она пыталась сказать, что слишком быстро, что это невозможно, но неукротимый поток желания вновь накрыл ее, неумолимо унося ее ввысь. И вновь ее тело содрогалось на пике удовольствия.

Он хрипло произнес ее имя и вновь овладел ею, его сильное тело уносило ее все дальше и дальше, держало на опасной грани целую вечность, прежде чем дать им обоим финальное наслаждение.

На рассвете Элли резко проснулась и села в кровати, не понимая, что ее беспокоит. И тут же поняла — она одна!

Сначала она вслушивалась в звуки, пыталась уловить запах свежесваренного кофе. Она ждала обычного утра, но тщетно. Когда ее глаза привыкли к полумраку, Элли увидела — его одежды тоже нет.

Элли до крови закусила губу.

«К этому я не привыкла, — думала она. — Я привыкла просыпаться в его объятиях, потом принимать вместе душ, пробегая пальцами по его щетине. Но, видимо, он решил, что окончательно порвать отношения будет лучше. И ушел. Без поцелуя. Не прощаясь».

Элли встала и надела халат. В голове кружились воспоминания о прошлой ночи: его руки, губы, запах…

В гостиной она остановилась и в отчаянии посмотрела вокруг. Ее маленький домик, так долго бывший ее убежищем, вдруг оказался пустым и унылым. Словно принадлежал какому-то незнакомцу. Словно из него вынули душу.

Элли сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, прошла на кухню, заварила кофе и сделала несколько тостов с сыром и ветчиной.

Она знала, что главное — занять себя чем-нибудь.

Она поела, приняла душ и надела джинсы и темно-синий свитер, скривившись при виде бледного отражения в зеркале.

Стиснув зубы, она села за работу, но никак не могла сконцентрироваться. Она смотрела в мокрое от дождя окно, думая, где Лука, что он делает, о чем мечтает. В мыслях пронеслись все дни, которые они провели вместе. Она твердила себе, что все сделала правильно, что не заплакала и не попросила его ни о чем, что смогла достойно выйти из ситуации…

Однажды она сможет обернуться назад и гордиться собой, а может, даже радоваться тому, что нашла в себе силы так поступить.

Наконец она забросила свой перевод и решила, что бороться с дождем и ветром лучше, чем с собственными грустными мыслями. Взяв старый непромокаемый плащ, который принадлежал еще ее бабушке, Элли вышла из дома.

Под свинцовым небом грохотало море, шумели волны, и в лицо Элли летели мелкие песчинки.

Наклонив голову, она прошла по опустевшей галерее. Ей казалось — вот-вот она услышит свое имя, настоящее имя, посмотрит наверх и увидит его, ищущего ее, чтобы сказать все, что она так хочет услышать. В траттории она позволила страху и гордости взять верх, но сейчас она просто нуждалась в нем. Ей хотелось принадлежать ему. Не важно, что он мог бы предложить ей…

Она остановилась, глядя на отель перед ней. Ее уверенность росла. Все это было глупо, но Лука сказал верно: для мудрости слишком поздно.

«Я должна его увидеть, — думала она. — Поговорить с ним. Я не могу позволить закончить все вот так…»

Двери отеля распахнулись перед ней.

В фойе было почти пусто, и только в баре несколько гостей смеялись за аперитивом.

Элли прошла по мраморному полу прямо к стойке администратора. Мужчина в форменном костюме оторвался от экрана компьютера и посмотрел на нее, будто не веря, что в таком изысканном отеле могло появиться такое чучело.

— Могу я вам чем-то помочь, синьорина?

— Я хотела бы поговорить с графом Манзини, пожалуйста. Думаю, он остановился здесь, — сказала она, откинув капюшон плаща.

— Да, он был здесь, синьорина, но два часа назад уехал в Рим. — Мужчина широко улыбнулся.

— Я и не думала, что он так быстро уедет. Он не сообщил почему?

— Его сиятельство не сообщил о причинах отъезда, — сказал администратор, окинув Элли пренебрежительным взглядом.

— Конечно. Вы не знаете, вернется ли он?

— Он не сообщал, синьорина. Он слишком спешил.

— Что ж, жаль. Но уверена, мы встретимся в Риме.

— Конечно, синьорина. Могу ли я еще чем-то вам помочь?

— Нет. Спасибо. Мне стоило позвонить, а не тратить время на прогулку.

Шагая к выходу, Элли почувствовала, что ее ноги дрожат. Она не рискнула спускаться по лестнице и пошла по склону холма, в смятении от роящихся в голове вопросов.

Когда она дошла до «Каза Бьянка», дверь соседки открылась и под зонтом появилась синьора, помахивая конвертом.

— Это для тебя, дорогая. — Она внимательно посмотрела на нее. — Мальчишка стучался к тебе, думаю, это посыльный из отеля.

Конверт был из кремовой плотной бумаги с единственным словом на нем — «Елене».

— Спасибо. — Елена изобразила улыбку и ушла в дом, к явному разочарованию синьоры.

Она повесила плащ сушиться, села в гостиной и только тогда открыла конверт.

«Обстоятельства вынудили меня вернуться в город, — так резко начиналось письмо. — Возможно, так даже лучше, хотя многое мы так и не сказали друг другу. Ты была, конечно, права. Я не собирался приезжать в Порто-Веккио, чтобы стать твоим любовником. Наоборот, я собирался обсудить условия нашего развода, о котором ты писала, покидая Востранто. Я несколько отвлекся, но это странное притворство, которое не должно было начинаться, сейчас закончено. Лука и Хелен больше не существуют и должны быть забыты. Я принимаю и то, что наш брак тоже завершен. Добавлю: при разводе собираюсь обеспечить твое материальное положение, чем ты можешь воспользоваться по своему усмотрению. Это мы обсудим на следующей встрече».

Его подпись «Анджело», черный росчерк внизу страницы, словно пощечина, разозлил Элли.

Она смотрела на письмо, на горькие в своей окончательности слова, и слезы выступили на глазах и исчезли лишь тогда, когда она выплакала все то, что могло быть, но уже навсегда потеряно.

Глава 12

Странное притворство…