Игра ненависти и лжи - Л. Дж. Эндрюс

– Значит, буду рассчитывать на то, что Кривы спасут мою богатую задницу, ну или хотя бы споют мои любимые баллады у моего погребального костра.

Лука по кругу обошел нашу небольшую группу, пожимая руки и прощаясь. Дагни смотрела на это с пригорка и, когда сын Лорда Магната взглянул в ее сторону, сложила руки на груди и нахмурилась.

– Скоро увидимся, Даг, – сказал он чуть заносчиво.

Она надулась.

– Если тебе раньше горло не перережут.

– Ах, ну ты хоть будешь плакать по мне, если так?

Дагни нахмурилась сильнее. Она ничего не ответила, лишь повернулась и прошла через кусты в том же направлении, куда Джуни увела детей.

– Лука, ты покажешь ему то, что мы обсуждали, да? – спросил Никлас.

– И больше ничего.

– Это хорошая идея.

– Все мои идеи хороши, Ник, – фыркнул Лука и, прежде чем еще раз обернуться через плечо, покачал головой. – Пожелайте мне удачи, друзья мои.

– Понадобится помощь – подай сигнал, – сказал Фиске. – Мы с Исаком будем рядом.

Лука сухо ему кивнул, а затем пошел в сторону, противоположную от «Уловки».

Кривы повернули к кустам. И вновь они останутся ждать. Пальцы покалывало от нетерпения. Ждать придется недолго. Если Повелитель теней понял, что в сегодняшнем происшествии был замешан Лука, то я дам второму сыну немного времени, чтобы смягчить сердце Кейза. Но после того как я увидела его, услышала и побывала столь близко к нему, что почти смогла ощутить свежий лесной запах его кожи, долго я ждать не намерена.

Секреты опасны. Даже смертельны.

Но иногда необходимы.

Хаген остановился у кустов и оглянулся на меня.

– Идешь?

– Через минутку. Я бы хотела немного… подумать.

Мой брат помедлил, но вскоре кивнул и пошел за Гуннаром и остальными Кривами. Лишь убедившись, что осталась одна, я вынула угольный карандаш и свернутый в трубочку пергамент.

Быстрыми движениями я написала сообщение: «Мы должны поговорить. Я буду там, где луна выше всего».

Я спрятала пергамент в кулаке и прокралась вокруг задней части пивной к маленькой лачуге, в которой жили Хоб и Инге. Когда мы с Кейзом пришли угрожать Инге, чтобы заставить ее сшить мне платье для Маск ав Аска, мы застали любовников в непристойном виде. Теперь, приходя к ним, я сперва прикладывала к двери ухо.

Никаких стонов или вздохов. Я быстро постучала, и вот щелкнула задвижка и передо мной предстал Хоб, без рубашки, потирающий рукой усталые глаза.

– Вы закончили? – он моргнул, щурясь от солнечного света. – И? Как прошло?

– Джакоби? – из темноты раздался сонный голос Инге.

– Здесь Мал, милая. Лука закончил.

Тут же раздались шаги, и Инге протиснулась к двери, встав рядом с Хобом. Ее волосы были спутаны, а на теле – очень тонкая сорочка.

– Малин. Что случилось?

При одной лишь мысли об этом по животу вновь разлилась фантомная боль.

– Ну, мы обменялись парой слов, а потом он меня убил.

Глаза Хоба широко распахнулись.

– Боги. Значит, неудачно?

– Ну, мне это кажется скорее провалом. А все остальные были вроде как в восторге от того, что мы вообще поговорили.

Хоб почесал подбородок, подобрав губы.

– Ну, тогда, наверное, прислушайся к ним. Никлас только тем и занимается, что читает об этом чертовом проклятье.

– Да, – согласилась я, а затем подняла мятый пергамент. – У меня послание. Ты сможешь его доставить?

Инге посмотрела на пергамент так, словно он мог наброситься на нее и укусить, но Хоб взял его и постучал свитком себе по лбу, ухмыляясь.

– Я прослежу, чтоб его доставили.

– Спасибо, – я повернулась, чтобы уйти, но голос Хоба остановил меня.

– Плетешь интриги, Мал?

Я через плечо оглянулась на парочку; один уголок моих губ изогнулся в жестокой улыбке.

– Всегда, Хоб. Всегда.

Глава 12. Повелитель теней

Я стискивал горло игрушечной лошади. Мои шаги гулко разносились по верхнему коридору. С каждым шагом злость в груди все сгущалась.

Я уже почти дошел, и гаденышу было бы лучше оказаться в своих покоях готовящимся к вечеру.

Шершавая материя лошади жгла мне ладонь. Пекло, она почти что пахла чистым запахом дождя, как и кожа воровки. Я завернул за последний угол – и тут же со спины врезался в комплект из широких плеч и по-дурацки вычурного мехового плаща.

Ниалл Грим пронзил меня взглядом, выходя из своей спальни.

– Злоносец, ты что здесь делаешь?

Я сунул лошадь за спину и задрал подбородок.

– Я пришел за вашим братом, милорд.

Ниалл фыркнул.

– Оставь Луку с его книжками. Его не интересуют дела совета.

– Верно, Наследный Магнат, но я все равно должен его привести, – как же я презирал Ниалла. И лишь по той причине, что уже один его вид тупым ножом царапал мне позвоночник. Он боялся меня, и я с большим удовольствием укутывал глаза самой чернильной тьмой в его присутствии. Видеть, как кровь отливает от его лица, пусть даже на самую малость, было так приятно. Мрачная тьма внутри меня любила воображать, каково было бы разрезать Ниалла на сотню кусочков, пока он вопит и умоляет, чтобы я остановился.

Больше, чем кого бы то ни было, я презирал именно этого мужчину, но почему – не знаю.

Ниалл сделал шаг назад и поправил толстую шкуру на своих плечах так, чтобы жесткий мех скрывал шею.

– Найди его, если уж нужно, но побыстрее. Я не потерплю, чтобы мой младший брат позорил меня перед моими будущими подданными.

Он еще не был треклятым королем, но ублюдок уже считал, что правит каждым уголком регионов. Бесхребетный из него выйдет король.

Ниалл цокнул языком в мою сторону, а потом оставил меня возле дверей Луки.

Ненависть колючей лозой глубоко укоренилась в моей груди. Трещина, до самого центра души, и я не мог найти здесь покоя. Как бы я ни старался служить Лорду Магнату и его дому, какие-то части меня не могли угомониться. Меня постоянно тянуло быть где угодно, но не здесь, и оттого я словно стоял на хрупком льду.

В точности как и сказала воровка.

Может, я сходил с ума.

Из-за этого смятения аппетита не было. Я ходил по коридорам в постоянном возбуждении, как загнанный в угол зверь, который готов наброситься еще раз, прежде чем умереть.

Я оказал Луке любезность и постучал, прежде чем ворвался в его спальню и запер за собой дверь. На столе из красного дуба стояло несколько сальных свечей. Их пламя заставляло тени плясать по открытым книгам и свиткам пергамента, разбросанным по столешнице.

Деревянные полы покрывали лисьи шкуры, а камин