Игра ненависти и лжи - Л. Дж. Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы ведь все это слышали, верно? – перебил Лука. – Вы слышали, что она только что сказала.
Дагни раздраженно фыркнула, но Лука подмигнул ей, словно ему нравилось обращать на себя ее внимание, пусть даже и недовольное.
Я закатила глаза.
– Он прав. Если бы Кейз совершенно исчез, я бы никогда не подобралась так близко. В его глазах я видела его.
– А если бы он был совершенно потерян для нас, едва ли он так бы клюнул на нашу хитрую маленькую наживку, – Това вышла из чащи на поляну, следом за ней – Гуннар, Фиске, Исак, Эш и заплаканная Ханна. Това заправила прядь Ханниных волос ей за ухо.
В груди разлилось облегчение. Я присела на корточки и раскинула руки.
– Ханна.
Девочка тут же бросилась ко мне в объятия, сжав мою шею. Она содрогалась, и новые слезы текли по ее щекам. Девочке было ужасно страшно встречаться с Кейзом, понимая, что он ее не узнает. Но она пошла, она пробралась в Черный Дворец. Любовь Повелителя теней давала ей сил на каждое движение, каждый храбрый шажок. Мне было противно идти на этот риск – подводить Ханну столь близко к Лорду Магнату, – но рядом было так много Кривов, приглядывающих за ней.
Эш прятался в кустах во дворце, неохотно пообещав, что сломает Кейзу несколько пальцев, если тот попытается ударить Ханну.
– Кейз, он… он понял ее, – пробормотал Эш, улыбаясь сестре. – Она заставила его пойти, побежать. Это хорошо, ведь так?
– Думаю, это очень хорошо, – улыбнулась я, растирая рукой тощую спинку Ханны. – Ты была чудесна, Ханна.
Девочка отстранилась и похлопала себя по щекам. Она тут же принялась складывать пальцы в слова – слишком быстро, чтобы я за ней поспевала.
Хаген положил руку мне на плечо.
– Она говорит, что он посмотрел на нее так, будто грустил. Она хочет пойти и вытащить его.
– Его сердце узнало тебя. Мы обязательно вытащим его, Ханна, – я улыбнулась девочке дрожащей улыбкой.
Она кивнула, но на ее юном личике все еще была написана слишком сильная тревога.
Прежде чем пролились новые слезы, Джунис хлопнула в ладоши.
– Ну, тогда пойдемте, мои юные друзья. Посмотрим, что для вас Дрик приготовил.
– Он обещал нам пирожки с морошкой, – сказал Эш, спеша к кустам, скрывающим нас от «Уловки».
Джунис широко улыбнулась и задержалась подле Никласа. Она коротко поцеловала его, а затем растворилась в кустах вместе с несколькими отставшими Фалькинами. После Маск ав Аска никто никуда не ходил в одиночку. Но Фалькины были особенно внимательны, ведь это именно их брат по гильдии, Иро, предал нас на маскараде.
Если кого и можно было винить в пленении Повелителя теней, так это его.
У меня были большие планы, как заставить его страдать, прежде чем Никлас выпустит ему кишки.
Когда дети ушли, мы вернулись к молчанию. Напряжение и пустота полянки напоминали липкую жару, все нарастая и сгущаясь, пока просто сделать вдох не стало настоящим испытанием.
– Ну, давайте поговорим о следующем этапе, – сказал Раум, нарушая тишину.
– Согласен, – сказал Никлас. – Сегодня все прошло успешно. Мы знаем, что Кейз борется с собственными мыслями. Он понял язык жестов Ханны. Он купил у Хоба розу. И он позволил Малин приблизиться.
– Прежде чем прирезал, – Това грызла кончик березового прутика и выгнула бровь, глядя на Никласа. – Не забывай, если бы она не была частью иллюзии, мы бы сейчас складывали ей погребальный костер.
– Ожидаемо, – сказал Лука. – Мы знали, что он будет видеть в ней врага дворца, потому и должны были провести первую встречу через месмер. Однако он рядом с ней разрывается. Я ведь не ошибусь, если скажу, что он желал тебя, Малин?
Мое лицо покраснело. Я не хотела обсуждать интимные детали своих мгновений с Кейзом Эрикссоном, но я ощутила пульсацию жара, желания и страсти.
Пусть даже этот миг был кратким и оборвался его клинком, пронзившим мои внутренности.
– Желание было, – призналась я и потянула себя за кончики волос. – Мне нужно снова с ним встретиться. Показать ему, что в чем-то реальном есть сила.
– И оп-п-пасность, – сказал Исак.
– Каждый шаг опасен, – возразил Раум. – Я с Малин. Ему нужно ухватиться за что-то реальное. И что же подойдет лучше, чем его любовница?
Хаген крякнул.
Я повернулась к брату, выгибая брови.
– Что?
– Ничего, – сказал Хаген. На его щеках расцвел бледный румянец. – Просто мне кажется интересным, что, как только ты снова нашла Кейза, он, со всеми его махинациями, умудрился уложить тебя в постель.
– Боги, Хаген, – я потерла лицо, так как за глазами нещадно запекло. – Мы сейчас не об этом говорим.
Мой брат поднял руки, отступаясь.
– Я просто к тому, что, как старший, должен кое о чем с ним переговорить.
– Похоже, мой брат забыл, что мы с Повелителем теней вместе выросли, – последовало несколько мирных смешков, когда я пихнула Хагена в плечо, из моего горла пролился краткий изломанный смех. После маскарада мы едва осмеливались смеяться, но были моменты, когда надежда поднимала нам настроение, когда мы могли быть странной, собранной из разрозненных частей семьей и опираться друг на друга в самые тяжелые дни.
Ко мне подошел Лука.
– Я не думаю, что твоя идея плоха, но позволь сперва мне с ним поговорить.
Я пыталась, но, обнаружив, как сильно Лука Грим сегодня рисковал, я не могла его ненавидеть.
– Тебе было бы безопаснее остаться здесь, с нами.
– Это так, но мне нужно показаться, иначе это вызовет подозрения. Отец сегодня объявляет о чем-то.
– И о чем это?
– Увы, я – не любимый его сын, так что узнаю вместе с прочим простым людом, дэнниск. – Лука вернул на пояс нож, который снял на время иллюзии. – Но будьте начеку, к нашим берегам едут заморские сановники. Может, даже правители, точно не скажу. Что бы Ивар ни планировал, он тянется за пределы Восточных границ.
– Иностранные правители, – Гуннар взглянул на Хагена. – С севера?
Пальцы моего брата дернулись, его уши чуть покраснели. Мы мало говорили о его связях с Северным королевством, но я почти не сомневалась, что его любовница и дочь никогда надолго не покидали его мысли.
– Я не уверен, – сказал Лука. – Как только узнаю, что задумал Ивар, доложу.
Лука повернулся, чтобы уйти, но я прикоснулась к его руке и понизила голос.
– Что, если Кейз возьмет тот клинок и наставит на тебя?
Уголок его рта дрогнул, он хотел улыбнуться, но не нашел в себе
