Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев

Понятным Людмиле жестом он трижды сжал и разжал кулак, будто разминая затекшие пальцы, дёрнул головой назад и вправо, потом уставился тоскующим, жаждущим опохмеления взглядом вперёд, на перекрёсток площади и Садово-Триумфальной.

Глава двадцать третья

«Понятно, хотя и не дюже приятно», — вспомнила Людмила слова какого-то персонажа одного из многих сотен виденных ею местных фильмов и повторила их вслух. Разведчик Эдуард услышал, и Анатолий недоумённо посмотрел на неё, не вязалось это с предыдущим разговором.

— Дело вот в чём, — заговорила она, прижав к губам недопитую пивную кружку (так и по губам не прочитаешь, и направленный микрофон едва ли выделит её голос из общего уличного шума, а Журналисту слышно), — за нами сейчас следит едва ли меньше десятка человек, меньшими силами входы и выходы с площади просто не перекрыть…

Анатолий непроизвольно присвистнул.

— Привели их сюда вы, за мной хвосту неоткуда взяться, но интересую их, конечно, я. Вы — персонаж известный, а вот я — пока «тёмная лошадка». Сейчас мы встанем и пойдём, как и собирались. Очень может быть, что весь наш предыдущий разговор уже записан. Мне нужно в центр, на Петровку. Вы со мной. Одному вам оставаться нельзя — вас немедленно задержат, невзирая на статус, и выколотят всё, что их интересует. Они и так за вами следили, а сейчас ваша ценность как «языка» значительно возросла.

— Да кто «они»? — подражая Вяземской, Анатолий тоже прикрыл рот ладонью с сигаретой между пальцами, поискал глазами зажигалку на столе. Людмила ему подала, одновременно отставив опустошённую кружку.

— Те, для кого наш план смерти подобен…

Людмила с Анатолием пошли вдоль бульвара в сторону Тверской.

«Вот же хреновина, — думала Вяземская, — накаркала».

Чего остерегалась, то и вышло. Город-то чужой! Планировку своей Москвы она знала наизусть, профессионально. А здесь? Только направление улиц и некоторое количество зданий, пригодных на роль «реперных точек», совпадает. Нужных проходных дворов наверняка нет, и уличное движение совершенно нечеловеческое. У себя бы она сейчас, не затруднившись, угнала любую подходящую машину и через десять минут хорошей гонки была бы на месте. Водителей её класса здесь днём с огнём не сыщешь, просто из-за скорости реакции. Но при этом, очень условно говоря, «уличном движении» и ста метров не проедешь, даже по «встречке».

Кроме того, Людмиле обязательно нужно засечь «хвосты». Просто посмотреть на филёров, оценить для начала.

Идя по улице в людском потоке, да ещё и держась под руку, она могла говорить на ухо Анатолию вполне свободно. Нет здесь такой техники, чтобы забиваемый массой уличных шумов тихий, но отчётливый для слушателя шёпот вычленить.

— Раз хвост привели вы, — говорила Людмила, — это не бандиты, на которых я грешила. Те пришли бы за мной. И не милиция, с ней у моих друзей прекрасные отношения. Вывод — сотрудники Леонида?

— Ни в коем случае, — возразил Журналист. — Его «надёжные люди» меня знают. О чём угодно могли бы поговорить по-человечески даже в его отсутствие. Безусловно, в дело включились враги Президента. Лично у меня врагов такого «организационного уровня» быть просто не может. «Протечка» образовалась сразу, с первой встречи на даче с Императором, а то и раньше. Понимаете, в чём штука, Люда, я сейчас могу верить только себе, Леониду и Генриху. Всё! Не потому, что считаю кого-то предателем, упаси бог, мы дружим по тридцать лет, но мне неизвестны их контакты и именно сегодняшние расчёты, вот в чём беда.

Вяземская могла бы сказать, что не нужно никаких «личных контактов», правильно настроенный Шар выдаст любую информацию по любому человеку. Только здесь, по счастью, «шаров» ещё не существует. Всякие местные «глобальные информационные сети» в лучшем случае — волокуша первобытного земледельца в сравнении с гоночным болидом. Но с чего она взяла, что против них используют только «местные» средства?

— Очень надеюсь, скоро мы всё узнаем, — сейчас внешность Людмилы вполне соответствовала её словам и настрою. — Главное — я вас очень прошу — если за нами не просто слежка, если нас попытаются захватить, по первой моей команде бросайтесь на землю и лежите неподвижно. Вообще любую мою команду исполняйте мгновенно и не раздумывая. В армии служили?

— Два месяца на институтских сборах.

— Надеюсь, чему-то и там можно научиться. Короче, пока всё не кончится — абсолютное, беспрекословное подчинение. Думать и действовать буду я.

Анатолий ей поверил. Он ведь и на самом деле боец никакой, а лежащий человек в любой заварухе привлекает гораздо меньше внимания, чем двигающийся.

Он испытывал странное чувство — не то чтобы обычный страх (не мальчик всё-таки) и не предбоевой выброс адреналина (по той же самой причине), а будто попал в волшебную сказку (точнее — модное ныне фэнтези) и никак не может определиться, там он или всё ж таки тут.

В этом настроении шанс получить прицельную или шальную пулю не казался такой уж большой опасностью. Непонятно отчего, он испытывал к предполагаемой красавице, замаскированной под заблудившуюся между молодостью и старостью мымру, полное доверие. По простому принципу — раз уж сумела из другого мира сюда попасть, к другу-контрразведчику в доверие войти — и ему поможет.

Людмила в это время, сжимая портсигар в широком кармане, тщательно «сканировала» и свою сторону улицы, и противоположную, используя навыки, полученные в «печенегах», и интуицию, заложенную в школе Дайяны.

Пятерых «филёров» она засекла сразу. Четыре мужчины и одна женщина вели их в довольно плотной «коробочке», со стороной метров в двадцать. Задача этой группы ясна — держать объект под плотным перекрёстным зрительным контролем. На силовые методы, кажется, не ориентированы. Но где остальные? Вот та шумноватая компания парней, среди которых несколько явно кавказской наружности, и есть, скорее всего, группа захвата.

На широкой Триумфальной, заполненной людьми, и праздношатающими, и спешащими по делам, Вяземская чувствовала себя некомфортно. Слишком много глубоких подворотен вдоль тротуара слева, слишком много припаркованных автомобилей, в том числе и микроавтобусов разной вместимости у обочины справа. Если взять их попытаются именно здесь, придётся работать на поражение, не считаясь с потерями среди мирных обывателей. Этого ей не хотелось. Случится такое — она раздумывать не будет, но зачем ей этот камень на совести?

— Уходим, — сказала она Журналисту, с которым до этого вела довольно громкий, доступный прослушиванию разговор, со стороны звучащий вполне «светски» — о том, как они с Гертой и Мятлевым развлекались в своей Москве. — Сейчас в ближайший подземный переход, ты — впереди на шаг.

Со всеми, с кем приходилось действовать в боевой обстановке, она автоматически переходила на «ты». Интересное свойство русского языка.

Не доходя до Каретного Ряда, они, миновав уже середину спуска под землю, из которого тянуло духом подтекающей канализации, резко метнулись вправо, почти бегом, то маневрируя, то просто расталкивая встречных, тянущих по ступенькам свои сумки на колёсиках, перебежали не слишком длинный тоннель. Не замедляя шага, пересекли тротуар, углубились в Каретный Ряд. Хорошо бы успеть до сада Эрмитаж, там — выгодный для маневренного боя оперативный простор.

На этой улице было не в пример безлюднее, и филёры за ними отнюдь не бежали, как в романах Катаева, матерясь, топая юфтевыми сапогами и свистя в костяные свистки. Подобный вариант наверняка учитывался, первая группа передала «объект» следующей, контролировавшей правую сторону Садово-Каретной. Но и оттуда пока никто подозрительный не появился. Немногочисленные прохожие, что встречные, что попутные, опасений не внушали.

Но это совершенно ничего не значит. «При нынешнем развитии техники», как то ли говорил, то ли нет Остап Бендер, оторваться от с размахом организованной слежки почти нереально. Оптимизм в Людмилу вселяло одно: Фёст, знаток этого мира, утверждал — только за счёт разницы в менталитете и теории боевой подготовки «валькирии» способны переиграть любую здешнюю спецслужбу. Если, конечно, не с голыми руками на БТР.

Вот об этом как раз Вяземская и подумала. Смотрела, в качестве учебного материала, многие видеозаписи работы полиции, что российской, что зарубежной.

Имелся у неё для неприятеля очень неприятный сюрприз. Сквозь левый карман джинсов легко было выхватить пристёгнутый к бедру двумя ремешками на липучках пистолет. Только вместо привычных «беретты» или «глока» Людмила взяла с собой необычную конструкцию, найденную в квартире. Шульгин развлекался или ещё Лихарев. Удобнейшая вещь в городских условиях. Может быть, для борьбы с ежовским НКВД предназначалась.

Нечто вроде многозарядной ракетницы, похожей на старинный «манлихер», но с коротким стволом шестнадцатого ружейного калибра. Перед спусковой скобой в него вставлялась обойма из шести патронов в папковых, чуть короче стандартных, гильзах (будет развлечение для криминалистов). Две трети гильзы занимала светошумовая пуля, совмещённая с капсулой дихлорарсина под очень высоким давлением.