Когда любовь соперница у смерти - Владимир Колычев

Все эти доводы казались мне в высшей степени убедительными, но я упрямо жал на газ. А скоро в поле моего зрения появился стоящий на дороге автомобиль. Сначала я подумал, что это нечто вроде брошенной при отступлении боевой техники, но, заметив людей, изменил свое мнение. Хотя это могли быть мародеры или охотники за бесхозным металлом.

Впрочем, на мародеров они были похожи меньше всего. Мужчина в яркой бейсбольной кепке, желтой майке и светлых шортах, женщина одета так же легкомысленно. Эта парочка напомнила мне туристов, беспечно шатающихся по миру в поисках пустопорожних достопримечательностей. То ли дело я – защитный костюм с капюшоном, противогаз, дозиметр.

Их машина совсем не напоминала ничейную реликвию ядерной войны. Обычная «десятка» с увеличенным клиренсом, но слегка просевшая под тяжестью груза, который занимал не только багажник, но и заднюю часть салона. Судя по тому, что мужчина усердно махал мне рукой, они нуждались в помощи. Возможно, они заблудились и теперь не знают, куда им ехать – вперед или назад. Что ж, придется им объяснить, в какой зоне они оказались.

Я понимал то изумление, в которое поверг их мой вид. Но почему я не вижу в их глазах страха или хотя бы растерянности? Почему они смеются надо мной?.. Что ж, придется их огорошить. Посмотрим, какой сейчас у них будет вид.

Ветра не было, пыли тоже, и я рискнул снять противогаз. Я чувствовал, как пылают мои щеки, но точно не знал от чего: то ли от возмущения, то ли от жара, возникшего под резиновой маской, а может, и от того, и от другого.

– А чего вам так весело? – стараясь сохранять самообладание, спросил я.

Мужчина явно не входил в число тех личностей, которые сразу, одним только своим видом подспудно внушают уважение. Вихры на большой ушастой голове, несуразный каплевидный нос, нависающий над щетинистыми усами, сам узкоплечий, но с выпуклым брюшком, и стоял он как-то неосновательно, как будто в штанах у него было мокро. Таким типам, как правило, приходится напрягаться, чтобы вызвать уважение к своей персоне. И еще у них явные проблемы с женами, под каблуком у которых они находятся. Вернее, проблемы есть, а тяжести как таковой нет, потому что все лежит на женских плечах.

И, как мне казалось, смеялся этот подкаблучник только потому, что мой вид развеселил его жену, симпатичную, хотя и заметно привядшую женщину лет сорока. Но в отличие от своего мужа она не потешалась надо мной, а скорее иронично умилялась. Зато мужчина водевильно хватался за животик.

– Вы хоть знаете, где находитесь?

– Знаем, – подавив обидную улыбку, кивнула женщина.

И посмотрела на мужа так, что рвавшийся у того наружу смешок застрял в горле. Пора под юбку, дружок.

– Километров через десять будет Чаган.

– И вы об этом так спокойно говорите? – удивленно спросил я. – Может, вы не знаете, что Чаган отнесен к зоне чрезвычайно опасного риска?

– Отнесен? Нет, он как стоял здесь, так и стоит. Это нас отнесло далеко-далеко. Вот, по родным местам решили проехаться.

– Прогуляться, – снисходительно добавил я. – Ваша беспечность меня просто поражает.

– Чем она вас поражает?

Я не стал отвечать на встречный вопрос и задал свой.

– Что с машиной?

– Ничего. Бензин закончился, – сконфуженно пожал плечами мужчина.

Он уже не высмеивал меня, но и беззаботное выражение не сошло с его лица.

– Всего-то? Впереди мертвый город, опасность, а у вас всего-то бензин закончился.

– Какая опасность? Нет никакой опасности. Ну, не рассчитали немного, датчик подвел, показывает половину бака, когда тот пустой…

– Сказал бы я, где и что пусто… Есть у меня бензин, до Семипалатинска хватит, а там заправитесь.

– Зачем до Семипалатинска, и в Чагане заправка есть.

– Была. Когда-то была. А сейчас там мертвый город…

– Не город, а городок. Военный городок.

– А что, есть разница?

– Да, городок мертвый, там никто не живет. А есть еще поселок Чаган, раньше он Комсомольским назывался, там люди, школа, администрация своя, акимат. Там жить можно. И живут…

– А радиация?

– Нет там никакой радиации, – мотнул головой мужчина. – Ну, может, и есть, но совсем немного. И здесь не страшно, а вы защиту надели, противогаз.

– И что? – пристыженно, но с апломбом посмотрел я на него.

Он все больше и больше не нравился мне. Но вместе с тем я осознавал, что дело не в нем, а во мне. Я опростоволосился, а не он, вернее, обрезинился.

– Да нет, ничего.

– И зачем вы в Чаган едете?

– Отдыхать, – как о чем-то естественном сказала женщина.

– Шутите?

– Ну, какие уж тут шутки! Мы в прошлом году здесь были, за справками приезжали, тут ребята из Новосибирска были, и семипалатинские приезжали, все наши чаганцы. Они сюда каждый год почти ездят, собираемся, кто откуда. Речка, рыбалка, уха…

– Рыбалка? Лещи, наверное, размером с акулу?

– Да нет, нормальные лещи. Акулы у нас в Атом-Куле водятся.

– Где?

– Атомное озеро на Чаганке. Это речка так называется. Там в шестьдесят пятом году озеро построили. Большое и очень глубокое. Утром не было, а вечером появилось. Программа «мирный атом», шарахнуло, говорят, так, что окна в домах повылетали.

– Что шарахнуло?

– Ну, как что, атомная бомба! – удивляясь моей несообразительности, протянула женщина.

– Сто семьдесят килотонн, девять Хиросим в одном флаконе, – пояснил мужчина. – К исходу первых суток уровень гамма-излучения составлял тридцать рентген в час, через десять дней упал до одного рентгена, а сейчас там две-три тысячи микрорентген, это в сто раз выше естественного фона. Вы, наверное, туда в вашем костюме направляетесь?

– Нет, не туда.

– А куда, если не секрет? Или секрет? Может, вы из какой-то секретной лаборатории? – Мужчина откровенно потешался надо мной.

– Да нет, просто езжу здесь, бензин развожу… Знаете ли, бестолковых автолюбителей нынче много развелось. А у вас, кстати, с бензином как?

– Да мы-то как раз и есть бестолковые автомобилисты, – с юмором отнеслась к моему вопросу женщина.

И весело, с колючкой посмотрела на своего мужа.

«Эх, ты, шляпа!» – читалось в ее глазах. Что ж, счет ничейный – «один-один».

– А если серьезно, куда вы направляетесь? – спросила она.

Я мог бы сказать, что мне нужна справка о льготах. Но дело в том, что я имел дело с бывшими жителями Чагана, людьми, как нетрудно было догадаться, весьма осведомленными. И они наверняка прижмут меня к стенке, если начнут бомбардировать мою легенду своими вопросами. Где служил мой отец? В каком полку? А где, в каком доме жил? И так далее и тому подобное. А я и без того уже попал впросак, и повторения этого мне совсем не хотелось.

– Встреча у меня с одним человеком. На Иртыше. У него моторный катер, он на нем подойдет, а я вот на машине… А костюм я так, для рыбалки взял…

– А зачем вы встречаетесь? – спросил мужчина.

– Как тебя зовут, дружище?

– Эдуард Сергеевич.

– Ты, Эдик, уже не молод. А знать много хочешь. Еще больше состариться хочешь?

– Да вы не обижайтесь на него, – увещевающе посмотрела на меня женщина. И невольно поежилась. – Все-таки неспокойно здесь. Радиация, может, и не очень, но вот люди разные сюда ездят.

– И дурные люди попадаются? – Я заинтригованно посмотрел на нее.

– Ну, всякие бывают.

– За меня не переживайте, я из милиции. Капитан Петрович, это фамилия такая. Можно просто Иван. Можно, потому что я в отпуске.

– А вам, капитан Петрович, в костюме не жарко? – спросил Эдик.

– Да жарковато будет, – не мог не признать я. И взглядом показал на свою машину. – Там в багажнике канистра.

Пока Эдик заправлял свою «десятку», я снял костюм, причем без всяких правил, когда нельзя касаться голыми руками наружных поверхностей защиты. Снял, свернул и сунул в багажник. Радиоактивные осадки на меня не сыпались – внешняя дезактивация не требовалась. А вот внутренняя, пожалуй, не помешала бы.

– Видно, что вы в отпуск едете, – поставив на место канистру, сказал Эдик. – Палатка у вас, удочки…

К поездке я подготовился основательно, разве что свинцовый скафандр не взял. И еще оружия у меня не было, если не считать ножа, тесака и топора. А так было почти все для существования в автономном режиме суток десять.

– Сколько я вам должен? – спросил мужчина.

– Компанию составишь, и, считай, мы в расчете. – Я достал из ящика бутылку вина, откупорил ее.

Была у меня еще и водка – и в карманной фляжке, и в бутылках, но я решил начать с малого.

– Ну, я за рулем, – облизнувшись, замялся Эдик.

– А там что, полиция есть? – спросил я, кивнув в сторону поселка.

– Ладно, я думаю, немного можно.

– Только немного, – улыбнулась женщина, которую, как выяснилось, звали Люба.

Бутылка вина на двоих лишь взбодрила нас, приподняла настроение. И скоро мы без приключений в колонне из двух машин добрались до моста через мелкую зеленую речушку с крутыми берегами и бурной порослью на них. Останавливаться мы не стали, но я и без объяснений понял, что это и есть река Чаганка, в честь которой и получил название поселок.