Людоед (сборник) - Александр Варго

Женщина вынырнула из «кармана» между стеной и стеллажом и скользнула к прилавку напротив Леонова.

– Тут, надо понимать, убийца разозлился на тетку Лизу.

– Та-ак, – протянул Миша. Пусть это не то, что он хотел услышать, но зерна от плевел можно отделить и потом.

– А разозлиться на нее мог только Ванька Федотов.

– Почему?

Кто такой Ванька Федотов, Миша тоже не знал, но, чтобы не сбить со следа Аниськина в юбке, Миша задавал наводящие вопросы.

– Они повздорили с теткой Лизкой в прошлый четверг. Поорали здесь да за волосы друг друга потрепали. Тетка Лизка ого-го. – Женщина сжала кулачок и помотала им перед лицом Леонова. – Она, знаешь, огород по осени под лопатку… Сына жалела. Он болеет у нее.

– Так что там с Ванькой? – Миша вернул деревенского детектива к следу.

– А что с Ванькой? Потаскала она его по магазину, да и сбросила с крыльца лицом в грязь.

Миша задумался.

Черт! Был ли у этого Ваньки мотив? Еще бы! Прилюдное унижение – это вам не обвинение в краже кур.

– Ну а Ванька? Встал и ушел?

– Да ну его! Кудахтал на станции еще с полчаса, наверное.

– Угрожал?

– Да нет. Скорее проклинал. И обзывался.

– Обзывался?! – Леонов не сдержал улыбки.

– Ага, – продавщица кивнула и, потупив взгляд, застенчиво пояснила: – Женщиной легкого поведения обзывал.

6

В их работе везло редко, но и такое случалось. Тело мальчика едва успели накрыть, как на поляну выскочила растрепанная женщина.

– У меня пропал сын, – выпалила она.

– Гражданочка, сюда нельзя.

Майор Ильин попытался остановить женщину.

– У меня сын, – произнесла она и взглянула мокрыми от слез глазами на Виктора.

Ильин ослабил хватку и, кивнув на тело, сказал своим:

– Покажите ей.

Сидихин откинул уголок простыни. Женщина дернулась в сторону носилок, но вскрикнула и вдруг встала. Ее затрясло. Все стало ясно без слов, но майор все же спросил:

– Это он?

Несчастная закивала. Говорить она не могла. Ильин обнял ее, и она зарыдала.

Вот что больше всего не нравилось майору в его работе. Расчлененные тела, вырванные органы – ничто по сравнению со скорбящей родней. Вот что по-настоящему страшно. Трудно подбирать слова утешения. Все они бесполезны, но говорить их нужно. На автомате, стараясь не вести себя грубо, не быть черствым сухарем. Сказать, а потом впитать эту скорбь, как губка воду. Виктор Ильин знал, что через несколько дней об этой конкретной трагедии он будет думать как об очередном эпизоде – одном из тех, из которых состоит жизнь сыскаря. Фактически он каждый раз переживал одно и то же, но при следующей трагедии он снова не сможет подобрать слов утешения. Потому что таких слов нет. Можно утешить словами того, кто обжегся, порезался, ударился мизинцем ноги о сраную ножку кровати. Но там, где есть мертвецы, слова бесполезны. Именно поэтому Ильин обрадовался, когда его мобильник зазвонил. Он кивнул Ане. Та подошла, обняла женщину и отвела ее присесть на скамейку.

– Да? – сказал Ильин в трубку.

– Ты можешь сейчас говорить?

Их общение давно не было приятным. Ильину – из-за ощущения, что она его не понимает, а Жанне… Он не знал, почему она в последнее время говорит с ним, как с соседом, систематически срущим под дверью. В чем причина? Его работа? Но ведь она знала, что выходит за мента. Знала, что его работа – не такая же, как у сантехника. Дерьма он видит столько же, но график работы немного другой. Если поступит вызов в шесть тридцать, он не может сказать: все, баста, рабочий день закончен, завтра в девять утра мы рассмотрим вашу заявку. Жанна знала об этом, но наверняка не думала, что так будет продолжаться всегда.

– Да. Могу, – ответил Ильин.

– Хотела оставить тебе записку, но решила, что ты этого не заслуживаешь.

Уголек догадки вспыхнул красным где-то под сердцем.

– Нам надо разобраться…

Интересный ход. Виктор проводил взглядом носилки с телом парня.

– В самих себе… понять, чего мы хотим.

Он слушал.

– Я поеду к маме. Я взяла отпуск за свой счет, Настя бабушку давно не видела… Почему ты молчишь? Ильин, ты неисправим!

Почему он молчит? Потому что даже в обычной семейной ссоре невозможно подобрать слова. Если любишь, будешь подбирать слова, а не сможешь – будешь молчать. К черту! Потому что это тоже не херов мизинец, ударенный о ножку кровати.

– Что ж… Нам действительно лучше пока пожить отдельно, – сказал он. Понимая, что будет волком выть, приходя в пустую квартиру.

– Я так и знала, – всхлипнула Жанна. – Ты только об этом и мечтал!

– Ну, послушай, Жанна. Я в выходные к вам приеду…

Она бросила трубку. Услышала она его или нет? Ильин был уверен, что жена звонила уже из машины. Так что нагнать он ее сможет только у дома тещи. И тогда скандала не избежать. Нет, пусть лучше сама остынет, а в выходные можно попробовать все наладить.

Майор Ильин убрал телефон и направился к заплаканной матери убитого парня.

7

Кирилл Верзилов, 16 лет. Проживал по адресу Ферганский проезд, дом 8, квартира 46. Неуправляем, упрям, груб со старшими. Такой вот персонаж.

На поиски врагов этого подростка вряд ли уйдет больше получаса. У Ани сложилось впечатление, что парня ненавидели все, включая его друзей. Но, судя по нанесенным повреждениям, тут действовал какой-то психопат. О жестокости подростков Рыжова знала не понаслышке, но… Это до чего же надо разозлиться, чтобы сотворить такое? Отсутствие полового органа у тела натолкнуло Аню на мысль о мести обманутой подружки, но в результате следственных мероприятий выяснилось, что у Кирилла не было никакой девушки. Нравился он многим – но только до тех пор, пока не доходило до первого свидания.

«Нарцисс, – призналась Ане Рыжовой одна из девушек. – Так вроде неплохой парень, а на деле оказалось, что… барахло он, короче».

Тут зацепиться не за что.

Нашлись два человека, которые видели Кирилла незадолго до смерти: встретились с ним на автобусной площадке на пересечении Ферганского проезда и Волгоградского проспекта. Поговорили и разошлись по своим домам. Аня прикинула, где находилось это место последней встречи. Вот так, прямо по проезду – Кириллу оттуда минут пять пешком. А он зачем-то пошел через парк.

– Ребят, – обратилась она к подросткам. – А он не собирался с кем-нибудь встречаться?

– Да нет, – ответил младший и самый шустрый. – Он домой собирался. На турнир.

– Турнир?

– Да. Это компьютерная игра. Он забился с одним из игроков на десять.

– А через парк он поехал, – сказал второй парень с красной воспаленной кожей на лице, – потому что просто хотел прокатиться.

Прокатиться?

– То есть он вам сказал, что поедет домой через парк?

– Это не обязательно говорить, – улыбнулся краснолицый. Аня отметила, что мальчишка становится почти красивым, когда улыбается, несмотря на прыщавую кожу.

– Все ребята, – продолжил мальчик, – которые живут дальше десятого дома, ездят через парк. Ну, если катались на автобусной площадке, конечно. Это нам с Тохой, – он указал на шустрого, – в лом крюк давать. Мы-то живем в четырнадцатом доме, через дорогу от площадки.

Мальчишка просто хотел прокатиться. И погиб, оказавшись не в том месте и не в то время.

Аня Рыжова внезапно почувствовала страшную усталость. Тяжело. Она поняла это не здесь и не сейчас.

Она поняла это, когда только окунулась с головой в сыскную работу. В адвокатуре было проще? Да, конечно! Там с ней работала команда – это раз, и, кроме того, за несколько дел одновременно они никогда не брались – это два. У нее были начальная точка и конечная. На начальной перед ней сидел убийца, подонок и нехороший человек. А на конечной ее ждал «белый и пушистый» законопослушный гражданин. И единственной ее головной болью на пути от точки А до точки Б были доказательства невиновности клиента.

Здесь же – голова кругом. Смерти, смерти, смерти… Проще было бы, объедини они все дела в одно. А так – она почему-то думала не о поиске убийцы в этом конкретном случае, а о связи этого убийства с теми, зимними. Подростки были заколоты лыжными палками. Палки убийца вставил подросткам в анальные отверстия. Скорее всего именно из-за этого садистского штриха она мысленно объединила эти убийства. Конечно, отвертка – это не лыжная палка, но ведь сейчас тепло. Бабье лето на дворе.

Смущало только кострище и пропавший орган. Возможно, убийца его сжег. Может – да, а может – нет. Надо думать, Гринько к вечеру расставит точки над Ё. И майор Ильин… Умный мужик. Может, уже чего и надумал. Пора ехать в отдел.

8

Миша Леонов оставил машину у ворот садового товарищества «Рассвет». Возле открытой калитки ему встретился тучный человек с оплывшим лицом и дыханием астматика.

– Здрасте, – выдохнул мужчина.

– Здравствуйте. Вы не могли бы подсказать, где дача Ивана Федотова?

– Ваньки-то? Так вон, прямо по улице, за колонкой направо. Второй дом от угла как раз и будет его. А тебе зачем? Ты вроде не из этих, – толстяк присмотрелся к Леонову внимательнее и с убежденным видом кивнул: – Нет, не из этих.