Малец и море - Александр Зевайкин

— Иди уж, слон морской, — махнула рукой хозяйка, по новой ставя чайник на плиту.

Витёк ушел, а Тёмка наконец-то уселся за стол. Танюха впервые увидела, как у ребенка задрожали руки при виде тех простых блюд, что она ела каждый день. У девушки даже ком к горлу подступил. А мальчик спрятал руки под стол и потупил взгляд, не решаясь глядеть на еду. Глаза его блестели, и Танюхе показалось, что он вот-вот заплачет. Она подсела на табурет рядом, погладила его по плечу и ласково шепнула:

— Ешь, не бойся. Здесь тебя никто не обидит. Если тебе удобнее — можешь есть руками. Вот это оливки, а это — маслины. Это карбонат, это нерка, это семга. Вот тушеная индейка с овощами. Бери все, что есть. Все для тебя.

Мальчик смотрел на Танюху испуганными глазами, губы его кривились и дрожали.

— Все хорошо, — шепнула девушка. — Я пойду чай заварю. Ты какой больше любишь? Белый, желтый, красный, зеленый или черный? Может, травяной сделать? У меня есть зверобой, душица… Ладно, извини меня, я слишком много болтаю. Кушай, кушай, — как можно ласковее подбодрила мальчика и отвернулась, догадавшись, что он стесняется. А себя мысленно ругнула: «Мальчик ливерной колбасы досыта ни разу не ел, а ты его про белый чай спрашиваешь!» Заварив чай на свой вкус, она нарезала сыра, отнесла Витьку и специально задержалась у него подольше, чтобы мальчик мог спокойно поесть.

— Ты знаешь, у меня такое ощущение, что его ни разу в жизни досыта не кормили, — поделилась она своими наблюдениями.

— Так в чем же дело? Накорми, — невозмутимо отозвался Витёк.

— А я что, по-твоему, делаю?

Витёк удивленно посмотрел на хозяйку.

— Со мной разговариваешь. Да он вообще-то на дистрофана не похож. Паренек крепкий.

— А ты видел, какая у него одежонка?

— Бомжовская, — сразу же согласился Витёк. Так оно и было.

— Завтра же куплю ему все новое.

— А что это на тебя приступ благотворительности напал?

Танюха внимательно посмотрела в пьяненькие Витьковы глазенки и внятно отчеканила:

— Когда я увидела, как у него затряслись руки… то почувствовала себя последней свиньей.

— Да, жаль, что ты одна такая совестливая, — с ноткой иронии заметил Витёк.

За что Танюха любила Витька, кроме прочих положительных качеств, он еще и пил не пьянея. Даже после семисотграммовой бутылки водки глазки мутнели, рожица глупела, но он абсолютно реально воспринимал окружающий мир и адекватно реагировал на все события.

Когда Танюха вернулась на кухню, Тёмка уже поел. Он сидел, сложа руки на коленях, и выглядел вполне умиротворенно, улыбался и довольно щурился. Заслышав поступь хозяйки, он встрепенулся:

— А где моя чайка?

— Не волнуйся, чайка твоя, как я и обещала, в ветлечебнице. За сто баксов доктор промоет ей каждое перышко, а завтра утром мы ее заберем и выпустим. Кушать еще что-нибудь будешь?

— Нет, — чистосердечно признался мальчик.

— Тогда будем пить чай. Вот мед. Алтайский. От диких пчел. А вот и сам чай, — Танюха придвинула мальчику удивительно красивую, тонкой росписи, чашку.

— Какие у вас красивые чашки, — восхищенно заметил мальчик. — Я ни у кого таких не видел.

Он сидел неподвижно и с некоторой опаской смотрел на чашку, словно она была ядовитой американской жабой.

— А что же ты не пьешь?

— А вы не могли бы налить мне в стакан или в чашку попроще?

— Это всего лишь посуда, — вздохнула Танюха, — пей и ни о чем не думай. Вещи созданы для служения человеку, а не иначе.

Она с интересом посмотрела на мальчика и уже протянула руку, чтобы взять его за розовую мочку уха, но вовремя остановилась, и ладонь легла на плечо.

— Пей чай с медом, и пойдем смотреть кино. Витёк обещал какую-то интересную комедию.

Пока она мыла посуду, Тёмка допил чай, осторожно отодвинул дорогую чашку подальше от края и тихо сказал:

— Спасибо, я — все.

— Я — тоже, — Танюха не сдержала улыбки. — Идем.

Они уселись на диван. Большой, глубокий, мягкий, с полдюжиной красивых думочек. Витёк сидел особняком в кресле, поставив перед собой журнальный столик с выпивкой и закуской.

— Сегодня, ребята, у нас премьера года, вернее — века, или даже — тысячелетия. Старая добрая французская кинокомедия «Четыре мушкетера». В главной роли комедийная группа «Шарло». Эксклюзив. Прямая доставка из Парижа. Такого вы не увидите нигде, — дурашливо провозгласил Витёк, нажимая кнопку пульта. Танюха забралась на диван с ногами, укрыла халатом колени и уже приготовилась насладиться искрометным юмором, как взгляд ее упал на окно. За ним было темно.

— Подождите, — вдруг спохватилась она, — а твоя мама не будет переживать, если ты заночуешь у нас? Может, ей позвонить?

К ее вопросу Тёмка отнесся удивительно равнодушно.

— Не будет, — сурово ответил он.

— А папа?

— Тоже не будет. Им не до меня.

— Почему ты так думаешь? — насторожилась Танюха.

— Бате в понедельник пенсию принесли, и теперь, пока не кончится, пить будут.

— Твой папа уже пенсионер?

— Допился он. Ноги отнялись. Группу дали. Сам он за водкой ходить не может, а мне еще не дают. Так что мать ходит и пьет вместе с ним. А когда напьются, то ругать меня начинают, воспитывать. Говорят, что я паразит и дармоед, и что я их объедаю. Так что я целыми неделями у Василича живу. Он, правда, сейчас в Сызрань к брату уехал, но я пока у Серого перекантуюсь. Они хоть сами на полу спят, но меня всегда пускают.

Танюха заметно погрустнела, а Витёк произнес многозначительное: «Да-а-а» и налил себе полный стакан водки.

— А Василич кто?

— Мужик один знакомый. Они с отцом на заводе работали. Я его с детства знаю. Он пьет редко. А если выпьет, такой же тихий, и не узнаешь. Мы с ним дружим.

— А родители лечиться не пробовали? Сейчас много всяких методик.

Тёмка махнул рукой.

— По два раза кодировались, да все без толку. Отец так и сказал: «Только деньги зря потратили». А мать с работы за пьянку выгнали. Она участковым врачом в детской поликлинике работала. Уважали ее там. Любили.

Витёк поднял стакан и сочувственно произнес:

— Да, братишка, не повезло тебе.

— Ты не переживай, — Танюха погладила мальчика по плечу, хотя был соблазн запустить пальцы в мягкие вихры, но она удержалась, — мы что-нибудь придумаем. И вот что… У меня от отпуска неделя осталась, так что пока поживешь у меня, а там видно будет, — тоном, не терпящим возражений, сообщила Танюха.

Тут Витёк и замер с открытым ртом и сыром в руке.

— А ты рот-то закрой, пока ворона сырок не утащила, — усмехнулась девушка.

Витёк шумно вздохнул, закрыл рот, немного подумал и выдал надлежащую реплику:

— Да-а-а, если Татьяна Андреевна обещала, то она тебя обязательно в люди выведет. За твое будущее, Гринпис, — и выпил полный стакан до дна.

— Кино смотреть будем? — хозяйка боялась, что мальчик вдруг откажется, и постаралась побыстрее переключить его внимание на более приятную тему. А молчание восприняла как знак согласия. Куда же ему, действительно, идти? А ей все веселее будет. А то Витёк — компаньон ненадежный: у него то и дело неожиданные командировки случаются. А с Тёмкой куда-нибудь съездить можно. Танюха здорово удивилась, поймав себя на строительстве планов. Она мальчика-то знает всего час, а уже распоряжается им как сыном или племянником.

— Будем, — согласился Тёмка и прервал Танюхины размышления.

— Эй, сапожник, командуй!

— Закусить хоть дайте, — сдавленно прошептал Витёк.

На сорокадюймовом жидкокристаллическом экране началась увлекательная и полная опасных приключений жизнь четырех неунывающих слуг, четырех же легендарных мушкетеров.

Тёмка уснул мгновенно. Сразу же после первой драки.

— Быстро пацана сморило, — усмехнулся Витёк.

— Еще бы! Такого натерпелся. Выключай, завтра досмотрим.

Витёк скривил губы.

— Как скажешь. А как же футбол?

— В спальне посмотришь.

— А ты?

— А я здесь побуду. Вдруг ночью проснется, испугается.

— Ага, грудной ребеночек, — с ноткой обиды проворчал Витёк.

— Грудной, не грудной, а ребенок, и в чужом доме, — Танюха была непреклонна.

— Ладно, — со вздохом согласился Витёк, — тогда я возьму еще бутылку водки.

— Да хоть три. Вить, — она тронула его за плечо, — не обижайся, сегодня последний день моих капризов.

— Дай хоть в щечку-то поцелую, — изображая оскорбленную добродетель, проворчал Витёк.

— Конечно.

Танюха подождала, когда он из кухни поднимется на второй этаж, поставила свой любимый диск со звуками природы и притушила свет. Ей предстояло многое обдумать, но она решила все отложить до завтра. Утро вечера мудренее. А сейчас лучше расслабиться, внемля ласковому шелесту волн и забыть о сегодняшней нервотрепке. Девушка поудобнее устроилась в кресле, положила ноги на пуф и принялась наблюдать за спящим мальчиком, прислушиваясь к его тихому, ровному посапыванию. На душе почему-то стало уютно и спокойно, и казалось, что они только вдвоем во всем мире: этот удивительный мальчик, бледный, худой, измотанный, и она. А кто она ему? Спасительница? Может быть. Ей ужасно хотелось коснуться его: потрепать за щеку, взлохматить волосы. Странно, она знает его всего ничего, а уже так привязалась. Это же здорово, что они его вытащили. Это же… А тут еще обнаружилось, что все недомогания закончились, и она теперь совершенно здорова. Танюха закрыла глаза и медленно, почти ощутимо, погрузилась в мягкую волну сна.