Прощальный вечер - Полина Букина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
— Жалсан! Ромка чиний төлөө ирсэн!{?}[За тобой Ромка пришёл*]
— Где? Уже? Би гүйсэн. Та бас хүрээд ир. Таван цагт. Би ийм өмд өмссөнд гайхах зүйл алга.{?}[Я побежал. И ты это, тоже приходи. В пять. Не зря же я брюки эти надел.*] — Обувая туфли кинул мальчуган в брюках со сбившейся у обуви тканью, которые, очевидно, были длиннее его ног. Выходя, он хлопнул дверью.
— Энд новш байна!{?}[Вот же засранец!*] — возмутилась пышная женщина за окном.
На ступенях порога его ждал старый друг.
— Пятифан, на! Здарова! — лицо засияло улыбкой, в которой всё так же не доставало пары зубов.
— Ну — ну, выпускничок. — Рома хлопнул его по плечу, и выставил руку.
— Сиги убери! Мамка до сих пор не знает, на! — засуетился бурят и обернулся на маленькую деревянную избушку.
— Пиздишь.
— Зуб даю, на.
Как только парни прошли соседский дом, Ромка достал из глубокого кармана сигареты.
— “Русский стиль”, — поспешил он похвалиться, — Это тебе, стилёвому, специально взял. — парень бросил многозначительный взгляд на штанины, которые уже успели запылиться, и улыбнулся, обнажая клыки.
— Ой, на. Просто я спортивки свои уже протёр, прям на гу́че дырка, на. И вообще, у меня праздник, на, не надо больше в эту залупу ходить каждый день. — сделав длинную затяжку, он сказал: — Я думал не дождусь, на, а время чёто быстро без тебя полетело, два года прошло, я и не заметил, не понимаю теперь чё дальше. Жизнь какая-то быстрая сука, на.
— Дальше, Бяша, нам в киоск. Успеешь ещё философии навести.
— А чё там?
— Там спутники сегодняшнего вечера: табак и сидр.
— Сидр? Чё мы, тёлки какие-то, на?
— Ну от пиваса́ ты ебло кривишь как тёлка, а водку я честно-говоря и сам не пил с прошлого раза до сих пор.
— Да это продавщица сучка попалась, на. — сплюнул пацан.
— По-любому. — ухмылка коснулась правого уголка рта и одновременно с соратником Роман выкинул бычок.
На многочисленных высоких деревьях зеленела листва. Вместе с её тихим шелестом слышалось щебетание птиц, а где-то из глубины леса доносился стук дятла. По-видимому санитар трудился с сухой корой какого-то дуба. Меж клёнов вилась узкая лесная тропинка, по одну сторону которой редко встречались грибы, а по другую покрытые мхом пеньки. Усеянная ветками и листиками, иголками и даже шишками, она рассказывала о том, что её посещали редко, и лишь немногие кому она известна. Где-то рядом размеренно журчала речная вода, из которой иногда выбивались ручейки. Один струился прямо возле притаившейся тропы, по нему и проплывала полиэтиленовая плёнка, а на земле рядом вслед приземлилась фольга.
Идиллию природы потревожило побрякивание стекла в чёрном пакете. Гость в облегающей белой футболке, заправленной за ремень смешных бежевых штанов, щёлкал под ногами жёлуди и о чём-то возбуждённо говорил. Выбросив мусор в сторону он достал папиросу, а пачку засунул в карман широких брюк.
— …решила что раз со мной возиться, на, может меня заёбывать
какая вся из себя занятая и умная фифа. Я может и сам не хотел на эту физику ебучую к ней ходить, на. «Я в Навасибирск паеду в НГТУ паступлю, а тебе только к Ромке тваему в Томск дарога, а без меня и туда не выберешься. Дя-дя-дя, так-что придётся ка мне прислушаться Жас — лан», на. — кривлял кого-то недовольный подросток.
— Да пошла она, в НГТУ своё. Гадюка редкостная, в городе таких поищи. Я вообще всегда считал что Катьке дорога в проститутки, чтобы рот был важным занят, и балаболить не могла. — товарищи прыснули смехом.
— Она бы и там рассказывала что дел у неё по горло, на! — звонко захохотал бурят с новой силой. Отдышавшись, он продолжил развивать диалог, — Наверное для этой работёнки буфера себе и отрастила, во! — руки очертили два больших полукруга от ключиц до пупка. — Там четвёртый размер, бля буду, на!
— Бяша, ты где четвёртый размер-то кроме мамки своей видел? — собеседник отпил из зелёной бутылки. Создав этим паузу он сменил тему, — Чё она? Придёт?
— Да не знаю я, много раз звал, так и не ответила. — Взгляд юноши резко помрачнел. — Вообще я только для неё к ЕГЭ и готовился, на…
— Да ничё, братан, наладится всё. Матерям сна мы не даём, оттого и злятся. Такая доля воровская. — подбодрил Ромка.
Тропинка вывела их к широкому деревянному мосту. Перилами служили отсруганные длинные ветви: одна по вертикали, две по горизонтали. На том берегу был виден ряд из четырёх одиноких домов, а за ними один только зелёный луг, обсыпанный ромашками и глубокий лес, с громадными елями. Там, на траве резвилась девчонка с иссиня белой головой в оранжевом сарафане, который поднимался, будто надуваясь, когда она кружляла вокруг себя. Заметив приближающихся парней она активно замахала руками, а потом побежала навстречу.
— Ромка! Жаслан! — она набросилась на мальчика в спортивном костюме, — Где пропадал? Чего не заходил? Так рада тебя видеть!
— Что ты, маленькая? Как дела? — он потрепал её по голове.
— Ничего не маленькая, мне уже целых 10!
— Целых 10? И как давно?
— Весь день!
Её улыбка, такая солнечная и искренняя, передалась и собеседникам.
— Во дела, слыхал, Бяш? У нас тут именниница. — Рома встал ей за спину и положил руки на плечи.
— С Днём Рождения, на! Расти большой, не будь лапшой.
— Ромка, ты что делаешь? — девочка почувствовала что её взяли за уши, — Ай!
— Раз. — сказал парень, потянув её завитки вверх.
— Два. — поймав взгляд друга Жаслан подхватил счёт.
— Ай! — пискнул ребёнок. Несмотря на неприятные ощущения за писком последовало хихиканье.
— Три! Четыре! Пять! Шесть! — хором продолжали ребята.
— Пятифанов! Прекрати! — возле них появился высокий очкарик, с такими же как и у девчушки светлыми волосами.
— Се-е-емь! Восемь.
— Щас, Тоха, еще немного, на. — Бяша выставил руки, пресекая попытку Антона добратся до сестры.
— Де-евять. И-и-и…
— Десять! — крикнула девочка и засмеялась. Её отпустили.
Между ними пробежал заливистый смех. Антон приобнял Олю за плечо, прижав к себе, подсознательно желая защитить от дальнейших задумок которые могли прийти в головы компаньонов. Он наконец заметил чёрный пакет, рядом с которым стояла полупустая бутылочка с изображением груш на наклейке.
— Вы бы ещё к самому моему порогу подарочки свои принесли, — возмущённо сказал мальчик, — и маму мою
