Смертельный гамбит - Уильям Форсчен

Ксарн направил пистолет в грудь Элдина и нажал курок.

— Брат Корбин, пора подниматься.

— Во-первых, я тебе не брат, а во-вторых, у меня еще нет желания вставать.

Бескровные губы Надзирателя изогнулись в снисходительной улыбке, он медленно вплыл в комнату, волоча за собой полы длинного одеяния, и навис над постелью Корбина.

— Ах, брат Корбин, мы все братья по духу. До рассвета остался один час, пора начинать новый день.

— Послушай, Лоса, или Лойса, или как тебя там! Ты разговариваешь с Корбином Габлоной. Я сыт по горло вашими проповедями и наставлениями и больше не намерен вам подчиняться.

— Как тебе будет угодно, — прошептал Лоса.

На его лице застыла обычная для Надзирателей ханжеская улыбка. Тысячи микроскопических иголок вонзились в тело Корбина.

— Ублюдки! Если бы не этот смирительный костюм, я давно бы свернул твою тощую шею!

Громко ругаясь, Корбин продолжал демонстрировать свое неповиновение. Лоса предостерегающе поднял палец, словно бы укоряя капризного ребенка.

Покалывания были не слишком болезненными — никто не смог бы обвинить Надзирателей в том, что они применяют жестокие пытки, но ощущение было таким же неприятным, как если бы десять тысяч голодных москитов одновременно впились в тело.

Продолжая сыпать проклятиями, Корбин вцепился в смирительный костюм, прилепившийся к нему словно вторая кожа. Он даже был окрашен в цвет плоти и повторял каждый изгиб и складку его трехсотфунтового тела. Он продолжал терпеть, хотя так же, как и Лоса, прекрасно понимал, что его сопротивление не продлится долго. Иногда ему удавалось продержаться две или даже три минуты, хотя какой в этом толк, подумал он, в то же время сознавая, что каждая его уступка является еще одной маленькой победой Надзирателей.

— Ну ладно, ладно! — воскликнул Корбин, и сводящие с ума покалывания тут же прекратились. — Черт возьми, как бы я хотел…

Поднятый палец Лосы остановил Корбина на середине фразы.

— Не надо горячиться, дорогой брат. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня, что я наставил тебя на путь, ведущий к всеобщему братству. Мы, Надзиратели, желаем только, чтобы все кили в мире и согласии. Мы не приемлем насилия и хотим, чтобы вы заняли такую же позицию. Ты сам понимаешь, что наш либеральный миролюбивый подход во всем превосходит ваши варварские методы выяснения отношений. Не правда ли, брат?

Корбин криво усмехнулся:

— Ну да, конечно.

— Брат, — добавил Лоса с застывшей на лице улыбкой.

— Брат, — неохотно пробормотал Корбин и выбрался из постели, чтобы встретить восемьдесят седьмой день курса нравственной переориентации. Всего лишь восемьдесят седьмой! А ведь еще две тысячи девятьсот тринадцать дней он проведет здесь в том случае, если ему не сократят срок за примерное поведение.

Через несколько минут они вышли в главный коридор. С поникшими плечами Корбин следовал за плывущим впереди Надзирателем.

По крайней мере, они еще не проникли в его мысли, но он знал, что это всего лишь вопрос времени. Приблизительно в течение года они будут разрыхлять ему мозги и, когда условия станут подходящими, проникнут в нейросистему и возьмутся за него изнутри. Корбину не хотелось думать о том, что до сих пор еще никому не удавалось побить этих ублюдков в их игре. Всякий, кто покидал подобный центр, пройдя курс переориентации первой категории, представлял из себя полного идиота, которого постоянно терзали различные сомнения вроде того, имеет ли он моральное право есть салат, поскольку если растение способно чувствовать, то ему могло не понравиться, что его кто-то разрывает на части.

Проклятье! Он сам угодил в их ловушку. Надзиратели строго придерживались буквы закона, и Корбин надеялся, что его адвокаты еще долго будут мурыжить их в залах суда, прежде чем дело дойдет до слушания. Ему останется, только залечь на дно, чтобы они не могли схватить его, сославшись на право предварительного заключения возможного преступника.

Когда он развлекался на увеселительном звездолете, дрейфующем в Малом Магеллановом Облаке, кто-то на него настучал. Около полудюжины кораблей Надзирателей перекрыли все пути к отступлению, и не прошло и часа, как на Корбине оказался смирительный костюм.

— О чем ты задумался, брат? — поинтересовался Лоса, бросив взгляд через плечо и остановив на Корбине свои фасеточные глаза.

— Если я тебе отвечу, ты снова пропустишь через меня электрический разряд, — пробурчал Корбин.

— Брат…

— Ну хорошо, хорошо. Но если я скажу правду, ты ведь сделаешь то же самое, брат, — с усмешкой произнес Корбин, иронически выделив последнее слово.

— Ты не прав, брат. Мы, Надзиратели, всегда желаем слышать правду. Я был бы очень огорчен, если бы под влиянием страха ты сказал мне неправду. Видишь ли, брат, именно стремлению всегда говорить правду и жить в мире мы хотим научить вас, наших менее просвещенных собратьев. Так что ничего не бойся и всегда будь искренен, мой друг.

— Просто я до сих пор не могу понять, кто же настучал на меня… брат.

— Поскольку правда не может причинить вреда, я с удовольствием сообщу тебе, что это сделал твой старый соперник Сигма Азерматти. Его люди узнали, где ты скрываешься, и связались с нами.

— Ах, гнилой подонок! Он нарушил кодекс. Он нарушил нашу взаимную договоренность ни при каких обстоятельствах не стучать вам, ублюдкам.

— Брат, — холодно добавил Лоса. Тень недовольства коснулась его лица.

— Брат, — поспешно повторил Корбин.

Он знал, что Надзиратели весьма щепетильны в вопросах, касающихся брачных ритуалов и законности появления на свет их отпрысков.

— Вот так-то лучше. От себя могу добавить, что он поступил правильно. Еще есть надежда, что с нашей помощью ты найдешь путь к миру в своей душе. В конце концов, брат Габлона, ты был организатором одной из этих отвратительных игр и вдобавок ко всему еще пытался смошенничать.

— Ну конечно, вы упекли меня сюда из-за небольшого проступка, в то время как сами однажды за один день превратили в пыль полдюжины наших планет. Попробуй объяснить мне это, брат.

— Ну ладно, Корбин, я уже не раз слышал от тебя подобное обвинение. Не мы превратили в пыль ваши миры. Вы сами это сделали. Мы просто доставили в заранее выбранные места соответствующие устройства, после чего позволили провести эвакуацию планет. Взрывы должны были произойти только в том случае, если бы твои предки продолжили вести боевые действия. Но они не вняли нашим предостережениям, и планеты были уничтожены. Так что вы сами виноваты.

— Последствия были трагичными, — печально продолжал Лоса, — но наш план сработал — война была прекращена. Затем мы лишили вас всех систем вооружения для ведения межпланетных войн и запретили производить их в дальнейшем. К сожалению, нас слишком мало, и мы не можем одновременно находиться повсюду, но, по крайней мере, мы не позволим вам снова развязать крупный конфликт. К нашему большому огорчению, такие, как ты, по-прежнему продолжают разжигать войны между народами, населяющими примитивные миры, а затем еще жульничают, чтобы извлечь для себя выгоду.

— Говоришь, я жульничал? Да я просто оказался изобретательнее всех остальных, и, кроме того, они тоже смошенничали и в результате испортили игру. Черт возьми, да я просто пытался сделать то, что они хотели совершить в отношении меня!

— Ты неисправим, Корбин Габлона. Но дай нам время, и ты сам увидишь всю глубину своих заблуждений. Приготовься к сегодняшнему занятию.

Надзиратель остановился и махнул рукой в сторону двери. Та сразу же открылась, повинуясь его жесту. В небольшом внутреннем дворике находилось около десятка сервоботов, своим внешним обликом напоминавших Надзирателей и вместе с Лосой и Вушем составлявших весь персонал центра переориентации. Все они были готовы заниматься только с одним Габлоной.

— О нет! Только не Встреча Для Соискания Братской Поддержки! — слабо простонал Корбин.

— Мы подготовили для тебя полный курс лекций о Пути к Миру. Сейчас пройдет седьмое занятие из двухсот. Сервоботы горят нетерпением наставить тебя на путь истинный.

— Выпустите меня отсюда! — жалобно взмолился Габлона. — Я сделаю все, что вы захотите, подпишу любые бумаги, только выпустите меня из этого сумасшедшего дома! Я не выдержу здесь больше ни одного дня!

— Ну, ну, — произнес Лоса. — Твое отчаяние хороший знак, поскольку говорит о том, что ты стал более податлив. Теперь смело заходи внутрь. Предстоящее занятие принесет тебе много пользы.

— Я никогда не верил тем, кто говорил, что мне может что-либо пойти на пользу! — крикнул Корбин.

Исчерпав все доводы, Лоса начал медленно поднимать руку, и Корбин сжался, приготовившись получить новый электрический разряд. Внезапно откуда-то издалека донесся высокий пронзительный свист.