На крыше мира - Игорь Середенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, слушай. Мой учитель полагал, исходя из генетики, что такие народности, как негроидная, а также азиаты несут плохие гены.
– Что он имел в виду? – спросил Бегер.
– Уродуют человека, портят его генетику, скрещиваясь с белыми. Он считал, что когда-то, во времена атлантов существовала лишь одна белая раса.
– Стало быть, лучшая раса – люди с белой кожей? Но откуда тогда взялись другие расы?
– Он выдвинул несколько предположений, и все они ведут к тому, что иные расы не были доминирующим звеном в развитии человека.
– То есть, поясни?
– Они были рабочей силой, – ответил Шеффер. Участвовали в строительстве городов.
– Ты хочешь сказать, что они были рабами?
– Не обязательно, но они не имели привилегий.
Бруно вытянулся, словно демонстрируя благородное происхождение.
– Возможно, эта вся прислуга, увеличившись в количестве и наглости, заявила о себе – перестала подчиняться. И началось восстание, бунт – кровавый и беспощадный. Это была война на выживание, как среди животных видов, конкурентов, борющихся за свой ареал.
– Если Бог создал разумный мир, как ты утверждаешь, то почему не предвидел эту бойню. Ведь она – явно вышла из под контроля, и является, скорее детищем хаоса, а не разумного закона.
– Как знать, как знать. Ведь человечество до сих пор ничего не знает о своем создателе. Так вот, слушай дальше. Одна из его теорий, моего учителя, говорит о том, что и среди людей с белой кожей тоже не всё ладно. Шло время, человечество менялось, смешивалась кровь. Возможно, это произошло из-за войн, как ты предположил. Белая раса тоже изрядно мутировала. Его расчёты, которые он вывел, исследуя сотни случайно выбранных людей из разных стран Европы, показывают, что блондины имеют плохие гены.
– Что же он советует? К каким выводам он пришёл?
– Он считает, что человечеству ещё не поздно объединить усилия и вновь воссоздать расу господ.
– Как же он считает это возможно?
– Путём скрещивания, как это делает природа, но разумно. Для появления новой расы нужно взять белого человека и человека с монголоидной расы.
– Монгола? – удивился Бегер.
– У немцев вытянутое лицо, а у монголов широкие скулы. Сочетание того и другого дадут правильные черты лица, схожие с атлантами.
– Да, не зря монголы так легко завоевав полмира, господствовали долгое время.
– Их раса спала до определённого момента, а затем проснулась и вспомнила, кем они были. Эта сила, что когда-то пылала в наших телах – сила лидеров, не утратила своей мощи, она просто уснула, как мамонт во льду, – сказал Шеффер.
– Как же эта теория осуществима, если кровь за много десятков тысяч веков изменилась, разбавилась?
– Необходимо выбрать среди немок самых стройных, здоровых, с правильным, без патологии, строением скелета и…
– Что?
– Эти женщины будут матерями будущих арийцев – расой господ, властелинов мира. Мы должны исправить ошибку Бога. Эта миссия возложена, а быть может, и запрограммирована Создателем.
Шеффер сел на кровать, зарылся в одеяло, съёжившись.
– Холодно здесь ночью, – сказал он. – Да, на счёт блондинов, я пошутил. Это не проверенная гипотеза. Есть лишь малые догадки. Ты знаешь, сколько среди любимцев фюрера блондинов. Кое-кто из ставки считает, что арийцы, истинные арийцы, должны быть блондины с голубыми глазами.
– А ты что считаешь?
– А что я могу сказать. Нам платят, и я выполняю работу.
– Но, как я понимаю, начальство имеет свои виды на счёт внешности сверхчеловека, – с иронией сказал Бегер.
– Я ничего не имею против синих глаз и белых волос, а ты?
– Мне тоже всё равно.
Глава 3. На крыше Мира
На встречу с регентом Тибета Квотухту пошли Шеффер и Бегер. Квотухту говорил с ними с почтением, как говорят с важными компаньонами. Он заметил, что их встреча не случайность. Назвал её встречей западной и восточной свастик, которая послужит во благо процветания двух стран. После короткой, но тёплой, дружеской, почти братской беседы, они посетили священное место Ярланг, где прошли древние ритуалы и религиозные танцы в ритуальных масках, а также бонские обряды вызывания духов.
После религиозной церемонии, которая должна была скрепить дружбу между Тибетом и Германией, и придать этому союзу духовные, древние корни, сделав его как необходимым, неизбежным – так хотели предки, такова воля богов, регент подарил фюреру в знак верности Ганджур – свод буддийских священных текстов в ста восьми томах. Тексты должны быть доставлены экспедицией фюреру по возвращении в Германию.
Шеффер передал Квотухту письмо от фюрера, где была выражена огромная признательность за сотрудничество и обещана поддержка в популяризации буддизма на востоке, с повышением влияния силы Далай-ламы на всей поднебесной и прилегающих ей стран. О такой поддержке Квотухта и не мечтал, но узнав о мощи Германии, её возможностях, он решил не возражать против сотрудничества. В любом случае – победы или поражения Германии, Тибет ничего не потеряет.
Тибетский регент с вдохновением сел за стол и написал ответ Гитлеру: «Глубокоуважаемый господин король Гитлер, правитель Германии. Да прибудет с вами здоровье, радость покоя и добродетели! Сейчас вы трудитесь над созданием обширного государства на расовой основе. Поэтому прибывший ныне руководитель немецкой экспедиции сахиб Шеффер не имел никаких трудностей в пути по Тибету. В Лхасу, где находится экспедиция, мои люди будут всячески способствовать столь важным научным исследованиям Шеффера и его коллег. Надеюсь, что эти исследования принесут великую пользу для всего германского народа и послужат новым прорывом в развитии человечества. Примите, Ваша светлость, король Гитлер, наши заверения в дальнейшей дружбе! Написано 18 числа первого тибетского месяца, года Земного зайца».
Регент передал запечатанное письмо с регалиями Далай-ламы своему секретарю. На следующий день секретарь регента торжественно вручил доктору Шефферу письмо со словами:
– Квотухту искренне уверен, что подписание пакта с высшими силами изменит на тысячелетия жизнь на земле и придаст смысл ныне бесцельному уделу человечества.
Шеффер принял письмо и передал благодарность регенту.
– По вашей просьбе, – продолжил секретарь, – у вас останется в качестве переводчика ваш проводник. И ещё мы вам дадим в сопровождение по Лхасу, нашего помощника. Это преданный и исполнительный молодой человек. Он поможет вам в трудностях, которые могут возникнуть в ваших перемещениях по древнему городу.
– Благодарю, – ответил Шеффер, подумав про себя: «этот будет следить за каждым нашим шагом, а потом докладывать начальству. Что ж, пусть будет так. Доверяй, но проверяй».
В девять утра, когда солнце изливало свои яркие потоки на город, шестеро членов экспедиции и двое сопровождающих тибетцев поднялись на склон горы. Позади них, в светлых лучах солнца блистал Будалинский дворец. Его величественная середина из красного камня, где находились главные строения дворца, была окружена высокими стенами, построенными из белых камней, словно дворцу, помимо неприступных и высоких гор, нужна была еще какая-то защита. Это красно-белое пятно ослепительно сияло на фоне причудливых гор.
Шеффер предложил фотографу сделать снимок членов экспедиции на фоне дворца. Пятеро немцев, молодых (средний возраст двадцать семь лет) исследователей и двое азиатов сели на камень. Бегер не выпускал изо рта трубку, продолжая зачарованно смотреть на горы.
Усевшись на камне, и свесив ноги, на которых были надеты сапоги до колена, эти молодые бородатые люди, беззаботно улыбались, в их сердцах гуляла романтика, скрываясь за занавесом легкой настороженности в предвкушении небывалых открытий. Помощник секретаря регента Сяо, приставленный к экспедиции держал строгость, подобающую человеку его должности. В лицах молодых учёных проскальзывала надежда на успех в дальнейшей работе.
– Какова высота самой большой горы? – спросил Шеффер у Сяо.
Понадобилась помощь проводника.
– Выше пять с половиной тысяч метров, – ответил переводчик.
– Эта река, что проходит через город, она, видимо, тянется с этих гор? – спросил Шеффер.
– Да, её название Кьи-чу, она берёт начало в горах и имеет несколько рукавов.
Бруно Бегер, прознав про большую кладовую древних рукописей и книг от Сяо, пожелал отправиться в горы, где находится многотомное хранилище древних рукописей. Сяо позволил ему, но дал в сопровождении монаха.
В одной из комнат хранилища, расположенного в замке, Бруно Бегер, провозившись там несколько часов, наткнулся на странный рисунок. Изображение было на старинной дощечке, о которой он рассказал Шефферу.
– Почему же ты её не принёс? – спросил Эрнст.
– Монах сказал, что её можно лишь изучать, но выносить за пределы хранилища нельзя, – пояснил Бегер.
– Что на ней изображено? Что тебя так удивило?