«...И ад следовал за ним» - Стивен Хантер

— Понимаю. Моя задача будет состоять в том, чтобы разыскать или самого Линкольна, или свидетельства о его судьбе. Какой-нибудь документ или что-нибудь подобное?

— Да. Для этого придется иметь дело с неохочими до разговоров южанами. Мне, разумеется, нужен человек, знающий их язык или, точнее, диалект. Услышав в моем голосе чикагское произношение, эти люди тотчас же окаменеют. Их глаза станут мертвыми. Они лишатся способности слышать. Одним словом, мгновенно деградируют по эволюционной лестнице обратно в неолит.

— Все может произойти и так, но на самом деле южане — честные и добрые ребята, и если вы не будете выпячивать свое северное превосходство и вместо этого потратите время на то, чтобы вслушаться в их неторопливую речь, они, скорее всего, вознаградят вас искренней дружбой. Вероятно, тут есть что-то еще?

— Действительно есть. — Тругуд указал на свой изящный костюм, на лакированные ботинки, английский галстук. В золотых запонках красовалось по сапфиру приличных размеров, каждый из которых, вероятно, стоил больше, чем Сэм заработал за последние полгода. — Я для них совершенно другой человек, и в некоторых частях Юга — скажем, в Фивах — это различие не останется незамеченным.

— У вас броская внешность, но так и должен выглядеть светский человек.

— Боюсь, именно это их и оскорбит. И, честно говоря, я отнюдь не храбрец. Мое место — письменный стол в кабинете. Поединок с оппонентом, быстрота реакции, столкновение воли — это не для меня. Умный человек понимает пределы своих возможностей. В детстве я никогда не любил драться и всячески избегал спортивных соревнований.

— Понимаю.

— Вот почему я покупаю не только ваш ум, но и ваше мужество.

— Вы меня переоцениваете. Я совершенно обычный человек.

— Во время последней войны вы удостоились боевой награды.

— На этой войне почти все были героями. Мне довелось видеть настоящую храбрость; я же лишь делал то, что должен был делать.

— Вижу, я сделал абсолютно правильный выбор.

— Надеюсь, сэр.

— Благодарю вас, мистер Винсент. Вот сумма вознаграждения, которое я хочу вам предложить.

Написав цифру на обороте визитной карточки, он протянул ее Сэму, и у того перехватило дыхание.

— Похоже, вы посылаете меня своим поверенным прямо в ад, — заметил Сэм. — Но, надо признать, вы щедро за это платите.

— Уверяю вас, вы честно отработаете эти деньги до последнего гроша.

Глава 2

Несколько дней ушло у Сэма на то, чтобы обналичить в банке чек, выписанный Тругудом в качестве аванса, разобраться с неотложными делами, заказать билет на экспресс до Нового Орлеана и провести целый вечер в муниципальной библиотеке Форт-Смита, читая все, что имелось в ней о Фивах и местной исправительной колонии. Сэм пришел в ужас от прочитанного.

В последний вечер перед отъездом он наконец остался один на один со своими тревогами. Сев в машину, Сэм проехал двенадцать миль на восток вдоль Арканзасского шоссе номер 8 до маленького поселка Борд-Камп; свернув с шоссе налево, он преодолел полмили по ухабистой грунтовой дороге, которая вела к неожиданно большому белому дому, расположенному на вершине холма, господствующего над земельным участком. Сам дом был недавно выкрашен, как и стоящий за ним сарай. Чувствовалось, что за примыкающим к дому садом ухаживает заботливая рука: на дворе стоял июнь, но в саду царило буйство всевозможной растительности, которая прекрасно чувствовала себя под раскаленным солнцем западного Арканзаса. Вдалеке на лужайке паслось несколько коров, но основная часть территории оставалась заросшей деревьями — там Сэм и владелец участка охотились осенью на оленей, когда им не хотелось далеко ходить.

Сэм подъехал к самому дому, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Это был маленький сын Эрла Боб Ли, которому не было еще и пяти. Боб Ли, серьезный мальчик, обладал способностью при желании сохранять полную неподвижность. Он был прирожденным наблюдателем. Малыш уже несколько раз ходил на охоту вместе со взрослыми и показал настоящий талант к этому кровавому развлечению: он читал следы на земле, разбирался в игре света и тени в лесу, чувствовал, какую погоду несет ветер, хотя, конечно, до того, чтобы получить в руки оружие, ему нужно было подождать еще несколько лет. Тем не менее на охоте Боб Ли не носился как угорелый по лесу, а уже проявлял взрослую выдержку. Сэм, будучи крестным отцом мальчика, дал клятвенное обещание вывести его в люди; Эрл был непреклонен в том, что его сын заслуживает большего, чем судьба морского пехотинца, неприкаянного скитальца, человека, сделавшего своим ремеслом убивать других, — каким был сам Эрл. Для своего единственного сына Эрл хотел чего-нибудь более стабильного — карьеры в медицине или в юриспруденции. Для него это было очень важно, а если для Эрла что-то было важно, он, как правило, добивался своего.

— Привет, Боб Ли, — окликнул мальчика Сэм.

— Здравствуйте, мистер Сэм, — ответил тот.

Боб Ли сидел на крыльце, устремив взгляд вдаль. Сгущались сумерки.

— Вижу, твой отец все еще на службе. Он скоро вернется?

— Неизвестно, сэр. Вы же знаете, что папа приезжает и уезжает, когда хочет.

— Да, знаю. Одного только не могу понять: как у такого работящего отца может быть такой ленивый сын, который только и делает, что сидит на месте, словно лягушка на бревне.

— Я запоминал.

— Это меня нисколько не удивляет. Запоминал землю? Птиц? Небо и облака?

— Что-то вроде этого, сэр.

— О, ты у нас будешь мудрецом. Вижу, тебе достался весь семейный ум. И ты обязательно станешь богатым. Мама дома?

— Да, сэр. Я схожу за ней.

Мальчишка умчался в дом, а Сэм остался ждать. Он был в достаточно близких отношениях с семьей Суэггеров и мог бы пройти в дом без приглашения. Однако сейчас его не покидало какое-то смутное беспокойство.

Появилась Джун Суэггер. Господи, все такая же красавица! А сколько испытаний выпало на ее долю! Говорили, что беременность была очень тяжелой, а Эрл появился лишь перед самыми родами, так что помощи ждать было неоткуда. Поэтому бедняжке приходилось вкалывать в поте лица по пятнадцать часов в сутки. Говорили также, что Джун так до конца и не оправилась после родов. Она осталась какой-то рассеянной, словно плохо слышала то, что ей говорят. Самое большое наслаждение Джун находила в этих проклятых цветах: она могла часами оставаться под палящим солнцем, пропалывая, рыхля, поливая их. И еще говорили, что больше детей у нее не будет.

Бледная и устатая, Джун подошла к Сэму.

— О, какая неожиданность, мистер Сэм. Добрый день. Проходите в дом.

— Огромное спасибо, Джуни, но я не хочу, чтобы вы хлопотали вокруг меня. Я приехал только для того, чтобы немного поболтать с Эрлом. Не рассматривайте мое появление как визит. Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Глупости! Садитесь за стол, я налью вам стакан отличного лимонада. А потом вы непременно поужинаете с нами.

— Нет, мэм, об этом не может быть и речи. Я заканчиваю подготовку к деловой поездке в Новый Орлеан. Завтра рано утром мне нужно ехать в Мемфис, чтобы успеть на поезд.

— Знаете, мистер Сэм, Эрл нередко так задерживается на работе, что возвращается домой совсем поздно.

— Знаю. Какая досада, что после всех передряг, через которые ему пришлось пройти, он не может вести более спокойную жизнь.

Джун ничего не ответила, но ее лицо как-то сразу напряглось. Помолчав, она сказала:

— Боюсь, у Эрла другое на уме. По-моему, у него не выходит из головы Корея. Я опасаюсь, как бы ему не втемяшилось отправиться на новую войну. Он ведь уже достаточно повоевал на своем веку. Но мне знакомо это его настроение. У него это в натуре: идти туда, где стреляют. Вроде бы для того, чтобы чем-то помочь, но, возможно, из каких-то более темных побуждений.

— Согласен, Джуни. Эрл — человек, рожденный для того, чтобы воевать. И все же я думаю, что за этой войной он будет наблюдать, сидя на крыльце своего дома. Его раны до сих пор не зажили до конца, да и вряд ли он захочет расстаться с вами и мальчиком.

— О, мистер Сэм, вы так складно говорите. Но я не верю ни одному вашему слову — никогда не верила и не буду верить впредь. — Джун рассмеялась, и ее лицо снова просветлело. — Ладно, если хотите, сидите здесь. Эрл вернется скоро, а может быть, и нет, — как сочтет нужным. А я все равно принесу вам лимонад, и не отказывайтесь.

Сэм сел на крыльце и стал смотреть, как вокруг сгущаются сумерки. Он готов был просидеть всю ночь напролет в ожидании Эрла, но в этот вечер Эрл решил вернуться домой пораньше, и уже через несколько минут Сэм увидел на дороге черно-белую машину дорожной полиции штата Арканзас, поднимавшую стену пыли. Эрл вот уже четыре года собирался заасфальтировать дорогу или хотя бы засыпать ее щебнем, но все никак не мог найти для этого средства. Сэм не раз предлагал ему одолжить деньги, но Эрл, разумеется, упрямо отказывался, не желая связывать себя долгами и уж тем более оставлять их своим наследникам, если его собственный пессимистический взгляд на жизнь сбудется и он встретит смерть от пули на каком-нибудь грязном поле.