Чужие миры - Ellith The Shadow

Разменяв сто золотых (кошель стал легче, но много объёмистей), я отправился искать постоялый двор. С этим повезло: через несколько минут прогулки на глаза попалось двухэтажное здание из какого-то голубого камня. Над синей дверью была приколочена деревянная вывеска с надписью «витха Кусачая Ласточка» и, почему-то, изображением незнакомого жёлтого цветка и пары метательных ножей. Летней веранды не было, но я вообще не встречал их в Канари. Что важнее, ниже надписи красовались голубые вертикальные полосы числом шестнадцать. Я уже знал, что количество таких полос (максимум — двадцать одна) означает класс заведения. Удобное правило.

Сговариваясь об оплате (двадцать одна ресинка в неделю), я выяснил, что неделя в Рунсоне на день длиннее западной. Поездка обретала всё большее сходство с этнографической экспедицией. Ну, во дворец я наведаюсь завтра с утра (вдруг у этих дикарей нет представления о бюрократии, и меня выпроводят из страны сразу после аудиенции?), а пока стоит осмотреть город. Понятное дело, осмотр я начал со своей комнаты. У ребят были странные представления о комфорте — голый камень без ковров и полноценный водопровод. Мраморная ванна точно не хуже моей… правда, горячую воду следовало носить в вёдрах, магических жар-камней здесь не водилось. Конечно, я мог бы согреть воду заклинанием, но более идиотского способа потратить две трети запаса даже я с ходу не назову… разве что, вызов духа приснопамятного Рэна Соото.

Пока слуги готовили ванну, я уточнил у витиха насчёт голого камня. Оказалось — действительно представления о комфорте. Хорошо, полена под голову не предложили. Впрочем, здесь скорее предложили бы булыжник: в дорогой витхе благородный камень куда уместнее убитого дерева. Кстати, в Канари большинство домов каменные. Дрова, впрочем, обыкновенные, я посмотрел…

В город я так и не выбрался. Оказалось, всё болит! Магическую стимуляцию я не люблю (вернее, не люблю её побочные результаты), и почти весь вечер (с пятнадцатиминутным перерывом ради ужина) пришлось валяться в постели.

Зря я беспокоился!

Королевский дворец здорово отличался от дворцов западного образца — массивный, обстоятельный, угловатый замок с оштукатуренным фасадом (стоило заглянуть за угол, как штукатурка сошла на нет и на землю, обнажив необычный бледно-жёлтый камень с синими прожилками). Но обычаи, обычаи… То есть, когда симпатичный вежливый стражник провёл меня в небольшую, скромно обставленную приёмную и сказал «Обождите здесь, я уведомлю Его Величество», я забеспокоился. Когда прошло полчаса, беспокойство начало потихоньку исчезать. Когда прошло ещё полчаса, и в приёмной появился неимоверно важный пожилой придворный в разноцветном балахоне, представившийся старшим распорядителем церемоний, я понял, что выставят меня ой как нескоро. Пусть сначала примут.

— …но, не имея развитыми дипломатических отношений с Виссой, мы не можем принять висского посла прежде иных, ибо этим нанесём им великую обиду. Лишь наше великое уважение к Висской державе позволяет сократить ожидание и принять её посланца на следующей неделе. Не будешь ли любезен назвать своё имя и имена своих благородных родителей для обозначения в дворцовой книге приёмов?

— А что бы вы «обозначили», окажись я сиротой-подкидышем? — живо поинтересовался я.

Бедный распорядитель чуть не подпрыгнул. Ну не умею я себя при дворе держать… Мне, знаете ли, в нынешнем половне шестьдесят восемь стукнуло, а этикету учили до двенадцати.

— Поставили бы прочерк, — старичок, наконец, совладал с собой. Не знает, бедняга, что самое страшное впереди.

Забавно, неужели несчастные подкидыши значатся эфин-креатурами?

— Моё имя Даэль. Из Лэнских. Родители — Рехил, восемнадцатый князь айдольский, и Пелла Лишиньская, княгиня Айдола, — надо же указать своё происхождение, раз деньги я с Ронеса уже стребовал. Глаза распорядителя полезли на лоб, и я добавил, — Я отказался от венца.

— Как я уже упомянул, Его Величество Эйаллaнхис не сумеет принять вас в ближайшие дни, и оттого назначает встречу на первый день следующей недели. Во дворец надлежит явиться утром, в девять часов, — важно уведомил меня старший распорядитель церемоний.

Мне показалось, что ему очень хочется поскорей от меня избавиться. Как вести себя с обычным княжичем понятно, а вот с отрёкшимся от венца?.. Впрочем, перед уходом распорядитель успел изрядно достать меня своими извинениями. Интересно, здешнее величество тоже назначает на подобные должности самых бестолковых придворных, или передовой дорийский опыт пока не перенят?

Хоть какая-то польза от этого происхождения! Без него, наверное, пришлось бы ждать месяц. Не здешний, коротенький, а западный, семинедельный. И с каких это пор «ближайшие дни» — сегодня плюс завтра? Если я ничего не путаю, помянутый «первый день следующей недели» («эска») — аккурат послезавтрашний. Ладно, уточню у давешнего информатора.

Информатором была девочка-разносчица (не то дочка, не то племянница витиха), с которой мы накануне обсуждали здешний календарь. Начался разговор с моей попытки выведать адрес местного травника. Вопреки опасениям, медицина в Канари была худо-бедно развита, можно даже сказать, недурно была развита, до разделения труда дошла. «Травником» тут называли профессионального сборщика растений — он не готовил ни зелий, ни лекарств, даже простеньких. Что удивляло: неужели человек способен прокормиться лишь заготовкой и продажей сырья? В Стреленске, где уйма магов и постоянный спрос, такое ещё возможно, но уже в удельных центрах зачастую приходится совмещать сбор сырья, изготовление препаратов и диагностику болезней.

Потом я проявил лишнее любопытство, спросив, откуда взялось такое странное название у витхи, и не водятся ли в Рунсоне какие-то особые ласточки. После ряда наводящих вопросов и нескольких ответных ссылок на эфин и Спящих удалось выяснить, что витха была переименована тридцать с лишним лет назад из-за шутки одной примечательной постоялицы, в наше время известной как Прошлая Королева. Леди была большой любительницей повеселиться (самого жестокого розыгрыша, как я понял, удостоилась рунсонская знать, которую кроваво окоротили в день переименования витхи и всячески гоняли ещё двадцать лет). Народ объяснял это тем, что прошлая королева родилась в последнем месяце зимы, ведь «над кем шyтник (название месяца) пошутил, тот над миром шутки шутит». Эта тема естественно вела к сравнению календарей.

Рунсонский год начинался с весеннего равноденствия и разбивался на двенадцать месяцев[3]. Короткие временные отрезки, к счастью, совпадали — меньше всего мне хотелось бы обнаружить, что рунсонское девять часов наступает в наши пять двадцать две. С длинными временными отрезками царила та же путаница, что и на западе, где годы могли меряться эрами, царствиями, династиями и прочими неопределёнными числами (одни ирксы сподобились ввести «катушку»- шестидесятилетие).