Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь

на его надгробном камне. – Нил со стоном опустился на камни, кое-как согнув ногу. Он решил благоразумно промолчать о том, что нюх чудо-пса срабатывает только раз в несколько месяцев, а он сам приходит к Изгороди почти каждый день. – С не… недобрым утром, Кадет Семь Два Три.

Кадет стоял шагах в десяти от Изгороди, сложив руки за спиной, и Нилу вдруг показалось, что вид у него какой-то встрепанный, беспокойный, не такой, как обычно. Судить, конечно, трудно, у Ястребов и лиц-то почти не разглядеть между капюшоном и маской, закрывающей нос и рот, – но за столько лет Нил научился различать оттенки не только в погоде.

– Ты помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз? – негромко спросил Кадет.

Нил пожал плечами. Кадет каждый раз говорил одно и то же, он не особо слушал: «Игрокам запрещено подходить к Изгороди», «Золотая магия давно иссякла», «Тень владеет миром. Куда ты планировал бежать?» – и все такое. В вопросах надежды и спасения вряд ли стоит слушать типов, которые годами живут на злобной теневой магии и которым запрещает радоваться свод правил толщиной с кирпич.

– А можно спросить: вам этих зверушек готовыми раздают или они сами решают, какую форму принять? – Нил кивнул на монструма, который чесал задней лапой нос, как настоящая собака. – Вот у вашего начальника какая-то мерзейшая тварь с щупальцами, а твой, прости, напоминает клочок пакли.

Кадет подошел ближе, и Нил сразу сжался, но тот просто дернул его за шкирку и поставил на ноги легко, как котенка.

– Я сказал, что, если увижу тебя здесь еще раз, этот раз станет последним.

– И где ты так хорошо наш язык выучил? – пробормотал Нил, морщась от боли в ноге и от холода, которым окатывало, стоило Кадету чуть сильнее сжать его воротник. – Остальные еле-еле слова связывают, а ты…

– Сегодня ты нарушил правила в десятый раз. В свободное время я перечитал устав. Согласно правилу пятнадцать свода номер семь игрока иссушают после десяти нарушений.

– Что? – выдохнул Нил. В голове у него мелькнуло, что изучать на досуге рабочий устав способны только Ястребы, но желание острить тут же погребла под собой лавина ужаса. – Да ладно, ты же шутишь, да?

– Шучу? – озадаченно переспросил Кадет. – Шутка в вашем языке значит «история с целью развлечения». Мы не мыслим такими понятиями.

– Нет. Стой. – Нил попытался шагнуть назад, но ледяная рука удерживала его на месте, и он вдруг почувствовал, что этот холод действительно вытягивает из него аниму: тепло, жизнь, надежду. – Я же ценное имущество!

– Ты? Худший игрок во всем Селении?

– Не надо, эй, не надо, – выдавил Нил. У него уже начали леденеть губы. – Ты же не такой, как другие. Не злой.

– Для нас отсутствие злости – не добродетель. Тебе не стоило приходить сюда снова.

– Я же не думал, что ты серьезно предупреждаешь! – Нил всю жизнь не позволял страху себя догнать, но теперь тот медленно, по капле вливался в него. – Думал, это просто слова.

– Вот потому цивилизация золотых магов и пала, – сказал Кадет, и Нилу наконец удалось перехватить его взгляд – бесстрастный, ничего не выражающий. – Вы не относитесь ни к чему серьезно.

Нил судорожно вдохнул, пытаясь сопротивляться холоду, который разливался по телу, и его вдруг осенило.

– Стой, – еле-еле шевеля онемевшими губами, выдавил он. – Я не знал. Про десять раз. Ты должен был. Меня. Уведомить. – Хватка на воротнике чуть ослабла, и Нил продолжил: – Как можно со… соблюдать правило, которого не знаешь?

Кадет замер, как деревянное изваяние. Он всерьез обдумывал его слова, глядя прямо перед собой хмурыми темными глазами. Потом разжал руку, и Нил повалился на камни, отчаянно кашляя.

– Ты прав. – Кадет отрывисто кивнул. – Мы никогда не объявляли о правиле десяти нарушений, потому что до тебя никто не совершал больше двух. Обычно игроки не рискуют ради выдумки сном и возможностью победить. Теперь ты уведомлен, и в следующий раз…

– Понял, – выдохнул Нил и прислонился спиной к Изгороди. У него дрожали ноги, но в остальном настроение стремительно мчалось от смертельного ужаса к «да ладно, бывает и хуже». – Больше ты меня тут не увидишь.

«Я придумаю способ обойти правило», – упрямо подумал он, косясь на монструма. Тот продолжал беспокойно чесаться, будто у него блохи, хотя какие блохи у чистой тьмы?

– У тебя ничего не получится, – сказал Кадет, будто прочел его мысли. – Изгородь защищена десятком теневых чар, а анимы у тебя едва хватает на поддержание жизни. У каждого наступает день, когда можно сделать только одно – сдаться.

На последних словах в его голосе вдруг прорезалось что-то живое, болезненное, и Нил вскинул голову. В сером мирке, где завтрашний день всегда похож на вчерашний, он улавливал каждое мелкое колебание, как рыба на глубине чувствует грозу.

– Ты в порядке? – брякнул он, переводя взгляд с напряженно застывшего Кадета на беспокойного черного пса. – Выглядишь так, будто у тебя неприятности.

– Неприятности. – Кадет повторил слово, будто перекатывал его на языке, вспоминая, что оно значит. – А! Естественные препятствия на пути к достижению цели. Мы не мыслим в категориях приятного.

– Да уж, весело вам живется. – Монструм зарычал, продолжая яростно расчесывать лапой живот, и Нил примирительно поднял руки. – Серьезно, я могу тебе помочь?

Кадет вздрогнул от неожиданности, и, даже не глядя ему в глаза, Нил понял, что произносить последнее слово не стоило.

– Я не к тому, что великим Ястребам может понадобиться помощь рабов, – зачастил Нил, пытаясь исправить положение. Только не обратно в дом, только не спать, когда происходит хоть что-то интересное. – Просто имею в виду, что ты мне который раз помогаешь, отпускаешь домой без всякого наказания, и я решил, вдруг тебе…

– Помогаю? – угрожающе переспросил Кадет. Нилу хотелось сказать, что угроза не очень-то впечатляет, когда у твоих ног катается, дрыгая лапами, пес тьмы и пытается почесать себе спину о камни, но благоразумно промолчал. – Я просто делаю свою работу. Ты нарушаешь правила, а я не хочу, чтобы у нашего игрового Селения были проблемы из-за одной неудачной овцы.

– Паршивой, – машинально поправил Нил. – Говорят «паршивой овцы».

На секунду он испугался, что перегнул палку, но Кадет задумчиво кивнул, принимая его слова к сведению.

– Я запомню. А мы не говорим «рабы», это резко оценочное суждение. – Он опустился на колено и попытался успокоить вьющуюся ужом собаку. – Мы называем вас «представители освобожденных народов».

– Да ладно, – ошарашенно пробормотал Нил и похлопал по Изгороди. – Освобожденных от чего?

– От хаоса и отсутствия порядка. Там, где правила золотая магия, ничего невозможно было предсказать. – Кадет продолжал