Шанс на выбор - Алла Добрая

На первой встрече с Мариной, Бахметьев ошибочно отнес и ее в категорию «богатых, которые иногда плачут». Смутил внешний вид и ручная собачка Манон. Предварительно получив разрешение, она всегда приносила ее с собой.

Еще на первом сеансе стало ясно, что проблемы Марины не вымышлены, они есть, но обозначить их словно не хватает смелости. Он понял, что эта женщина вообще не привыкла откровенничать, но сейчас вынуждена это делать. Такие люди обращаются к специалистам лишь в случае, когда исчерпают все возможные способы решения проблемы без участия посторонних. При наличии серьезных проблем они способны из довольно уравновешенных в мгновение ока превращаться в буйных и даже убийц. Это Бахметьев проходил в своей практике не раз.

Он понимал – Марину что-то гложет по-настоящему, и она отчаянно ищет решение – выход, безопасный для себя. Марина тоже говорила о снах. Будто идет по тропинке, а вокруг болото, и она боится сделать неверный шаг, боится увязнуть и пропасть.

Бахметьев провел острым карандашным грифелем по строкам в карте и сделал второе подчеркивание на слове «антидепрессанты», чуть помедлил и добавил на полях знак вопроса.

На прошлом сеансе она пожаловалась на отсутствие желаний. Всяких. Она хочет только спать. И если бы не упоительный запах кофе и работа, о которой тоже не было сказано ничего определенного, она бы не вставала утром вообще.

Бахметьев снял очки, устало потер переносицу и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

«Да, именно так она сказала – только благодаря упоительному запаху кофе и работе, она открывает утром глаза. Ни слова о семье».

Вениамин Львович не настаивал. Он понял, что эта женщина никогда не скажет больше, чем считает нужным. Наверное, с этого момента он почувствовал непрофессиональный интерес и отметил, как часто думает о ней. И думает не только, как о поставленной задаче, а все чаще – как о женщине.

Перед пятым сеансом Вениамин Львович признался себе, что ждет встречи с Мариной. В дни ее визита, он заставал себя на мысли – уместна ли эта сорочка с таким цветом джемпера, достаточно ли начищена обувь, и не пора ли обновить туалетную воду. И впервые за два года он стал замечать запахи приближающегося праздника.

Иногда пациентка Марина задавала вопросы, что называется не в тему, будто мысли ее во время часового сеанса перескакивали из одного мира в другой. В одном – она жила сейчас и привыкла к нему, а другой – пока не понимала, но пыталась узнать о нем хоть что-то, чувствуя неизбежность существования и в этом пространстве.

Пометку «антидепрессанты» он сделал на прошлом сеансе. Ее слова, горящие глаза и дрожащие ладони указывали на близость срыва. Но в какой-то момент Марина успокаивалась, грациозно сводила пальцы в кольцо, выпивала предложенной воды и, сделав несколько глубоких вдохов, налаживала ровное дыхание, поясняя, что у нее был сложный день. Было очевидно, что она умеет владеть собой или, как минимум, знает как быстро приводить себя в порядок. Таким искусством чаще других владеют профессиональные спортсмены.

На вопрос – занималась ли она в юности спортом, Бахметьев получил в ответ утвердительный кивок, но, как и прежде – без расшифровки. На предложение выписать ей легкие антидепрессанты Марина ответила одним словом – «излишне», и добавила – «не привыкла к медикаментам».

Лиза Паршина закончила уничтожать черновики, разложила на столе ровные стопки папок, и взглянула на часы. Последний прием. Сейчас появится эта Марина. Наверняка, в шмотках из последних коллекций, а может и в новой шубе. У Лизы здесь неплохой оклад, несмотря, что молодой специалист. Но она живет очень скромно, половину зарплаты отдавая за ипотеку, лишь бы не делить жилье с матерью и этим вонючим отчимом, вечно безработным. Лизе не хватило бы даже на шарфик от Louis Vuitton, который недавно эта Марина забыла в кабинете Вениамина Львовича и даже не вспомнила ни разу. А ведь этот кусок ткани стоит сумасшедших денег.

«Ах, как же хочется беззаботной, роскошной жизни и надежного мужчину рядом», – мечтательно вздохнула Елизавета. – Роскошью в моей жизни пока не пахнет. Но есть на примете мужчина, который может обеспечить спокойную жизнь в достатке. И надо его не упустить».

Лиза влюблена в доктора Бахметьева с тех пор, как он начал преподавать у них на кафедре. Еще жива была его жена. И вот теперь он свободен, но черт – абсолютно не замечает в ней женщину. Обращается, как с ребенком, или младшей сестрой. А теперь, похоже, еще запал на эту фифу.

Лиза мгновенно почувствовала в Марине соперницу. У нее на это особое чутье. А ведь она, Лиза намного моложе этой дамочки, и ноги у нее длиннее и область профессиональная у них с Бахметьевым одна, хоть она и молодой интерн, а он – именитый доктор.

Лиза старалась ему угодить изо всех сил. Вот только кофе у нее никак не получался таким, как он любит. Говорит, что слишком спешит, слишком быстро готовит. Так времени нет, вечно спешка. Пациентов туча и к концу года все словно с ума сходят, порой в прямом смысле. Хорошо, что хоть сегодня отменили часть приема. Лиза так надеялась, что они вместе выпьют шампанского в его кабинете, а потом она пригласит отметить праздник вместе. Пригласит открыто, без женских уловок. Просто скажет, что она очень одинока сегодня, и холодильник полон продуктов, и полночи вчерашней она не спала, пекла шоколадный торт и строгала салаты.

Два года прошло после смерти его жены, но все попытки Лизы обратить на себя его внимание безуспешны. А стоило появиться этой Марине, и профессор изменился, даже одеваться стал по-другому: рубашки каждый день разные, и парфюм – новый.

«Наверняка, никакая она не Марина. Надо пробить в интернете. Не понимают глупышки, пытаясь спрятаться за чужими именами, что рекламный слоган поисковой системы – „найдется всё“, вполне себя оправдывает», – подумала Лиза, открывая ноутбук.

Она забила в поиске: «жены известных мужчин, депутатов, бизнесменов». Подумав, добавила – «спортсменов». Третья ссылка выдала ряд фотографий и текст: «…после реконструкции известного спортивного комплекса заслуженный тренер Анатолий Иванович Малышев разрезает красную ленточку. Рядом – жена, бывшая спортсменка-синхронистка Лиана Малышева. На церемонии открытия присутствовал депутат государственной Думы – Викентий Иванович Малышев, известный по серии громких заявлений о запрете в России массовых собраний сексуальных меньшинств…».

– Лиана! Так, так, – произнесла вслух Лиза, – значит, Лиана Малышева, жена заслуженного тренера и бизнесмена. Вот вам и Марина.

Лиза, приблизив лицо к монитору, рассматривала фото, сделанные на приемах, отдыхе и, как ни странно, в школьном классе.

– Черт, неужели она работает! Да еще учительницей в какой-то подмосковной деревне. Вот уж, воистину, у богатых свои причуды.

Лиза надкусила плитку шоколада и задумалась.

«Ладно. Волноваться не стоит, – успокоила себя девушка. – Даже хорошо. Значит, он начал оттаивать. С фифой этой ему все равно не светит. Она здесь ненадолго. Наверняка, просто захотелось похвастать перед подружками походами к модному доктору».

Лиза снова взглянула на фото Лианы Малышевой.

– Сколько же ей лет, интересно…

Зазвучал зуммер внутренней связи.

– Да, Вениамин Львович, слушаю Вас.

– Лиза, еще раз напоминаю – сегодня короткий день. Я Вас еще час назад отпустил.

– Хорошо, Вениамин Львович, я уже собираюсь. А Вы, до которого часа сегодня? Может быть, я Вам еще буду нужна? – с надеждой спросила Лиза.

– Нет, спасибо, идите домой, готовьтесь к празднику. Новый Год на носу.

– Я думала мы…, – начала Лиза, но доктор уже положил трубку.

В этот момент открылась дверь в приемную, и вошла Лиана, облаченная в белое манто. За распахнутыми полами шубы Лиза увидела платье с обложки модного журнала и тонкую нитку жемчуга на безупречной шее. Кудрявые волосы женщины были красиво заколоты, в ушах – томно поблескивали крупные бриллианты. На руках Лианы – в меховом кафтанчике, сидела неизменная Манон, породы йоркширский терьер.

Лиза ловко закрыла все вкладки на рабочем столе компьютера, мгновенно нацепив дежурную улыбку.

– Ой, ну какой же он все-таки, хорошенький, прямо миленький такой, уси-пусечка, – попыталась погладить собачку Лиза.

– Это девочка, я же Вам говорила, – поправила ее Лиана с улыбкой, за которой Лиза тут же разглядела щедрую долю высокомерия.

– Проходите, доктор ждет, – сменив располагающее выражение лица на официальное, предложила Елизавета.

– С наступающим, Вас, – небрежно, как показалось Лизе, бросила Лиана, и прошла в кабинет, как всегда, не сняв верхней одежды в приемной, и как всегда, не потрудившись закрыть за собой первую дверь, ведущую в кабинет.

Лиза села за стол и со злостью пробила дыроколом несколько кружков на плотной бумаге новогодней открытки.