Безумие - Камерон Джейс

— Кажется, меня сейчас вырвет, — вру я Огиру и Уолтруд. Здесь это обычное дело, когда тебя рвет от сильных препаратов, которые пациенты глотают целыми днями.

— Я не дам тебе облевать мою форму, как в прошлый раз. Она только что из химчистки, — вздыхает Уолтруд со своим немецким акцентом, все еще зажимая сигарету в губах. — Блюй в ведро.

Я разворачиваюсь, радуясь, что мой трюк сработал. Повернувшись к ним спиной, я толкаю руку, что сильнее, к противоположному плечу. Падаю на колени и притворяюсь, что меня рвет, когда завожу руку над головой и начинаю зубами расстегивать ремень на моем рукаве. Немного вытягиваю спину и расстегиваю верхние и нижние ремни за собой. Я делаю это быстро, надеясь, что они не успеют это понять. Но когда я поворачиваюсь, Уордан Огир раскусил мой трюк. На его лице расплывается широкая улыбка. Он счастлив, что нашел то, за что может меня наказать. Если я не буду действовать быстро, они поджарят мои мозги на терапии.

Немедленно я хватаю шприц с успокоительным из кармана Уолтруд и с радостью втыкаю его ей в шею, пуская успокоительное к ее мозгам. Это срабатывает, как чудо-кнопка, но не останавливает меня от того, чтобы запихать ее лицо в ведро. Мне хотелось сделать это всю неделю, за те пытки, которые она мне устроила.

— Ты маленькая дрянь, — рычит Уордан Огир. Он удерживает меня за руки сзади и поднимает в воздухе вверх. Я не могу вырваться. Я поджимаю ноги и делаю ими толчок назад, чтобы коснуться его плеч. Мои руки выскальзывают из его лап, и я начинаю цепляться за его широкую спину, как обезьяна за спину слона. Я не теряю времени. Вытаскиваю из кармана санитара электрошокер и припечатываю его к шее Огира. Он падает на колени, а я вместе с ним, приземляясь на ноги.

Я вылетаю из палаты и слышу, как он за мной стонет. Он будет приходить в себя несколько минут. Мне надо бежать через коридоры, чтобы добраться до главных дверей, потом сбежать из этого кошмара. Мне надо рассказать миру, что я не сумасшедшая, — или, по крайней мере, убедиться, что я не такая.

На полпути к коридору я резко торможу. Ничего не могу с этим поделать. Это мое сердце меня останавливает, когда я вспоминаю, что оставила позади кое-что ценное. Мою Тигровую Лилию.

Не делай этого, Алиса. Только время потеряешь. Это просто цветок. У тебя всего минута, чтобы сбежать отсюда, прежде чем охрана узнает, что ты натворила. Будь разумной и беги.

Я отбрасываю в сторону всю логику и поворачиваю назад к своей клетке. Я учтиво пинаю надзирателя в лицо, сыплю на него проклятия, когда мне боль отзывается в ноге, пихаю лицо медсестры глубже в ведро, потом хватаю свой горшок с Тигровой Лилией. Я не бросаю своих друзей.

ГЛАВА 3

— Скажи мне, что со мной все будет в порядке, — говорю я своему цветку. Она не отвечает. Не кивает мне, не хлопает своими лепестками или не думает, что я еще один огромный ходячий цветок. Хорошие знаки. У меня нет галлюцинаций. Это реальность. Я на самом деле сбегаю из лечебницы.

Когда я снова оказываюсь в коридоре, по обе стороны пациенты кричат мое имя. Они стучат по решеткам своих клеток, пытаясь просунуть в них свои головы.

— Алиса. Алиса. Алиса! — кричат они и хлопают в ладоши. Они в восторге. Я, наверно, первая, кто сбегает из лечебницы. Но, в то же время, они нарушают мой план, создавая столько шума. Вдруг начинает орать сирена. Охрана точно услышала все эти крики.

— Выбирайся отсюда. Докажи им, что Страна Чудес существует, — вопит пациентка в полосатой пижаме и тапочках-зайчиках. Не удивительно, что она верит в Страну Чудес. Доктор Том Тракл как-то сказал мне, что я имею огромное влияние на пациентов, рассказывая им о Стране Чудес. Я ничего такого не помню.

— Не убегай, Алиса, — умоляет женщина, держащая в руках подушку, будто она была ее котом. — Мне кажется мир снаружи еще безумнее, чем здесь.

Я продолжаю бежать.

Лечебница превращается в сумасшедший дом. Я слышу приближающиеся тяжелые шаги охранников. Все, о чем я могу думать, это чтобы спрятаться в ванной. Я ненавижу ванные комнаты, потому что там есть зеркала, но у меня нет другого выбора.

Еще один пациент тянет через решетку руку и хватает меня за рубашку. Он притягивает меня ближе к решетке. Он не похож на других. Он не верит в то, что можно совершить побег. У него плохие зубы, и пахнет он черепашьим супом.

— Кудай-то ты собралась, Алиса? — шепчет он мне на ухо. — Ты — ненормальная. Твое место — здесь.

— Пусти меня, — толкаю его локтем и бегу в ванную.

Внутри, ладонями закрываю глаза, когда бегу в одну из кабинок, избегая зеркала. Я сажусь на табурет, крепко прижимая к груди свой цветок. Те чертовы лунатики испортили мне весь план.

Дыши, Алиса. Дыши.

Топочу ногой по полу, обдумывая свой следующий шаг. Потом слышу, как кто-то поет снаружи моей кабинки. Голос знакомый. В нем есть это необъяснимое зловещее насмехательство. Я его ненавижу, но и остановить его я не могу:

Когда она была хорошей, она была очень-очень хорошей.

А когда она была плохой, она была ужасной.

— Заткнись, — я закрываю руками ушами. — Я не больная.

Я знаю, голос идет из зеркала. Вот почему я боюсь зеркал. Но чтобы мне убежать из ванной, мне придется с ним столкнуться. С бешеным сердцем я открываю дверь кабинки. То, что я вижу в зеркале, меня парализует, как и всегда. Внутри зеркала кролик с человеческий рост. Он белый с розовыми свисающими ушами. Не могу разглядеть его как следует из-за белых волос, свисающих ему на глаза. Он стучит пальцами по карманным часам, продолжая напевать детские песенки. В этот раз он меняет некоторые слова:

Когда она была хорошей, она была очень-очень хорошей.

И когда она была сумасшедшей, она была Алисой.

— Скажи мне, что со мной все будет в порядке, — умоляю я свою Тигровую Лилию.

— Ты не в порядке, — говорит в ответ цветок. — Ты ненормальная, Алиса. Ненормальная!

Она разводит своими лепестками и плюет мне в лицо. У меня опять галлюцинации.

В ванную врываются охранники, и один из них прижигает меня электрошокером. Меня трясет, и я роняю свой горшок со своей Тигровой Лилией на мокрый пол. Когда я снова смотрю в зеркало, кролика там уже нет. Они бросят меня назад в мою клаустрофобную палату и, скорее всего, отправят на шоковую терапию.

Когда охранники тащат меня по коридору, черепахо-вонючий пациент вытягивает свою голову ближе к решетке, и кричит на меня:

— Ты ненормальная, Алиса! — он смеется надо мной и хватается за решетку. — Нет. Мы все здесь сумасшедшие!

ГЛАВА 4

Палата VIP, психиатрическая больница Рэдклиффа, Оксфорд