Безумие - Камерон Джейс

— К чему все это, доктор? — я не могу не заметить неприязнь Тракла по отношению к Пиллару. От этого во мне все больше разгорается любопытство.

— Дело в том… когда ты останешься с ним наедине, он знаменит тем, что играет с человеческим разумом и может убедить людей, сея в их мозгах свои идеи, — говорит Доктор Тракл. — У него всегда есть план, и он знает, как читать сквозь чувства незащищенности людей. Я советую тебе оставаться связанной в своей рубашке и держаться как можно дальше от ограждений его камеры. Или ты навсегда потеряешь шанс покинуть эту лечебницу.

— А я не знала, что у меня вообще есть такие шансы. — Я пристально смотрю прямо ему в глаза, чтобы удостовериться, что он не лжет и не играет со мной.

— Знаю, это сумасшествие, но они у тебя есть, — доктор Тракл сцепляет руки вместе. — Адвокат твоей матери убедил суд, что если лечебница подтвердит твое выздоровление, они отклонят обвинения в убийстве одноклассников.

— Она это сделала?

Значит, женщина с именем, которого я не знаю, должно быть, все-таки моя мать.

— Она старалась сделать все возможно, чтобы помочь тебе, — говорит доктор Тракл. — Если это случится, тогда ты совершила идеальное убийство, по моему мнению; убила своих одноклассников, ходатайствовала о признании тебя ненормальной, излечилась и после всего этого вышла на свободу. Должно быть, это мечта каждого подростка. — Он продолжает: — Чтобы поверить в то, что ты здорова, мы должны либо убедиться, что ты нас не обманываешь, когда говоришь, что не помнишь Страну Чудес, либо…

— Либо?

— Либо Пиллар подтвердит, что ты в своем уме. — Доктор Тракл потирает свой подбородок.

— Как может сумасшедший человек, серийный убийца, который одевается так, будто он гусеница, это доказать?

— Доказав то, что Страна Чудес существует.

Вдруг у доктора Тракла изменяется выражение лица, и он начинает надо мной смеяться, когда пихает меня в дверь. Видать, он просто морочил мне голову.

ГЛАВА 13

Связанная смирительной рубашкой, я иду вниз по коридору на встречу с этим Пилларом. Этот коридор намного чище и шире, чем мой там, внизу. Все камеры пусты. Все, за исключением одной, в которой мерцает желтый свет. Я слышу слегка играющую фоном музыку. Когда я подхожу ближе, я узнаю мотив. Это Белый Кролик Джефферсона Эйрплена. Из камеры валят клубы дыма, когда я останавливаюсь перед ней, чтобы встретиться с Пилларом. С самим Пилларом-Убийцей.

Камера Пиллара по-сумасшедшему шикарно обставлена. Уровень ее пола выше практически на фут по сравнению с полом коридора. От этого камера похожа на сцену. Пиллар сидит, скрестив ноги, в большом кресле. Одной рукой он курит свой кальян, а в другой держит банку с одной бабочкой внутри. Бабочка бьется о стекло, желая выбраться на свободу. Но Пиллару все равно.

Наползает тишина, но я не собираюсь начинать разговор. Глаза Пиллара сканируют меня уж очень как-то необычно. Будто бы он знает меня, знал меня раньше и сейчас просто хочет убедиться, что это на самом деле я. Хотя обычно больные люди меня не пугают, сейчас я чувствую себя странно неуютно. У него какая-то необъяснимая поза, для такого маленького заурядного человека.

Перед камерой стоит стул. Я сажусь на него, не отрывая глаз от Пиллара. Когда он машет своей трубкой от кальяна, у него глаза, как бусинки. Он делает это, как маэстро, оркеструющий необычную мелодию песни. Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что он дымом кальяна выводит в воздухе слова. Дым загадочно зависает. Это вопрос, на который мне было бы легче ответить больше, чем неделю назад: «Кто ты?»

Этого же не происходит, верно? Это чересчур невероятно, даже для моего безумства.

— Я не уверена, кто я есть, — говорю я, удивляясь, почему у меня вообще возникла надобность подчиниться. — Хотя люди вокруг меня, кажется, имеют представление о том, кто я.

— И кто, по их мнению, ты есть?

— Говорят, я убила своих друзей, — я поднимаю глаза и внимательно смотрю в его глаза, самым странным способом осознавая, что мы оба — убийцы.

— Почему же я никогда об этом не думал? — он присасывается к своей трубке.

— Думал о чем?

— Об убийстве своих друзей, — он выпускает дым назад в комнату. — Хотя опять же, ты не можешь убить что-то, чего у тебя нет.

— У тебя нет друзей? — не ожидала, что он откроется мне. Или это не так?

— Так же как и у тебя.

— Вообще-то у меня есть.

— А, ты, наверно, имеешь в виду свою Тигровую Лилию. Очень интересный вид, — его голос звучит либо сонно, либо ему слишком комфортно. Даже апокалипсис не заставит его оторваться от своей трубки. — Слышал, твой побег накрылся как раз из-за нее.

— Она первое, что я помню, начиная с прошлой недели. С тех пор она была моим единственным другом.

— Интересно, значило ли это больше, чем это, — Пиллар делает большую затяжку.

Я задумываюсь. Была ли я к ней привязана из-за старых подавленных воспоминаний?

— Вот почему ты хотел со мной встретиться, спросить меня про мой цветок? — интересуюсь я.

— Конечно, нет. Я здесь, чтобы поговорить с тобой про Страну Чудес.

— Тогда тебе лучше почитать книгу, — я уже устала от разговоров про Страну Чудес. — Потому что в реальной жизни ее не существует.

— Это странно. Я вполне уверен, что твоя мать и сестры постоянно упоминали о том, что ты много говорила про Страну Чудес. Настоящую.

Его взгляд меня прожигает. Я даже не собираюсь спрашивать у него, как он узнал про мою мать и сестер.

Я чувствую себя неудобно от того, что он знает о моей семье, но что-то заставляет меня продолжать разговор с ним.

— Моя мама говорит, я сбежала от своей сестры Эдит, когда мне было семь, а когда вернулась, постоянно говорила о страшном месте под названием Страна Чудес, — говорю я. — Это сумасшедшая история. Думаю, все дело в моем детском воображении после прочтения «Алисы в Стране Чудес». Это просто глупо.

— Что такое жизнь, если не глупая книга? — говорит он. — Ты ответила на вопрос, что я тебе послал. Это значит, ты должна что-то помнить.

— Я не знаю, как мне в голову пришел этот ответ, но я думаю, потому что об этом было написано в «Алисе в Стране Чудес».

— Нет, не написано. Про тот факт, что четырежды семь — четырнадцать, лишь намекают в книге. Про это никогда не писали. Ты помнишь больше, чем ты думаешь, Алиса. Это просто шоковая терапия и лекарства, которые заставляют тебя забыть, — говорит Пиллар. — Серьезно, Алиса. Разве тебе не любопытно узнать то, чего ты не помнишь?

Он кладет свою трубку на кальян и наклоняется вперед. Это первый раз, когда все свое внимание он сосредотачивает на мне.