Ремесло Когана - Джордж Хиггинс

- Вот потому я говорю тебе - он был прав. Я всегда так думал, закончил Фрэнки.

- Но в прошлый раз тебя сцапали, - возразил Рассел, - и сейчас сцапают.

- Мы с тобой не о том говорим, - процедил Фрэнки. - Не забывай, кто ты, тебя тоже могут сцапать.

- За то, что я делаю? - удивился Рассел.

- Неважно. Сколько тебе дали?

- Полтора года.

- Плюс ещё за то, что ты делаешь. Ты в такое дерьмо попадешь...

- Знаешь что? - вспыхнул Рассел. - Держу пари, меня не сцапают. Это будет самое плевое дело, которое когда-то затевалось! Утром мы едем в Садбери. Эти придурки встают, спускаются пить чай и выпускают собак. А ты сидишь поблизости, можешь даже припарковаться в их саду, тебя и не заметят. Скотину в четыреста долларов выпускают порезвиться. А ты тут как тут. "Тихо, тихо, малыш", говоришь ты и машешь куском мяса. Деньги просто прыгают прямо тебе в руки. Попытайся ты влезть в дом, он бы тебе ногу откусил. Но стоит показать ему отбивную за восемьдесят центов, и через две минуты он готов. Сегодня дивный лабрадор вцепился в мое мясо, прежде чем за ним закрылась дверь, и был счастлив до смерти, а я почесывал ему за ушами. А ты говоришь о деньгах. Эти дураки только в субботу поймут, что он сбежал. А я продам его во Флориде за две сотни. Тут и мозгов не надо.

- Две сотни, - усмехнулся Фрэнки. - Джон говорил о десяти кусках.

- Ага. Но не сказал, как нам их заполучить, и вообще он слишком трусит, чтобы сделать это самому. Будет сидеть, смотреть и ждать свою долю ни за что ни про что. Ничего он не сказал.

- Если он сомневается, - возразил Фрэнки, - он прав. Никто не хочет облажаться. Он прав.

- Ну да. Больно уж он сторожен... В прошлый раз ты на него работал? Сколько получил? Шесть? Восемь?

- Пять с половиной, - кивнул Фрэнки. - Это не его вина. Он тоже мотал срок.

- Но ведь это он заварил кашу, верно? А теперь у него новая идея. Ладно... Но дай мне ещё одну неделю для Кенни, у меня два десятка отличных собак, и я гарантирую, что скоро будут деньги.

- Из Кембриджа пришел поезд. На лобовом стекле была надпись "Квинс". Плотный мужчина в комбинезоне все ещё соскребал со стен матерные надписи.

- Значит, ты не хочешь, - решил Фрэнки.

- Слушай, - буркнул Рассел, - пойди к этому типу и поговори с ним ещё раз. Я подожду. Выясни, чего он хочет, ты же заинтересован. Если ты решишь, что дело того стоит, я согласен. Если я ему не нужен, я пас. Не собираюсь терять ещё полдня из-за ерунды.

Глава 3

- Он пошел перепихнуться, - сообщил Фрэнки. - У него был выбор, и он выбрал секс.

- Не могу его винить за это, - вздохнул Амато. - Я и сам бы не сидел тут, если б мог. Полагаю, ты-то в деле? И кого ещё ты можешь предложить?

- Я пока не думал, - сознался Фрэнки. - Рассел все ещё не против. Он со мной не пошел, потому что считает: если он тебе нужен, он тоже в деле, а если нет, он не в обиде.

Амато помолчал, потом покачал головой:

- Фрэнк, не нравится мне этот тип, понял? Не нравится.

- Он в порядке, - заверил Фрэнки. - На первый взгляд он придурок, но он в порядке, очень крепкий парень.

- Что могло бы пригодиться, раз нет Доктора, - вздохнул Амато.

- Да-а, - протянул Фрэнки. - Хотел бы я встретить этого сукина сына, когда был здоров.

- Вряд ли это сбудется, - хмыкнул Амато. - Никто давно уже не видел Доктора.

- Правда? - удивился Фрэнки. - Интересно, куда он делся.

- Трудно сказать. Он бывал в Сан-Франциско и всегда мечтал туда вернуться; говорил, ему здесь слишком холодно.

- Вот туда, наверно, и свалил.

- Ага. Я слышал это от Диллона, а он ещё от кого-то. Диллон плохо выглядит. Я недавно был в городе и видел его. Он напуган до смерти. Но я ничего говорить не стал.

- Стареет, - заметил Фрэнки.

- Все мы стареем, - согласился Амато. - Посмотри на меня: разве раньше я подпустил бы близко твоего приятеля-придурка? Никогда. На своих детей я все время рычу. Боже, я не видел их семь лет, и вот теперь все время на них рычу! Я ссорюсь с женой. Никогда раньше этого не делал. Старею! Когда я вышел, то поклялся ценить каждую минуту своей жизни. Все, что мне было нужно - место, где можно спокойно выспаться, не опасаясь всяких озабоченных педрил. И что? Разве я наслаждаюсь каждый минутой? Нет. Я такой же идиот, как и прежде.

- Рассел тебе подойдет, - заверил Фрэнки.

- Может быть. Но я не собираюсь на нем жениться. Если бы он годился для работы, я бы так и сказал.

- Так что, - спросил Фрэнки, - ты передумал?

- Не знаю. Я навел о нем справки. Ну, особо не расспрашивал, не хочу, чтобы подумали, что у меня что-то на уме. Я просто боюсь, что он не тот парень. Если дело не выгорит, кто-нибудь может пострадать, а я этого не хочу. Тогда не видать нам больше денег. Тут нужны надежные парни, а не какие-то затруханные наркоманы.

- Эти парни, - продолжал Амато, - не такого сорта. Никогда не знаешь, что они могут выкинуть. Заварят кашу, ещё придется стрелять... Мнят себя крутыми, а на деле...

- Надеюсь, Джон, ты не намерен вновь втянуть меня в историю вроде прошлого раза в Норт-энде? - спросил Фрэнки.

- Нет, тут совсем другое. Но между прочим я считаю, что и тогда ты мог бы справиться, если бы подумал и взял бы с собой подходящих ребят. Когда-нибудь кто-нибудь с этим справится, и тогда получит большие бабки. Кучу денег.

- Хотел бы я увидеть такого парня, - вздохнул Фрэнки. - И как можно быстрее. Там на углу в телефонной будке есть один тип, и ещё один, который сидит у окна и смотрит на того, в будке. Выбери самую холодную ночь зимой, пойди туда, и там в будке будет сидеть парень. Сидеть и ничего не делать. Должно быть, он так зарабатывает на жизнь. Уж я бы не стал так, представь, в лютый холод, когда собаку из дому не выгонишь - а он там!

- Там, должно быть, куча денег, - сказал Амато.

- Куча денег, и они не обращают внимания. Ты заходишь и выходишь, никто не обращает внимания, ты проходишь мимо, поднимаешься по лестнице, и готово. Я впервые услышал про это место в четырнадцать лет. Удивляюсь, почему никто ещё этого не сделал.

- Моей дочери четырнадцать.

- Неужели прошло столько времени? - удивился Фрэнки.

- Ага, - кивнул Амато. - Четырнадцать. А на днях она оставила ящик шкафа открытым, я подошел, а там голубая картонная коробочка. Смотрю пилюльки.

- Да ну!

- Я сам не поверил. Спрашиваю у Конни: "Эй, что происходит"? А она мне: "А что? Все их принимают". Я говорю: "Что значит - все принимают? Кто все? Что она с ними делает? Мне плевать на всех". "А ты что, хочешь, чтобы она забеременела?" Я ушам своим не поверил. "Конни, говорю, ей же четырнадцать. Рановато".

- Я тоже так считаю, - кивнул Фрэнки.

- И знаешь, что она ответила? "А сколько было Розали, когда ты с ней гулял?"

- А сколько ей было?

- Восемнадцать, но это совсем другое дело. Но только я этого не сказал. Я всегда все отрицал. И Розали не принимала пилюли. Ну и стерва же она была...

- Она не выглядела стервой, - возразил Фрэнки.

- Но была, да ещё какой! Да вломиться в Форт-Нокс было бы легче. И веселее. Я ей каждый раз говорил: это же настоящая любовь, и все такое. А ей было плевать. Лежала как бревно. Никогда ничего не делала. И не предохранялась. Я ей говорил: "Розали, ты не собираешься что-нибудь принять? Ты же не хочешь забеременеть?" А онасразу в слезы.

- Но была она премиленькая, верно? - вздохнул Фрэнки.

- Ты смотрел игру вчера вечером? - спросил Амато. - Я смотрел. Я пришел домой, Конни отправилась в постель. У неё язык устал трещать. Вот что мне нравится в телике - всегда можно выключить звук. Ну вот, а накануне я виделся с Розали. Конни послала меня за хлебом. А с какой стати я должен бросать дела и тащиться за хлебом? Это её забота. Все равно, я повидался с Розали - она стала такая громадина, прямо как тот швед - защитник во вчерашней игре.

- Она была такая хорошенькая, - снова вздохнул Фрэнки.

- Она вышла замуж, да она ведь этого хотела. Вот почему она была так холодна со мной в постели - знала, что я на ней не женюсь, ведь я был женат на Конни. Но я больше не хотел жениться, хватит одного раза. А она хотела. Сейчас она на четвертом месяце. Вот так. Все идет кувырком, если слишком долго ждать. Конни говорит мне: "Тебе не нравится? Ладно, любящий папочка, поговори с дочкой, которая выросла, пока ты семь лет трбуил в тюряге. Поговори и скажи, какая она плохая девочка." Конечно же, Конни не могла рассказать мне раньше, ведь меня не было. Ну и что теперь мне делать? Ничего. Вот что меня мучает.

- Слушай, - сказал Фрэнки, - я ничего не имею в виду, мне все равно, что там у тебя за проблемы...

- Выкладывай, - велел Амато.

- Знаешь, что со мной было? - спросил Фрэнки. - Я согласился выйти на поруки, как будто поверил во всю ту чушь, что обычно нам впаривают. "Есть работа для вас! В Холбруке нужны сборщики. Доллар тридцать в неделю, с четырех до полуночи. Надежная работа и никаких неприятностей!"

- Здорово! Я живу-то в Соммервилле, как прикажете добираться до Холбрука в разгар дня? Не говоря уж о том, как возвращаться домой в полночь. "Купите машину. Она вам понадобится для работы, мы поможем вернуть вам права".