Девочка из Ленинграда - Саадул Кануков

— Спасибо за службу! Молодцы! — сказал начальник штаба.

Потом докладывал Игорь Балятинский, и его похвалил командир.

Уже стало совсем светло, когда Игорь, Рая и Светка возвращались домой. Улицы были пустынны. После отбоя люди вылезли из убежищ, разошлись по домам и теперь уже, наверное, спят. «Как-то там бабушка с Вовкой?» — подумала Рая.

Они поравнялись с домом Игоря. Девочки остановились.

— Я провожу вас, — сказал Игорь.

Но тут откуда-то сверху послышался хрипловато-гортанный голос: «Где Игорь?! Где Игорь?!»

Вслед за тем из окна третьего этажа выглянула женщина с утомленным лицом:

— Игорь! Иди успокой своего баловня. Иначе отец выбросит его вместе с клеткой на мостовую. Ночь — в убежище, пришли домой — и тут покою нет!

Игорь смущенно улыбнулся девочкам:

— Извините: Кузьма, попугай, волнуется… До завтра!

Утро было тихое, погожее, и девочки шли не торопясь.

На углу улицы им повстречались мальчишки из соседней школы. Один из них — круглолицый, с широко расставленными золотистыми глазками-изюминками — крикнул:

— Салют доблестным бойцам ПВХО! Как, пальчики не обожгли? Косички не подпалили?.. Из какой школы, девчонки? — уже серьезно, без наигранности и шутовства спросил он. — Из двести тринадцатой? Соседи, значит. Ну, как прошла вахта? Было что? Да? А у нас ни одной, — как будто разочарованно, протянул паренек.

— И хорошо! — сказала Рая. — А будет туго в следующий раз — дайте знать: поможем! Гуд бай! — она шутливо раскланялась и взяла Светку под руку.

— Отличные девчонки! — послышалось позади. — Честное слово, я переведусь в их школу!

Подруги улыбнулись.

Бабушка не спала, у нее уже были готовы ее знаменитые оладьи. Но что удивило Раю — не спал даже Вовка. Это просто поразительно!

— Почему не в постели? — строго спросила Рая.

— Как же — в постели? Не полагается: на часах стоит! — Бабушка сокрушенно кивнула в угол: там из книг был сооружен вал, на нем возвышалась жестяная пушка.

— Где ты ее взял, артиллерист? — спросила Рая.

Вовка молчал: на посту разговаривать не положено.

Пояснила бабушка:

— Один дедушка пришел в убежище с двумя внуками и полной корзиной игрушек: ружья всякие, пулеметы, пушки. И началась баталия. Забавный дед, старый солдат, с крестом Георгия. Ну, и наш к ним. Все два часа и провоевали. А на прощание внуки подарили нашему эту самую пушку.

— Вот что, вояка, сейчас же положи папины книги на место — и спать! Ясно? Выполняй приказ!

Вовка уже давно знал, что перечить сестре нельзя: шлепок можно заработать. К тому же глаза сами собой закрывались, того и гляди, уснешь на посту. Едва передвигая ноги, он перенес книги в шкаф, взял пушку и, как только очутился на кровати, заснул мертвым сном.

У ворот города

Уже около двух недель мама не приезжала домой, а в городе становилось все тревожнее. Чаще стали налеты вражеской авиации. Чуть ли не каждую ночь приходилось дежурить в штабе ПВХО.

Сегодня утром прибежала Света.

— Слушай, Рая… У нас Нелька заболела. Вся как в огне горит! Бабушка велит съездить за мамой. А я боюсь одна. Может, съездим вместе? Кстати и ты свою маму навестишь, а?

— Ну что ж, поедем… Только знаешь, давай позовем еще Игоря… — Она почему-то смутилась и торопливо добавила: — С мальчишкой не так боязно.

— Ага, — согласилась Светка.

Они тотчас направились к Игорю.

Рая заметила, что в городе сегодня как-то особенно тревожно. Люди все озабоченные и торопились более обычного. У подъезда одного из домов стояла грузовая машина. Кузов ее был полон чемоданов. На них сидели грустные, заплаканные женщины с малышами на руках. Из подъезда выскочил толстый, коротконогий и весь всклокоченный мужчина со стенными часами в руках. Сунул на колени старушке, сидевшей у самого борта, крикнул: «Едем!» Вскочил в кабину, машина тронулась.

У подъезда дома Игоря девочки увидели почти такую же картину. Только тут стояла не грузовая, а легковая машина. На верхнем багажнике лежали узлы, связанные стопки книг. Мужчина, высокий, с бородкой клинышком, в больших роговых очках, подняв капот, заглядывал в мотор.

— Это Игорев папа, — шепнула Рая подруге.

И вдруг из подъезда выбежал с клеткой сам Игорь. В клетке на всю улицу кричал Кузьма: «Куда? Куда?»

Увидев одноклассниц, Игорь смутился, сердито ударил ладонью по железным прутьям клетки: «Замолчи!» — и к цепочкам:

— Салют! Куда курс держите?

Рая как-то виновато посмотрела на подругу, сказала:

— К тебе… А вы уезжаете?

— Да. Папин институт эвакуируют — приходится и нам с мамой.

Света заметила, как Рая сразу сникла, опустила глаза.

— А мы, знаешь, Игорь, хотели тебя звать… У нас Нелька заболела — за мамой едем. Хотели тебя просить… — запинаясь, сказала Света.

— Я бы с удовольствием, девочки… Честное слово! Но сами видите… — Он кивнул на машину. — К тому же, говорят, с оборонки все возвращаются. Немцы обошли укрепления и вот-вот подступят к городу…

— Что же делать? — Света взглянула на Раю. — Давай сходим на вокзал: может, узнаем поточнее, тогда и решим.

— Пойдем… — отозвалась Рая.

— До свидания, Игорь! — Света протянула руку.

Рая только тихо сказала:

— До свидания…

На вокзале и привокзальной площади было полно народу. Сидели на узлах, чемоданах. На руках — дети. У касс — пребольшущие очереди. Шум, гвалт, плач детей.

Пришел какой-то поезд. О нем объявили по радио, но динамик так хрипел, что девочки не разобрали — какой и откуда.

— Пойдем к выходным воротам, — сказала Света.

Чтобы не потеряться в этой массе людей, подруги взялись за руки. Ныряя среди толпы, они выбрались из вокзала, прошли к воротам.

Пассажиры, обгоняя друг друга, выходили на площадь. Они были в грязной, заляпанной глиной одежде, в обшарпанной обуви.

Девочки напряженно всматривались в озабоченные лица.

— Мама! — вдруг вскричала Рая и бросилась в толпу, — Мама!

— Раечка!

Мать и дочь с трудом выбрались из людского потока.

— Евгения Федоровна, а моя мама где? — спросила Света.

Рая видела, как лицо матери вдруг стало растерянным.

— Светочка… Мама твоя… Она приедет попозже… Только ты, пожалуйста, не отчаивайся… Она поправится. Рана не очень тяжелая. Ее отправили сюда, в город. И завтра, наверное, вам сообщат, в какой она больнице.

Света уткнулась лицом в ладони, плечи ее вздрагивали.

Рая обняла подругу.

— Светка, не надо… Не плачь. Ну, я тебя прошу… — говорила она, сама глотая слезы.

На трамвай сесть было невозможно, и они шли пешком. Рая не выпускала руки Светки, ласково прижималась к ней плечом.

Когда они подходили к дому, из-за мусорного ящика с автоматом в руках выскочил Вовка.

— Мама, мама приехала!

Он подбежал к матери — грязный, растрепанный, в разорванной рубашонке.

— Боже мой, что с тобой?! — воскликнула Евгения Федоровна. — Что ты делал?

— Это дот, мама! — кивнул Вовка на ящик. — Я караулил, чтоб фашисты не напали.

Евгения Федоровна грустно улыбнулась:

— А! Ну, тогда молодец. Только иди сейчас же помойся и переоденься… Света, — обратилась она к подруге дочери, — пойдем попьем с нами чаю.

— Спасибо, Евгения Федоровна: мне домой надо…

— У них Нелька заболела, — сказала Рая.

— Да? Что с нею? — спросила Евгения Федоровна.

— Не знаю… — протянула Светка. — Доктор не сказала. Только укол сделала. Завтра еще придет.

— Я вечером забегу к вам… Рая, проводи Свету.

На другой день пришла из больницы открытка. Света прибежала к Рае.

— Я к маме иду. Пойдешь со мной?

Рая нарвала в палисаднике цветов. Букет получился большой, красивый.

— Спасибо, Раечка! — шепнула Света. — Мама так любит цветы!

В вестибюле их встретила няня.

— Вы к кому, девочки?

— К маме… — волнуясь, сказала Света. — Ее ранило на оборонке.

— Мам у нас тут много, — мягко возразила няня. — Как фамилия-то?

— Ах, простите! Серова Антонина Ивановна, — пояснила Света.

Няня сказала, что она сейчас узнает у дежурной сестры, можно ли к больной, поскольку сегодня день не посетительский.

Скоро она вернулась с сестрой.

Сестра была совсем молоденькая. Рая с восхищением и завистью смотрела на девушку, на ее белоснежный халат и марлевую косынку.

— Девочки, я вас пущу, — сказала сестра. — Только не надолго. Хорошо?.. Няня, дайте им, пожалуйста, халаты.

Антонина Ивановна лежала на высоких подушках. Рая не сразу узнала ее: такая она была бледная.

Света, уронив на кровать цветы, уткнулась лицом в грудь матери, беззвучно заплакала. Антонина Ивановна гладила ее по голове. Рая не знала, что делать. Наконец Светка подняла голову. Мать вытерла ей заплаканное лицо своим платком, сказала: