Вернись, а то убью! - Вера Чиркова

— Видел я сегодня, как вы её экономите, — не надеясь, впрочем, на силу собственных взглядов, едко заметил я и безапелляционно подвел итог, — все равно там вечером делать нечего, давай, ты заберешь меня пораньше с утра? Тем более, я все равно должен взять свое оружие и переодеться.

Чтоб не светить собственным лицом, в школе мне надлежало появиться под новой личиной, которую и должна будет сотворить Клара. Зато с изобретением должности для прикрытия моей деятельности сыскари особо не мудрили, решив представить меня начинающим магам оружейником, с правом обучения желающих навыкам метательного оружия. Не у всех магов достаточно мощные способности, чтобы суметь защитить себя в крайнем случае, вот и обучаются те, что послабее, различным боевым искусствам в дополнение к основным магическим уменьям.

На этом наш торг закончился, и я уже привычно уставился на специально для этой цели поставленный в комнате наставницы горшок с пышным кустиком камийской розы.

— Духи, хочу домой… — зеленая искра знакомо потянула взгляд в темноту воронки, и секунду спустя я стоял возле прудика в саду собственного замка.

— Спасибо, — благодарно вздохнув, делаю несколько шагов по садовой дорожке, ведущей к дому.

И замираю на полушаге. Странная своей новизной идея, внезапно пришедшая в голову, показалась такой заманчивой, что я решил отложить на несколько минут свидание с семьей. Мне просто необходимо все спокойно обдумать наедине, и тогда, возможно, замаскированная ковеном под задание ссылка в северную школу покажется мне не такой тяжкой.

К прудику я возвращаться не стал, здесь, за замковой оградой, древни давно освоили каждый уголок и, как мне кажется, уже начинали брать под свою власть и защиту окрестные поля и лес. А иначе чем объяснить невероятное возвращение малыша, которого нерадивая мать умудрилась потерять в лесу?

— Токо на минутку под липкой оставила, чтоб по малиннику за собой не таскать, — размазывая по щекам горючие слезы, причитала она, стараясь не глядеть в негодующие лица родни и мужа, — и ягодок ему отсыпала, а вернулась… токмо лопушок и лежит.

Малыш к вечеру вышел на тропу сам, живой и невредимый, протопал крепенькими ножками прямо к матери и личико его довольно светилось. В одной ручке у дитяти было зажато румяное яблоко, в другой — пучок ромашек, и деревенские знатоки нашего леса долго потом пытались сообразить, как мог двухлетний малыш за несколько часов найти единственную яблоню, родившую такие яблоки, и сбегать на западную опушку, возле которой буйно цвело ромашковое поле.

Ну а уж наши садовники в это лето просто нарадоваться не могли на погоду, хотя, на мой взгляд, она ничем не отличалась от прошлогодней. Зато сад и в самом деле выглядел по-другому. Цвело и плодоносило всё, что могло, выровнялись хилые и больные растения, бодро зеленели недавно пересаженные упрямым архитектором кусты. Еще сами собой куда-то исчезли сорняки, и только мелкая кудрявая травка, цветущая разноцветными шариками, никак не желала выводиться, вопреки всем стараньям главного садовника, обожающего вид свежеразрыхленной земли вокруг цветочных кустиков.

— Что за назола, — услышал я однажды вечером, случайно заглянув на кухню, как он, устало положив на стол натруженные руки, расстроенно жаловался прислуге, — вечером дополем — все чистенько, утром приходим — растет, зараза!

— Духи, это ваша работа? — Мысленно обратился я к новым родственникам, и услышал слегка виноватое, — наша.

— Не любим мы, когда земля голая… и дорожки тоже не любим, но терпим, если они не очень широкие, под дорожками корни можно протянуть. А он все время рубит и рубит…

Вот в тот миг я и уверился, что совсем не случайно свернул к кухне, внезапно просто до дрожи захотев холодного кваса. И немедленно устроил духам допрос, в результате которого мы пришли к устраивающему обе стороны договору. Духи впредь никогда не пытаются повлиять на мои желания, просто сразу сообщают обо всем, что им так или иначе мешает спокойно жить, и я, по мере возможности, эти неудобства устраняю.

А в тот раз я прошел на кухню, сел напротив садовника, налил себе кваса и, рассматривая огорченное лицо старика, медленно выпил, пытаясь заранее сложить такую речь, которая могла бы и разрешить ситуацию и не нарушить его отношения ко мне.

— Киртен, я все время забываю спросить… — тут я удрученно вздохнул, бессовестно пользуясь его почти благоговейным отношением ко мне, садовник был одним из двух старых слуг, служивших еще при отце Ортензии, — как там растет трава, семена которой я привез из Шладберна? Понимаешь, там мне очень понравилось, что везде растет мелкая травка… она, кстати, все сорняки забивает… а гулять по ней так приятно…

— Милорд! — с чувством выдохнул садовник, — так что ж вы сразу-то! Я ж ведь её чуть не изничтожил… одного понять не могу… когда это вы посеять-то успели?

— Да ничего я не сеял… — вдохновение уже накатило как морской прилив, — вышел утром на балкон и случайно обнаружил семена в кармане… а ветерок как раз в сторону сада… вот я и… они такие мелкие и легкие… хорошо улетели…

— Правду говорят, что у удачливых и добрых всё само растет, — удивленно качал головой растроганный садовник, — а я еще дивился, ну откуда эта зараза… извините, трава, под каждым кустом… хотя… если семена мелкие… все правильно, травка-то живучая. Ну так, стало быть, тогда я её больше не полю, поглядим, чего там северяне удумали.

Теперь Киртен ярый поклонник мелкой травки, которая до сих пор, несмотря на осенние прохладные ночи, по-прежнему пышно цветет и зеленеет. Да и начинающая опадать первая пожелтевшая листва, с которой в прошлые годы садовники яро боролись по утрам, выметая и свозя в выкопанные у стен ямы, теперь бесследно тонула в кудрявой зелени, вызывая у старика законное восхищение, а у меня приступы тайного веселья. И головную боль, чем бы таким занять помощников садовника, чтоб главный повар не величал их бездельниками.

Решение этой проблемы пришло само, вместе с новым архитектором, присланным Клариссой.

Уж не знаю почему, но историю с несчастной голубятней, которую я с некоторым стыдом считал всего лишь достойным забвения детским капризом, моя наставница приняла слишком близко к сердцу. Настолько близко, что доложила об этом в ковене, и вскоре всё каким-то неведомым путем стало известно королю. Почти одновременно со списком подарков и наград, выданных мне правителем великого Герцогства Шладбернского. И, разумеется, эти сведения оказали решающее влияние на Торреля, в тот момент как раз раздумывающего над проблемой, наказать меня за самоуправство или все-таки наградить за свое спасение.

Был немедленно отдан приказ найти самого талантливого архитектора, обладающего к тому же славой человека, умеющего угадывать и воплощать в жизнь сокровенные желания заказчиков. И вскоре на мой портальный балкон вывалился молодой улыбчивый господин Ижен Бодьер, оказавшийся не только тем самым архитектором, но и бывшим лучшим учеником голубоглазого старичка, несколько лет назад рассорившимся с учителем из-за кардинальных расхождений во взглядах на желания клиентов. И именно ему принадлежала знаменитая фраза, если клиент желает иметь в своей спальне стойло для любимого жеребца, то архитектор должен уметь соорудить его так, чтобы ни капли не испортить при этом саму спальню.

Вот только я к тому времени напрочь остыл ко всякой архитектуре, и не имел больше ни малейшего желания ни спорить с кем-то, ни обсуждать какие-либо строительные проблемы. И теперь уже Ортензия задумчиво изучала нарисованные цветным мелом наброски, где архитектор по мере обсуждения недрогнувшей рукой делал необходимые исправления.

А потом и ей стало не до него, как всякой женщине, обзаведшейся маленьким ребенком. Разумеется, я старался разделить с женой все заботы и волненья, и напрочь забыл про всякую перестройку, лишь изредка встречая в коридорах или столовой обаятельно улыбающегося Ижена, которого как-то незаметно привык к тому времени считать одним из постоянных жильцов замка.

И был несказанно удивлен, когда он, смущенно улыбаясь и старательно скрывая волнение, пригласил меня однажды утром на прогулку. Дорик в то утро как раз отсыпался после трехчасового ночного бдения, и Ортензия уснула рядом с ним, поэтому я не смог найти никакой уважительной причины для отказа от непредвиденной прогулки.

К моему удивлению, повел он меня не к пруду, к которому я как-то успел притерпеться, считая законным местом обитания духов. Кстати, через несколько дней после памятной демонстрации сего архитектурного шедевра, когда Ортензия так эмоционально рассталась со старым архитектором, мы все-таки решились осмотреть построенный им шлюп. И обнаружили в его трюме не только помещение, обставленное как корабельная столовая, но и погребок для холодных напитков и пару уютных кают. А в верхней части, там, куда вела деревянная лесенка, и где полагалось быть капитанскому мостику, обнаружилось еще одно небольшое помещение, где было развешено по стенкам несколько найденных мной голубиных клеток. Однако мы единодушно решили, что ни одного голубя здесь селить не станем, старичок умудрился совершенно позабыть, что сопутствующие голубятням запахи вовсе не располагают к соседству с чайными столиками. Но как бы то ни было, гонорар, вместе с солидной премией и извинениями Ортензия сочла нужным ему отправить, и инцидент сочли исчерпанным.