Танцы в песках - Ди Уайет

Выглянув в окно, она теперь любовалась береговой линией, неумолчным шумом океана, неустанно бьющим в берег волной; но они ехали все дальше и дальше на юг — и постепенно небо стало светлеть, а дождь, прекратившись ненадолго, позволил солнцу проглянуть через тяжелую влажную массу облаков. Однако вряд ли это продлится долго. Серые облака все еще низко нависали над землей и грозили новым дождем. Она повернулась к Джеймсу.

— Я не знала, что у Хэрриет Ловелл есть племянник — Бабушка не сказала мне об этом.

— Ба-буш-ка?

— Это моя бабушка так называла себя по-русски.

Он рассмеялся, а когда заговорил вновь, Лизл услышала легкий ирландский акцент:

— "Бабушка"! Никогда не слышал, чтобы кто-то так называл свою бабку. Почему это вы так ее зовете? Почему не называть, как все?

Лизл улыбнулась.

— Это ласковое обращение — русские так называют.

— И ваше имя также? Откуда произошло такое имя — оно тоже русского происхождения? Мне-то оно кажется больше немецким… или это ваш сценический псевдоним, а вас зовут нормальным именем вроде Мэри или Кэтлин?

— Нет, Лизл — мое настоящее имя, и оно либо русское, либо немецкое, вы правы. — Она бросила на него язвительный быстрый взгляд. — Мое полное имя — Лизл Павла Леонтина Адрианович.

— Бог мой! Да этого на несколько человек хватит, и все такие заковыристые. — Джеймс усмехнулся, а затем искоса взглянул на нее. — Простите, наверное, я невежлив.

— Нет, все в порядке, я привыкла к такой реакции, и я согласна: имя несколько заковыристое.

Лизл вновь взглянула на него. Удивление изменило выражение его лица, и она поспешно выглянула в окно, чтобы скрыть участившееся сердцебиение.

— Лизл… — тихо повторил он.

— Да?

— О, ничего — просто я раздумывал про себя. Лизл — неплохо звучит. Может, вас назвали в честь матери? Она тоже была — и есть — актриса?

— Нет, она была балериной.

— Была? Она ушла со сцены?

— Она умерла очень давно, когда я еще была маленькой.

— Простите, я не хотел…

— Ничего. Я плохо помню ее. Меня вырастила бабушка, и она же дала мне свое имя.

— "Ба-буш-ка?" Это имя?

— Нет, конечно, — улыбнулась она. — Адрианович. Вы понимаете, служение искусству — у нас в крови. Думаю, имя Лизл пришло от кого-то из бабушкиной семьи — может быть, от ее сестры. Сама бабушка была когда-то актрисой, и даже знаменитой — может быть, вы слышали? Павла Эдриан?

Джеймс отрицательно покачал головой:

— Когда-то слышал, кажется, но не знал, что она была знаменитой.

— Бабушка говорит, что именно в те годы, когда была на сцене, встретилась с вашей тетей. Ваша тетя — тоже актриса?

— Боже милостивый, нет! Она хорошо помнит вашу бабушку — Хэрри говорила как-то, что была знакома с Павлой Эдриан в молодости.

— Хэрри?

— Так я называю тетушку. Между прочим, должен предупредить вас: у нее предубеждение против актрис. Она считает, что все они — хищные, коварные существа.

— Что ж, спасибо за предупреждение. Я постараюсь не отхватить от вас ни кусочка.

Он расхохотался.

— Я бы не возражал, если бы вы меня чуть покусали.

Они ехали по пустынной дороге, и на пути не повстречали ни единого живого существа: ни человека, ни животного, пока, наконец, Джеймс не прижался к обочине дороги.

— Не желаете выйти подышать? — мягко спросил он, скользнув красивыми глазами по ее лицу. — Что-то вы немного бледны.

Она улыбнулась в ответ и кивнула, и Джеймс, свернув с дороги, медленно проехал вдоль кромки берега, остановившись у береговых скал. Береговая линия впереди спиралевидно переходила в узкий белый пляж, и, глядя вниз, Лизл почувствовала, как у нее закружилась голова. Но глаза ее следили за уходящей вдаль полоской суши, пока не уперлись взглядом в морской простор. Они остановились между двумя огромными утесами, всего в нескольких десятках метров от дороги — но совершенно невидимые от нее. Это было такое уединенное и пустынное место, что она запросто могла бы поверить, будто в мире не осталось больше никого, кроме них двоих.

Лизл посмотрела вниз, на бушующее под ними море, восхищенная дикостью и драматизмом ландшафта. Джеймс, одной рукой опираясь на руль, протянул другую на спинку ее сиденья и слегка прикоснулся к ее волосам и плечу. Лизл вновь поразилась его красоте, а также гипнотической силе взгляда: он улыбался, и будто пламя прорывалось из черной глубины его глаз.

— Этот пейзаж — местная достопримечательность, — сказал он, снимая руку с руля и делая ею кругообразное движение. — Летом здесь полно туристов. — Он указал на небольшой остров, который был едва виден через залив, и на две доминирующие над местностью скалы. — Видите эти две скалы? — Лизл кивнула, а он продолжал объяснять: — Их называют "Танцующие в песках", и легко видеть, отчего. Не так ли?

Лизл подняла глаза на вершины скал.

— Вроде бы да… выглядит так, будто они исполняют какой-то сумасшедший танец.

— Разве не восхитительно? Меня они поразили, еще когда я был ребенком. Между прочим, вчера вечером я видел вас по телевидению.

Лизл оглянулась на него в изумлении: ей показалось, он совсем не из тех мужчин, которые сидят перед телевизором, тем более не был он похож на любителя сентиментальных сериалов типа "Сестер Иудеи".

— В самом деле? — слегка улыбнувшись, спросила она. — И какого вы мнения?

— Все хорошо, и вы были там замечательны, но лично я предпочитаю смотреть на нечто вроде этих "Танцующих". Они-то — реальные.

Лизл усмехнулась над его бесхитростностью.

— А вам кажется, я — не реальная?

Он улыбнулся, но ничего не ответил, поэтому она вновь взглянула на две скалы. Ей было совершенно ясно, отчего их так назвали. Их очертания, резко выделявшиеся на фоне неба, создавались веками работой ветров и воды Атлантики — и вот теперь они походили на две возвышающиеся фигуры, мужскую и женскую; на двух неистовых танцоров, отплясывающих прямо на краю света: одна фигура — с поднятыми к небу руками, а другая — застывшая в пируэте, и гигантский гранитный стан ее плотно обвивала гранитная же юбка. Танцующие были так фантастичны и так экспрессивны, что у Лизл и сомнения не возникло, что это место любимо туристами. И все же, глядя на двух гигантских каменных Танцующих, она почувствовала в груди поднимающийся холодок. Они не нравились ей: они казались пугающими, даже угрожающими.

Она отвела от них взгляд. Джеймс вышел из машины и подошел к ее дверце, чтобы открыть ее.

— Выходите, давайте отдохнем: у нас впереди еще час езды, прежде чем мы достигнем Ханахина.

Лизл последовала за ним, медленно спустившись по круто уходящей вниз тропе среди скал, и почувствовала, как ее ног коснулся мягкий песок пляжа. Дождь прекратился, но ветер все еще метался и ревел, как живое существо; он набрасывался на все, что лежало на пути, и грозные валы разбивались о скалы внизу. Казалось, они играют в вечные "кошки мышки" с берегом.