Изумруд - камень смерти - Виктор Мясников

Вся троица принялась бурно обсуждать ситуацию. В багажнике имелось запасное колесо, требовалось ещё одно. Наконец, решение было принято. Топать несколько километров до города, вызванивать подмогу и доставлять второе колесо отправили самого младшего в иерархии - татарина. Бригадир уселся в машину и врубил магнитолу на полную громкость, чтобы заглушить горе. Бык, безостановочно жующий резину, взял свой ломик и, помахивая им, как тросточкой, вразвалку двинулся по дороге в сторону шурфов, чтобы изувечить всякого, кто попадется.

Через десять минут из кустов позади машины появился Вовец. В левой руке он держал помятый котелок, а в правой обушок. На нем была старая выгоревшая штормовка, широкий островерхий капюшон которой он натянул на лицо и пришпилил английской булавкой к вороту, а напротив глаз прорезал круглые отверстия. В этом наряде он походил на ку-клукс-клановца или, что больше соответствовало текущему моменту, на средневекового палача. Ему незачем было таиться и тихонько подкрадываться - Миша Шуфутинский орал на всю округу так, что заглушил бы и артиллерийскую канонаду.

Вовец поставил котелок на землю, сделал пару шагов и, широко размахнувшись, обрушил свое оружие. Слоеное лобовое стекло разбежалось частыми трещинами, утратив всякую прозрачность, обвисло, а стальное острие прошло внутрь. Тонкошеий завизжал от ужаса. Тут же посыпались обломки боковых стекол, следом настал черед заднего. Потом граненый клюв пробил потолок кабины. И ещё раз, и еще. Удары сыпались градом. Вовец работал быстро, сноровисто и деловито, обходя машину по кругу и обрабатывая со всех сторон. Внутри вопил и метался худосочный бригадир. Без своих клевретов он сразу стал жалок и слаб. Уже не грозился, а униженно просил прекратить. Даже выбросил наружу пригоршню смятых купюр, надеясь таким образом откупиться. Но Вовец твердо решил довести дело до конца. Кузов и дверцы напоминали дуршлаг, когда он распечатал капот и принялся крошить двигатель. Хрустнул аккумулятор, магнитола заткнулась, и стали слышны громкие вопли владельца этой кучи металлома. Он по-прежнему метался туда-сюда, но дверцы заклинило, выбраться наружу не имелось никакой возможности. Оставалось лезть в окно. И тонкошеий полез. Вовец только и ждал подходящего момента, чтобы закончить дело. Тут же подбежал и нахлобучил бригадиру на голову мятый котелок, наполненный грязью - так и брызнуло во все стороны. Тонкошеий разинул рот, чтобы заорать, но захлебнулся поганой жижей. Он попытался снять посудину с головы, потерял равновесие и вывалился из окна кабины, упершись руками в землю. При этом ноги ещё оставались внутри. Вовец крепко пнул тяжелым ботинком в днище котелка и забил его до упора - по самые ноздри. Только теперь он обратил внимание на валяющиеся в грязи смятые деньги. По-прежнему молчком, стал их подбирать, стряхивая липкую глину. Набралось с полтораста тысяч. Что ж, это компенсировало его вчерашние штрафные издержки и стоимость котелка. А моральный ущерб он уже возместил сполна. Рядом на дороге возился в грязи, как поросенок, тагильский Наполеончик, скулил и царапал ногтями алюминиевый котелок, пытаясь снять с головы, но тот сидел плотно.

Тут из-за поворота дороги появился Жвачный Бык, поблескивая на солнце стальным ломиком. Расстояние до него было приличное, метров двести, поэтому Вовец торопиться не стал. Спокойно положил обушок на плечо и направился в кусты. Перед тем как скрыться, ещё раз удовлетворенно взглянул на дело рук своих и идущего вдалеке вразвалку здоровяка. Тот, похоже, ещё не разглядел, что творилось с машиной и вокруг нее, а потому не спешил. Неожиданно у него за спиной из березняка выбежал человек в штормовке и брезентовых штанах и хлобыстнул Жвачного Быка доской поперек хребта с такой силой, что даже Вовец услышал гулкий удар по широкой спине, туго обтянутой черной курточной кожей. Здоровяк пробежал несколько шагов, но удержался на ногах. Тут же развернулся и, вскинув ломик, бросился в атаку. Вовец понял, что кто-то подключился к его войне, и кинулся на подмогу неизвестному другу, разбрызгивая грязь рифлеными подошвами. Но нападавший оказался не один. С противоположной стороны дороги из-за кучи сухих веток поднялся ещё человек в штормовке и с дубиной в руках. Он одним прыжком настиг здоровяка и огрел по спине. Тот поступил самым разумным образом - побежал к машине. Он летел прямо на Вовца, размахивая железякой, а бегущие следом мужики не могли его догнать. Вовец принял вправо, под левую руку бегущего. Теперь тому, чтобы ударить, необходимо было разворачиваться на ходу. И он развернулся, не мог, видно, упустить случая кому-нибудь череп размозжить. Ломик просвистел над присевшим Вовцом, как молния. И тут же стальной клюв обушка вонзился Быку в колено. С истошным воем тот покатился по земле, хватаясь за изувеченную ногу. Ломик отлетел в сторону. Подбежали запыхавшиеся мужики, свое дреколье они бросили по дороге и сейчас принялись с остервенением пинать поверженного врага. Чувствовалось, что они давно жаждали до него добраться и им было что припомнить. Впрочем, через пару минут угомонились. Один из команды, парень лет двадцати пяти, вытер лоб рукавом, оценивающе посмотрел на Вовца, лицо которого по-прежнему скрывал капюшон, и дружески кивнул:

- Да, впечатляющий видок. Ну что, сматываемся?

Все трое стали быстро спускаться по склону, раздвигая руками густые ветки кустарника. Когда сошли с отвала на ровную землю, Вовец отстегнул булавку и закинул на спину капюшон. Теперь можно было и пот утереть. Мужики с интересом посмотрели на него. Второй, постарше, лет тридцати и с щегольскими усиками, державший под мышкой трофейный ломик, одобрительно похлопал его по плечу, на котором лежал обушок.

- Да, лихо ты с этой штуковиной управляешься.

- Ладно, ребята, - остановился Вовец, - спасибо за компанию. Мне ещё надо вон на ту горку сходить. Там у меня мальчонка рюкзаки стережет.

- Какие разговоры! Сейчас пойдем вместе, поможем...

Так Вовец познакомился с хитниками.

* * *

В сносках книг о жизни старого Урала обычно поясняется, что хит - это хищническая добыча камней-самоцветов и золота. А хитники иногда так прямо и называются - хищники. Интересно, что в тех же книжках обычно говорится и о том, что господа капиталисты тоже хищнически разрабатывали и грабили недра Урала. Получается, что хитниками были все поголовно, а с приходом народной советской власти хитничество мгновенно исчезло. Вовца, повидавшего на своем веку немало шахт, карьеров и отвалов, где в пустые и вскрышные породы целиком отправлялись кварцевые жилы вместе с аметистами, горным хрусталем и прочим содержащимся в них камне-самоцветным сырьем, подобные определения смешили. Не стал бы капиталист дробить жилу в отвал только потому, что надо выдержать плановую скорость проходки и выдать на-гора положенную сотню тысяч тонн медного колчедана или хромитов.

На самом деле хитники занимались горным браконьерством - незаконной добычей ценных ископаемых. Они не делали никаких заявок в Департамент уделов или Горное ведомство, не столбили участков, не платили пошлину в казну, а просто шли и долбили заветную жилу, мыли золотишко и платину. При этом предпочитали трудиться на чужих участках, оформленных и оплаченных хозяевами по всем правилам. А иногда поступали и того пуще - просто забирались в чужие копи и потрошили вскрытые самоцветные жилы. Или под покровом ночи увозили с прииска приготовленный к промывке золотоносный песок, воровали, попросту говоря. Страдали от набегов хиты прежде всего мелкие артели горщиков и старателей, иногда месяцами безрезультатно лопатившие землю в поисках золотой дайки или самоцветного проблеска. На казенных и частных приисках горная стража о хозяйском добре радела, а мужик, который от темна до темна кайлом махал, в шахтенке ночевать не станет. Тут и выломит подлец-хитник аметистовый куст, сшибет головки топазов-тяжеловесов, расколет без церемоний малиновый шерл, чтобы долго не колупаться - лишь бы урвать. Утром артельщики в голос ревут: убытка на многие тыщи, и уже осенние дожди начались, подтапливают копь, а дома семьи голодные и долг лавочнику. А хитник самоцветные осколки по дешевке сбыл тайному купцу и пьянствует в свое удовольствие. Поэтому били пойманных хитников смертным боем, увечили ломами и лопатами, а то и живьем закапывали в старых шурфах. Да и хитничал в основном народ пришлый, ленивый и пьющий, к серьезной работе неспособный, шуровал по чужим разработкам в одиночку ночами и по престольными праздниками, когда нет никого поблизости.

Советская власть искоренила тайных купцов и буржуев, нуждавшихся в дорогих украшениях. Не стало заказчиков, исчезли мастера-камнерезы и огранщики, перевелись и горщики - никто камень не покупает. Только золото было нужно стране, даже в войну приисковикам бронь давали и усиленный паек. Среди партийно-государственного монополизма остался единственный оазис законного частного предпринимательства - старательские артели. Так что ради золота даже твердокаменные коммунисты способны поступиться принципами.