Пушкин и наше всё - Владимир Ларецкий

и хорошие деньги на этом делают, и массы охотно смакуют… Грешки великих людей их интересуют куда больше, чем их дела; на этом и строится биографический бизнес. Не смотрели фильм «Мой муж — гений»?.. И когда массы видят, что грязное белье великих людей не чище их собственного, это помогает им смириться с ощущением своей личной ничтожности.

Пушкин опять вспомнил баснописца Крылова и мрачно продекламировал экспромтом:

— Не могут куры ни подняться в облака,

ни высь постичь орлиного полёта;

куриными мозгами судят свысока

о птицах лишь по качеству помёта.

Директор пожал плечами:

— Наше дело маленькое, а читатель всегда прав… Помёт орла массы готовы пережевывать часами… Загляните хотя бы на Дзен, почитайте, что там о Вас пишут. Ну и о других тоже. Такими помоями обольют, что не отмоетесь… Ну ладно, — согласился директор, опасливо поглядывая на тяжелую трость, которую поэт нервно сжимал в руке. — Не хотите писать про свою жизнь — напишите про чужую. Ну, скажем, так: «Санкт-Петербург в постели, глазами Пушкина». Кто с кем спал, кто кому изменял и всё такое… Помнится, перед дуэлью Вы что-то писали Геккерну про вензаболевания Дантеса… Эту тему хорошо бы развить… Особенно про его педерастию… Это будут читать, это сейчас в тренде…

Пушкин уже собирался долбануть все же директора по голове, но тут, мило улыбаясь, вошла секретарша с подносом, на котором вкусно дымилось кофе и приятно пахли круассаны. Поэт невольно засмотрелся на ее стройные красивые ноги и немного успокоился.

— То, что я писал в частной переписке, не предназначено для прочтения публикой, — сдержанно произнес он.

— Зря Вы так, Александр Сергеевич, — осуждающе сказал директор, придвигая поднос. — А не угодно ли испить кофейку? Публике-то ведь интересно именно то, что для читателей не предназначено. Это раньше читали то, что издавали; а сейчас издают то, что читают. Это раньше писатели сеяли разумное, доброе, вечное, а сейчас сдирают бабло… А кстати, как Вам удалось вернуться оттуда, откуда не возвращаются? И вообще: каково там? С кем общались, кого видели? Вот об этом тоже можно написать, такое с руками оторвут…

— Мне запретили говорить об этом, — вздохнул Пушкин.

— Жаль, — произнес директор и забарабанил пальцами по столу. Беседа явно выдохлась.

— Послушайте, Александр Сергеевич, — вдруг оживился он. — А почему бы Вам не заглянуть в редакцию? Там Вам скажут, что еще можно сделать и как встать на ноги… Я им позвоню… Анжела, проводи господина к редактору…

Когда Пушкин вышел, директор снял телефонную трубку и набрал номер редактора.

— Слушай, сейчас к тебе Пушкин зайдет… Нет, тот самый. Сам увидишь. Поговори с ним, помоги ему раскрутиться, он ведь к нашим реалиям еще не приучен, а денег у него, конечно, нет… Не позволяй ему уйти в другое издательство, нам надо срубить бабла с его помощью… Придумай что-нибудь, других подключи… Такой случай… Как-никак, Пушкин — это наше всё… Кстати, имей в виду: человек он вспыльчивый, так что повежливей там с ним.

III

Редактор так ничего и не понял с этого разговора, но тут к нему зашел Пушкин, показал свой магический пергамент, и всё стало ясно. Редактор закрыл свой открывшийся было рот и собрался с мыслями. В кабинет стали подтягиваться (якобы по важным вопросам) другие сотрудники редакции. Секретарша уже оповестила всех, что к ним пожаловал сам Пушкин, и они, конечно, побросали все свои дела, чтобы взглянуть на живого поэта. Пушкина усадили в мягкое кресло для отдыха, цилиндр повесили на вешалку, тяжелую трость предусмотрительно поставили в дальний угол. Самого молодого сотрудника тут же услали в Макдоналдс за фаст-фудом и пепси-колой, включили электрочайник и расселись вокруг поэта.

— Да я, собственно, хотел новые стихи показать, — сказал поэт смущенно и протянул редактору стопку своих листов, до которых директор даже не дотронулся.

— Да-да, конечно, — поспешно согласился редактор, сунул не глядя стихи в стол и тут же напрочь забыл про них. — Ну и как оно там?

— Мне категорически запретили рассказывать об этом, — виновато вздохнул поэт. По кабинету прошелестел вздох разочарования.

— Значит, так ребята, — обратился редактор к сотрудникам. — Поэт прибыл к нам издалека… и, можно сказать, издавна… Для нас большая удача… то есть я хотел сказать, большая честь, что он обратился именно к нам. Мы должны помочь ему устроиться в этой жизни, приспособиться, раскрутиться… Это поручение директора.

— Слышь, Сергеич, а зачем тебе стихи писать? — спросил сочувственно мордатый и бородатый менеджер по продажам. — Это сейчас не в тренде. Ты и так уже известный поэт. Бренд у тебя уже есть, а это главное. Надо делать деньги. Заведи сайт в интернете, стань блогером и раскручивайся на комментах к чужим книгам, деньги от авторов потекут рекой… Походи по другим блогерам, заведи связи, найми группу поддержки, чтобы публика не теряла интереса. Будет аудитория — дадут рекламу, а это живые деньги… Как-то так, для начала…

— Пожалуй, — согласился редактор. — Но на всё это нужны и деньги, и время, и опыт работы в интернете, и знание наших реалий… Конечно, мы ему поможем, введем в курс дела, под эгидой нашего издательства. Но пока он освоится, надо бы начать с чего-то попроще…

— Самое простое и быстрое — это пойти прямо сейчас к своему памятнику, показывать свой волшебный пергамент и давать автографы туристам, — сказала художница издательства, молодая еще женщина в стильно рваных джинсах и умеренно мятой футболке. — А если еще и фоткаться с ними, то деньги потекут рекой. За один день можно столько бабла огрести…

— Не пойдет, — возразил бухгалтер, маленький сухонький старичок. — Это же незаконное предпринимательство.

— Можно просто засветиться у своего памятника и давать автографы бесплатно, — авторитетно сказала начальница маркетингового отдела, строгая дама в костюме и в очках. — Вас, Александр Сергеевич, корреспонденты быстро найдут. Я и сама могу редакции телевидения обзвонить, хотите? Вас по телевизору покажут, это лучший пиар. В Ваше время мерилом высоты был Александрийский столп, а сейчас — Останкинская телебашня. Эту высоту нужно взять и освоить. Научитесь грамотно давать интервью. Вам нужно сразу занять четкую позицию по принципиальным животрепещущим вопросам: о Вашем отношении к ЛГБТ, о Навальном и Путине, об Ольге Бузовой, по поводу вакцинации и ношения масок, ну и про