Поступок - Юрий Евгеньевич Головин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прощай друг, больше не свидимся, – с досадой произнес наш герой.
На выезде из села он еще раз оглянулся в сторону села, перекрестился на полуразрушенный храм и зашагал бодрым шагом прочь.
***
Личная жизнь Севастьянова не клеилась. В молодости он охмурил молодую девушку Таню, и через некоторое время любовь дала свои плоды – подруга забеременела. Вот только мужчина поступил, как последний негодяй. Сказал даме сердца, что он слишком молод и не готов к семейной жизни. Как говорится «долгое расставание – лишние слезы», он сбежал от бедной девчонки в тот же вечер, когда узнал о возможности стать отцом. Потом от друзей Алексей узнал, что Татьяна родила девочку и уехала жить в Кострому. Она была слишком гордая, чтобы подать на алименты на незадачливого папашу и уж тем более чтобы поддерживать с ним связь.
Были в жизни нашего героя и другие женщины, но в основном все «стервы и суки». Это Леша сам так их называл во время мужских разговоров за рюмкой чая.
– Жизнь дерьмо, все бабы суки, а солнце гребаный фонарь, – цитировал Алексей дворовую песню, когда кто-то из его закадычных дружков предлагал выпить «за милых дам».
Самые длительные отношения у Севастьянова были с штукатурщицей Натальей. Очень деятельной, но грубой бабой. Единственного мужа Наталья выгнала из дома еще до того, как он спился и стал уголовником. Своего сына от брака она опекала как могла, дабы уберечь от участи отца. Увы, но тот рано повзрослей и подался учиться в ПТУ в другом районе, там и познакомился с зеленым змием.
Алексей, какое-то время даже успел пожить с Наташей, но был также изгнан за склонность к алкоголю. Севастьянов любил свою пассию. Стройная жгучая брюнетка с карими глазами в большом городе запросто нашла бы себе обеспеченного папика, но она была чересчур независимой, жила всю жизнь в сельской местности и обжегшись однажды не торопилась заводить серьезных отношений. Алексей не знал, что в нем привлекало Наталью, но чувства вспыхнули при первой встрече. На протяжении долгих лет их роман то затухал, то разгорался с новой силой, пока Наташу не постигла горькая участь. Ее сын, тёзка Севастьянова вернулся в село имея за плечами разрушенный брак, брошенных жену и дочь, а также судимость за кражу металла. Он не был совсем уж падшим человеком, но успел по пьяни натворить безобразия. Например, сломал матери руку. Наталья простила бесстыжего отпрыска, но вот ее вездесущая старшая сестрица Антонина предложила научить тихого алкоголика уму разуму. Тоня подговорила своего 17-летнего внука с друзьями постарше проучить выпивоху. Планировалось, что они побьют сына Натальи и предупредят, чтобы тот больше не поднимал руку на мать. Пьяные молодчики пошли на дело дернув по сто грамм для храбрости. Четыре юнца с палками легко накостыляли пребывавшему в запое мужчине. Внучку Антонины этого показалось мало и безумная компания погрузила потерявшего сознание пьяницу в багажник «Приоры», которую когда-то подарила заботливая бабушка. Мужчину отвезли на ближайший пруд и сбросили в воду. В таком состоянии, со сломанными ступнями и связанными за спиной руками у сына Натальи не было шансов. Всех душегубов поймали и раскололи, поэтому две женщины-заговорщицы пошли в суде, как организаторы заказного убийства.
Именно после ареста Наташи Алексей запил еще сильней, чем прежде.
***
После эпизода с Дроздом Севастьянов остался и без работы. Совхоз окончательно загнулся. Никто не захотел работать скотником на ферме за 10 тысяч рублей и возможность таскать домой продукты. В Москве в охране можно было заработать в два раза больше, при этом ничего не делая. Алексей презирал такой труд и подался на одну из столичных строек. Там он работал вместе с гастарбайтерами из ближнего зарубежья. Спустя время его иностранных коллег выдворили из России после одного из рейдов миграционки, а Алексею просто не заплатили. С горя напившись, ругая судьбу и непорядочного подрядчика он пришел в офис строительной компании. Там Алексею заплатили сполна: сломали руку, ногу, ключицу, разбили лицо и выбросили на трассе. Его изрядного замерзшего подобрала скорая на загородном шоссе, где Алексея нашел случайный водитель, который спустился в кювет, чтобы справить нужду. Медики не хотели подбирать покалеченного бича, от которого разило алкоголем, но поморщившись фельдшер с водителем запихали Севастьянова в неотложку. Не оставлять же его умирать в конце концов.
В больнице медсестры побрезговали заниматься бомжом с улицы и положили Алексея в коридоре – авось к утру сдохнет. Но утром пришел молодой врач Александр Петров, идеалист после медакадемии, для которого каждая безвыходная травма пациента была настоящим вызовом.
Дежурная медсестра Анечка с русой косой и румяными щеками была в тайне влюблена в Александра Павловича, который кроме блестящего ума имел аполлонову внешность.
– Ночью Гусеву из пятой палаты стало хуже, я сделала ему обезболивающий укол, – щебетала Анна, шагая по пятам за Петровым.
– Что у тебя по поступившим за ночь? – врач перебил ее бодрый доклад.
– Да так, поступил один бомж, но он вроде как безнадежный, – пробормотала Анечка.
– Вроде как? – нахмурился Александр. – Ночью же дежурил сам заведующий отделением, он что не осмотрел его?
– Заведующий еще вечером заперся у себя в кабинете и до сих пор не выходил, – потупилась медсестра.
– Опять пил?! – разгневался Петров. – Всё понятно! Подготовьте больного к осмотру!
– Но он…
– Живо!!!
Сквозь слезы обиды Анечка пыталась разглядеть пуговицы на темной от крови и грязи рубашки бомжа, которым был наш Алексей.
– Почему же ты не умер ночью? – фырчала медсестра Анна, пытаясь расстригнуть прилипшую одежду. – Из-за тебя Саша теперь меня ненавидит, а я ведь люблю его.
Наш герой молчал, он не мог сообразить, как он оказался в больнице, и почему плачет эта милая девушка. Уже лежа на каталке он потерял сознание и первый раз оказался где-то за гранью. Алексей шел по мосту над огненной расщелиной от куда вырывались языки пламени и доносился запах серы. Он огляделся по сторонам и увидел сотни других людей, которые медленно плелись в одну сторону. Рядом стоял его бывший коллега по стройке Юсуф.
– Леша, я похоже совсем мертвый, – залепетал друг Алексея. – Как же моя Гульнар, Ильяс, Зухра?
Юсуф перешел на узбекский, но Севастьянов за время работы с ним умудрился немного выучить их язык. Стало понятно, что бедный гастарбайтер, как и Леша висит между жизнью и смертью и все его мысли сейчас были обращены к его семье и Богу (или Аллаху). Наш же герой сейчас
