Инферно. Последние дни - Скотт Вестерфельд

— Может, не стану. А может, и стану. — Он задумался ненадолго, нахмурившись, когда мимо, смеясь, прошла девушка с полными руками компакт-дисков в треснувших футлярах. Я подумала — вот сейчас он скажет, что мы должны вернуть гитару, но услышала совсем другое. — У девушек бывают еще и подружки, знаешь ли. И соседки по комнате, которые не платят арендную плату.

— Хм…

Парню понадобилась вечность, чтобы понять мой блестящий план спасения гитары (типа как делают пожарные, спасая выпрыгивающих из окон), и я сочла его туповатым. Однако этот ответ демонстрировал способность подойти к проблеме с разных сторон.

Симпатичный, с широким кругозором. И он узнал «Страт», как только увидел его.

— Подружка — это да, это может быть, — согласилась я. — Но выкидывать вещи соседки? — У меня в жизни не было соседки, если не считать мамы, но это не в счет. — Разве ты не продал бы все через eBay?[7]

Он засмеялся, в темных глазах вспыхнули искорки. Потом он снова посерьезнел.

— Скорее всего. Но ты права: мне тоже кажется, что это были ее вещи. Она выбросила из окна всю свою жизнь.

— Но почему?

— Не знаю, но перед тем, как бросить гитару, она взяла ее… ну, как надо. Как на самом деле держат гитару. — Он расположил руки так, словно в них была гитара, пальцы левой изящно заскользили вдоль воображаемого грифа. — Значит, это ее гитара, И она выглядела не сердитой, а печальной. Типа, человек, потерявший все, что имел.

Ничего себе! Парень точно с широким кругозором, даже, типа, он знает что-то, о чем не говорит.

— Постой. Это ведь всего лишь предположение?

— Да. — Он открыл ладони и посмотрел на них. — Просто мне так видится.

— Ну, тогда… — Я положила руку на лежащий между нами сверток. — Если она хотела ее выбросить, нельзя считать, будто мы ее украли. — Он уставился на меня. — Что? Хочешь отнести ее назад и бросить среди этого хлама?

Он покачал головой.

— Нет. Кто-нибудь все равно заберет ее. И они не станут обращаться с ней бережно, будут делать вид, что играют на ней.

Он содрогнулся.

— Это точно! — Я улыбнулась. — Как тебя звать, между прочим?

— Мос.

Видимо, на моем лице возникло недоуменное выражение.

— Сокращенно от Москита, — добавил он.

— А-а, ну да. — Он был мелкий, вроде меня. Вы когда-нибудь замечали, что мелкие люди симпатичнее крупных? Как, типа, куклы. — А я Перл. Безо всяких сокращений, хотя имя и не длинное.

Лицо Моса приобрело серьезное выражение.

— Ну, Перл, тебе не кажется, что у нее может возникнуть желание вернуть гитару после того, как она…

Его голос сошел на нет.

— Вернется оттуда, куда они ее заперли?

Он кивнул. Интересно, он понимает, что под словом «они» я имею в виду не тех, кто сажает людей в сумасшедший дом, а двух ангелов, которых мы видели на пожарной лестнице? Он понимает, что творится с миром? Похоже, большинство людей знают еще меньше меня: все, что они видят, — это груды мусора и крыс, числом явно больше обычного. И даже не замечают подземного грохота. Однако этот парень говорил так, словно, по крайней мере, способен воспринимать кое-что.

— Можно выяснить, кто она такая, — сказал он. — Например, расспросить в ее доме.

— И сохранить «Страт» для нее?

— Да. В смысле, если бы это была просто какая-то дрянная гитара, то какая разница? Но это…

Его глаза снова заискрились, словно он вот-вот расплачется при мысли о бездомном «Страте».

И тут меня озарило, хотя на самом деле эта мысль взывала ко мне с того самого мгновения, как я увидела Моса, мчащегося, чтобы подхватить «Стратокастер» голыми руками. Может, это как раз тот парень, который мне нужен, парень с чутким сердцем, готовый броситься под падающую «Фендер», потому что она классическая и незаменимая.

Может, Мос — тот, кого я ждала с тех пор, как взорвалась «Нервная система».

— Ладно, — сказала я, — Мы сохраним гитару для нее. Но только у меня.

И положила руку на сверток.

— У тебя?

— Конечно. В конце концов, с какой стати я должна доверять тебе? Может, ты пойдешь и заложишь ее. Получишь тысячи три-четыре долларов, а ведь это была моя идея с покрывалом.

— Но ведь это я хочу вернуть ее, — сообразил он. — Секунду назад ты говорила: «Значит, это не кража».

— Может, ты просто хочешь внушить мне эту мысль. — Я снова сдвинула очки к переносице. — Может, это всего лишь прикрытие для твоих коварных планов.

На лице Моса появилось обиженное выражение, и видеть его было больно, потому что я повела себя совершенно нечестно. Может, Мос человек достаточно широких взглядов, но я уже могла сказать, что он какой угодно, только не коварный.

— Но… ты же просто…

Он издал придушенный звук. Я подтянула к себе «Страт».

— Конечно, ты можешь приходить и играть на ней время от времени. Мы можем вместе играть. У тебя есть группа?

— Да. — Он не отрывал настороженного взгляда от свертка. — Точнее, половина группы.

— Половина группы? — Я улыбнулась, теперь уж точно не сомневаясь, что мое озарение было верным. — Группа еще не скомплектована? Может, это судьба.

Он покачал головой.

— У нас уже есть два гитариста.

— А еще кто?

— Ну-у-у… Просто два гитариста.

Я рассмеялась.

— Послушай, барабанщик и фаготист могут составить половину группы. А два гитариста — это просто… — Он нахмурился, и я не стала заканчивать. — Как бы то ни было, я играю на клавишных инструментах.

— Правда? — Он покачал головой. — Откуда же тебе так много известно о гитарах? В смысле, ты назвала год этого «Страта», когда он был еще в воздухе!

— Просто случайно угадала.

И конечно, я играю на гитаре. И на клавишных инструментах, и на флейте, и на ксилофоне, и на убогой губной гармонике — практически нет ничего, на чем я не играю. Но я не считаю нужным сообщать об этом вслух: все думают, раз ты непрофильный музыкант, значит, любитель. (Скажите это непрофильному музыканту, ныне широко известному как Принц.) И я никогда не хвастаюсь своим высоким уровнем и не упоминаю названия школы, в которой учусь.

Он сощурил темные блестящие глаза.

— Ты точно не играешь на гитаре?

Я рассмеялась.

— Я этого не говорила. Но, поверь, я совершенно точно играю на клавишных инструментах. Как насчет завтра?

— Но… ммм… ты даже не знаешь, как мы… — Он сделал глубокий вдох. — Я имею в виду, типа, какие твои?…

— Нет! — прервала я его. — Только не это!

Если бы он спросил, каковы мои предпочтения, на этом все и закончилось бы.

Он пожал плечами.

— Ты понимаешь, что я имею в виду.