Марта - Светлана Гресь

Даная уже поставила вареную картошку на стол. Рядом яичницу, пышущую жаром. Генка, вмиг переодевшись, с удовольствием рассматривал стол. – Если бы знали, как есть хочется, – потирал ладони. – Сейчас смог бы целого быка проглотить.

― Вот всегда так, прибежит голодный, а сядет за стол, быстро чего-нибудь перехватит и все. Вон, какой худющий, бледный будто в подвале его сутками держат.

― Растет, – отозвалась Раиса Ивановна, повеселевшая при виде сына, – весь в деда, такой же шумный, быстрый.

Галина Ивановна достала ключи от машины и попросила паренька принести из багажника корзинку. Через некоторое время на столе лежала нарезанная аккуратными кусочками колбаса, буженина. Отдельно в коробке шоколадные конфеты, горкой в вазочке печенье. В центре красовалась небольшая бутылочка коньяка. Терехова открыла ее и налила в небольшие рюмочки себе и хозяйке янтарного напитка.

― За нашу встречу, за приятное знакомство!

Раиса Петровна поколебалась вначале, потом решительно махнула рукой, осторожно чокнулась, – а давайте и в самом деле, за нас, за наше знакомство.

На минуту воцарилась тишина. Только вилки царапали по тарелкам, да настенные часы неумолимо отстукивали секунды. Все занялись едой.

Постепенно лицо у хозяйки ожило, раскраснелось. Глаза заблестели, на щеках появился румянец, и все увидели, какая она еще молодая и очень даже интересная женщина.

― Остались мы одни. Сережа, конечно, сразу перебрался к нам. Смешно, он долго привыкал к собственным детям. К тому времени уже защитил докторскую…

― Как всегда с маминой помощью, – язвительно подчеркнула девушка.

Раиса Петровна с укором глянула на дочь.

― Ну и что с того, не чужой же человек. Тем более должность декана получил. Как мы мечтали об этом! Вот и дождались. Поначалу даже не верилось. – Усмехнулась горько.

― Только с квартирой неладно получилось. После смерти родителей совсем тяжело стало. Не хватало денег на самое необходимое. Пришлось даже дачу, что от отца осталась, продать. Хоть она была большая, двухэтажная, денег за нее взяли совсем ничего, да и те ушли, как вода в песок, незаметно, когда и куда.

А тут Сережа захотел подарок мне сделать. Он знал, что я, как и всякая нормальная женщина, всю жизнь о шубе мечтала. Вот и купил норковую, шикарную, правда, в долг. Приятель помог. Сказал вначале, когда сможешь, тогда и отдашь.

А после, оказалось, что это не его деньги, а каких-то бандитов. Те потребовали отдать долг немедленно. У нас, конечно, такой суммы не оказалось. Потом какие-то бешеные проценты насчитали.

Ужас пережили непередаваемый. До сих пор не вериться, что обошлось, что живы и здоровы остались. Они, разбойники эти, угрожать стали. Детей обещали выкрасть. Потом Сережу побили, сильно, даже в больницу попал. Короче говоря, выставили нас с двумя чемоданами на улицу… и даже шубу забрали… Да, Бог с ней, с этой квартирой.

― Данка, чего молчишь, – не утерпел Гена. До этого он как-то подозрительно вертелся на стуле, всем своим видом выражая явное неудовольствие рассказу матери, – лучше ты скажи, а то я не умею тихо, по – дипломатически.

― Что случилось? – Подозрительно глянув на детей, забеспокоилась мать.

Даная тут же заерзала на табурете, замахав руками.

― Не обращай внимания, Генка, как всегда, придумывает.

― Я придумываю, – не на шутку оскорбился брат, – а сама, что говорила? Как его называла? Иудой! Да! Подлым предателем! – паренек покраснел, обиженно засопев, отвернулся в сторону.

― Так, – категорически приказала Раиса Петровна, – выкладывайте все, что от меня скрываете.

― Да ничего особенного, – заволновалась девушка, – ты только не сердись. Поверь, ей Богу, мы не хотели, так получилось. – Нагнула виновато голову, теребя край полотенца.

― Говори, говори, не томи душу, – просила заинтригованная мать.

― Помнишь, мы с Генкой в город ездили. Документы подавать в институт. Пришли в канцелярию, а там девушка, что папку у меня проверяла, ехидненько так говорит, – смотри здесь дочь нашего декана физмата. Фамилия такая же и отчество Сергеевна. – А вторая ей в ответ, – что ты выдумываешь, у него сын уже большой и малыш есть. Он у нас не гулена какой-нибудь, а интеллигентный, порядочный мужчина.

― Ага, – отвечает ей подруга, – у Лидии Петровны погуляешь. Она наверно ему пояс верности надевает, когда на работу провожает. А что, мужик он очень даже интересный! С таким на свидание пойти, одно удовольствие.

Кстати, ты не помнишь его адрес? Мне же конверт ему передать надо. Знаю, что улица Мира, а квартира, какая, убей, не помню.

Та в журнале каком-то полистала и говорит, – вот нашла, смотри, четвертая.

А у меня, как будто столбняк случился. Это же наша бывшая квартира. Мы с Генкой, как сговорились, а документы и бегом на улицу. С канцелярии что-то кричат нам вслед, а мы на автобусную остановку быстрее. А автобуса, как на грех, все нет и нет.

Пришли, как раз тогда, когда секретарша на лестничную площадку вышла. Провожал ее наш папаша с маленьким ребенком на руках. Она сбежала вниз, а мы подождали немного, собрались с духом и в дверь звонить стали. Отец, видно, решив, что девушка вернулась, открыл дверь, а здесь мы на пороге. Он стоял, недоуменно разглядывая нас.

Потом дитя закапризничало, и нам милостиво предложили пройти в квартиру. Пригласили на кухню. Мама, – девушка возбужденно облизнула пересохшие от волнения губы, – ты не поверишь, мы были у себя дома. – Она говорила звонко, бойко жестикулируя, все время подскакивая на табурете и поворачиваясь то к брату, то к Галине Ивановне, как бы обращаясь к ним за поддержкой. – Понимаете, ничего почти не изменилось, та же мебель, те же занавески, та же посуда. Даже чашки и ложки все наши.

На плите жарились котлеты, варился суп. И хозяйничал там наш папочка, если его можно после всего этого так называть. Ребенок, наверно, болел, потому что привередничал и не слезал с рук.

Тот успевал и с ним понянчиться и котлеты перевернуть. А тут еще дверь моей бывшей комнаты открылась, а музыка там громыхает такая, что хоть уши затыкай, вышел мой ровесник и басом, в приказном порядке, – старик, где мой обед. – Папаня быстренько завертелся, – сейчас, сейчас, сынок. – Быстренько насыпал ему картошки гору, котлет сверху наложил. – Ты бы музыку потише сделал, Митенька болеет все же, – лебезит перед ним. Тот в ответ по- хамски так, – а это твои проблемы. – И скрылся за дверью, даже не взглянув на нас.

Мы с Генкой стоим голоднющие, в этот день капли во рту не имели. Денег едва на обратную дорогу хватало, а надо было еще