Профессорская служка - Мари Ардмир

— Да как он посмел даже думать об этом?! — Я возмущенно сжала руки в кулаки. — Ни за что и никогда!

— Что тебя смущает, дочь? — настороженно спросил папенька, оторвавшись от созерцания огня в камине. Пасьянс он уже разложил.

— Меня смущает сэр Томас Норвилл и…

— Детка, — отец заговорил тоном наставника, отчитывающего малышку за шалость, — мы должны благодарить небеса за верность барона. В отличие от женихов твоих сестер он не разорвал нашей договоренности и готов взять тебя в жены. — Со вздохом папенька воздел глаза к небу и мечтательно закончил: — Он вызволит нас из бедности…

Меня не столько возмутила его наивность, сколько уверенность в нашем нищенском существовании. Я не дала ему договорить:

— То есть наша одежда, еда и городской дом с пятью спальнями и небольшим садиком в респектабельном районе города для тебя бедность?

— С тремя спальнями, две другие были переоборудованы из кабинета и кухни, — заартачился он и отмахнулся, вновь собирая карты в колоду: — А на заднем дворе у нас отнюдь не парк, где бы я мог провести пышный прием для друзей.

С трудом удержала вопрос: «О каких друзьях идет речь?» — потому что таковых в окружении отца нет, как и не было. Все они совсем недавно показали свое истинное лицо. Прознав о финансовом состоянии моего родителя, они не дали ему удержаться на краю пропасти и, ничего не ссудив, потребовали вернуть прошлые займы, а также старые карточные долги.

— К тому же, — продолжил наш глава семьи, налив вина в опустевший бокал, — мы не в центре богатого района. Живущие по соседству не играют в бильярд, не посещают скачки, не пьют вино и не разбираются в юмористических опусах Раймса…

— Какое досадное упущение… — Я зло сыронизировала, но он решил этого не заметить.

— Именно.

— И какая неблагодарность! — Я возмущенно фыркнула и прошлась из одного угла в другой, стараясь унять вспышку гнева.

Если бы мы с сестрами не продали все драгоценности матери, отец сидел бы в тюремной камере на каменном полу, присыпанном соломой. И уж точно не у камина в шелковом халате, попивая боргское и мечтая вернуться к друзьям в болото цинизма. Туда, где в перерывах между скачками и карточной игрой можно было посмотреть постановки скандально известного маэстро.

Мое негодование папенька решительно не замечал, он откинулся в кресле и, глядя сквозь бокал, произнес:

— И, как сказал сквайр Адамсон, скудоумие и нищета окружения постепенно заразит даже самого… — вспоминая выражение, он ненароком посмотрел на меня. Замолчал.

И я молчала, сверля его почти ненавидящим взглядом.

— Ты хотела еще что-то спросить? — Прочистив горло, он ослабил шейный платок.

— Почему вы согласились отдать мой дар?

— Энергию, дорогая моя. Всего лишь энергию… — В нем опять заговорил ученый назидатель, и голос этот был поистине раздражающим. — Это не одно и то же, и энергия у магов восполняется.

— А вас не смущает, что, отдав ее до двадцатипятилетия, я потеряю дар?

И по лицу его видно — смущает, но только сейчас и то недостаточно, нет раскаяния в нем, ни на грош. Папенька хлебнул вина для храбрости и отмахнулся:

— Твой дар несущественен и проснулся не в пятнадцать лет, а три года спустя.

— Он еще не раскрыт, — уверенно ответила я, сцепив руки. — У меня хорошие показатели, и пребывание на втором курсе академии это подтверждает.

— Твоя учеба подтверждает лишь твое упрямство!

— Мое упрямство подтверждает лишь наше с вами родство. Не стоит путать, — парировала я.

— Ирэн! — Грозный окрик, взгляд осуждающий.

— Да, папенька? — Смиренный вид принять не успела, а потому из-за моего благожелательного тона он задохнулся и не сразу решил, что сказать. Но сориентировался в ситуации все же быстро. Вспылил, вскочил, швырнул бокал в камин и возмущенно вскрикнул:

— Как смеешь ты противиться отцовской воле?

— Как совершеннолетняя дочь, я имею на это полное право.

— У тебя нет прав!

— У вас с некоторых пор тоже, — холодно намекнула на его шаткое положение в обществе. И пусть все наше имущество сумело покрыть почти девяносто пять процентов долгов, а оставшиеся мы с девочками вот-вот уплатим, папеньке не вернуть ни былого доверия, ни лицензии на финансовые операции, ни прав свободного гражданина страны.

— Ты… — он указал на меня пальцем, — всем обязана мне!

— О, в этом я даже не сомневаюсь…

Неприкрытое ехидство моих слов его покоробило. Его глаза налились кровью, пальцы скрючились, в голосе прорезались нотки гнева. Глава нашей семьи раздраженно покосился на бутылку боргского, решаясь и ее для пущей убедительности швырнуть в камин. Но передумал:

— Не будь я занят вашим обеспечением, ты бы и на шаг не приблизилась к Академии Воздушных Потоков!

— Нашим обеспечением… — повторила я, с удивлением глядя на отца. Да, более интересного определения для его клубных развлечений найти просто невозможно. — В таком случае за свою свободу от ваших наставлений я должна благодарить ваших же… друзей.

И, громко хлопнув дверью, удалилась к себе.

На самом деле за свою свободу от экономически необразованного отца я, Ливи и Эсмира всю жизнь будем благодарны тете по материнской линии. Элеонора Рус после кончины матушки оказалась единственным человеком, которому мы могли доверять. Именно она настояла на вложении наших денег в прибыльные предприятия, она настаивала на моем поступлении в академию, несмотря на слабый, поздно проявивший себя дар, она же и вбила в наши головы простую истину: «Заботиться о своем благополучии вы должны самостоятельно». На нашего папеньку тетя не злилась, но приговаривала: «Он идет своей дорогой, всегда шел и всегда будет идти. И, чтобы не стать безвольными птицами в клетке, вы должны быть максимально защищены от отцовской воли».

Что ж, я в очередной раз убедилась в правдивости ее слов и собиралась вычеркнуть ошибки прошлого из своего будущего. Барон Кервас не получит меня.

На амулет для отвода глаз, мужской костюм и секрет мастеров взлома я потратила почти все свои деньги. И, не откладывая в долгий ящик, с наступлением темноты отправилась во владения жениха. Сэр Норвилл был состоятелен и знатен и, переехав к нам из Акры, во всем желал походить на местную аристократию, в том числе и в вопросе хранения важных бумаг. А потому искать договор следовало не в загородном доме, а в офисе его фирмы «Нор ин Фо». Он находился на побережье и занимал лучшие портовые склады города, однако охранялся кое-как. Используя магию воздуха, я легко проникла в здание и, пройдя по многочисленным коридорам, задержалась лишь с замком у двери в кабинет барона. Но уже через две минуты я преодолела последнюю преграду к свободе… или заключению, если поймают.