Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль

Снизу инициативой реальных людей образуются братские общины, которые, по Замыслу Всевышнего, представляют собой ячейки сопротивления Духа, противостоящего глобальной системе.

Ислам – это стратегия Духа. В нём есть выраженная, строго конфессиональная сторона, которая безусловно значима для тех, кто находится внутри исламской общины. Однако есть и политическая идеология, которая не выражена в строго конфессиональной терминологии и которая может быть фундаментом политической философии немусульманина, бросившего вызов системе.

Такая политическая идеология радикализма, которая при неизбежной внутренней антисекулярности носит, из «оперативных» соображений, внеконфессиональный характер, опирается на четыре краеугольных концепта, тесно связанных между собой. Каждый из этих четырёх концептов есть нечто изначально провокативное, брошенное как вызов, чтобы радикал овладел каждым из этих концептов и дал ему при этом иное подлинное содержание.

Вот эти четыре краеугольных концепта: смерть, насилие, боль, справедливость.

Смерть. С точки зрения политического радикализма смерть есть антитеза гибели. Гибель представляет собой упразднение феномена – будь то животное, человек или, например, шедевр живописи. Смерть же – духовное явление, которое связано с присутствием Рухулла – Духа Аллаха – на человеческом уровне. Смерть – это финал человеческого, более того – это финал сущего, который становится выходом на непостижимую бездну Божественного Замысла (Провиденциальной Мысли).

Пока человек жив, смерть внутри него выступает как свидетельствующее сознание, образующее его подлинное здесь-присутствие. Однако, как только внешняя феноменологическая оболочка человека перестаёт функционировать (он гибнет), это здесь-присутствие внутри него возвращается в «бездну непостижимого», которую никоим образом нельзя отождествлять с ничто, небытием или отсутствием.

Именно это и есть возвращение к Аллаху. Из этой «бездны непостижимого» обладатели смерти будут приведены к личному существованию во второй раз: воскрешены для Суда. Смерть для политического радикала есть финал гомогенного здесь-бытия, за которым начинается то, что не подобно ничему.

Насилие есть форма, в которой реальность взаимодействует со смертным существом. Окружающая нас среда есть насилие. Социум есть, безусловно, всепроникающее насилие. Деструктивная, отрицающая энергия гомогенного стремится закрыть любой намёк на «прокол», выход в финал. В конечном счёте бытие совершает насилие против сознания. И это то, что называется «юдоль человеческая».

Политический радикал стремится изъять монополию на насилие у бытия с тем, чтобы присвоить насилие сознанию. Насилие обладает ни с чем не сравнимым энергетическим потенциалом, который, будучи изъят у Великого Существа, оборачивается всесжигающей энергией любви. Ибо чистая любовь в своём Божественном основании есть непрерывная жертва и одновременно непрерывное перешагивание через себя. Насилие – вот то тайное «золото реальности», за право на обладание которым идёт постоянная битва между Бытием и сознанием.

Боль есть проявление прямого воздействия Бытия как такового на человеческое существо. Это воздействие всегда проявляется как жгущий огонь. Бытие жжёт огнём и тела, и души. Поэтому боль физическая и боль психическая имеют одну и ту же природу: предельное экзистенциальное переживание разрушительного пламени. После победы адамического наследия – частицы от Духа Всевышнего, вложенной в Адама, – над Великим Существом адский огонь будет, наоборот, пламенем победившего сознания, которое будет палить и жечь всё, ввергнутое в джаханнам, – то есть всё то, что было верно Бытию, а не Духу в Ближней жизни.

Для политического радикала боль является путеводным маяком, ибо он ищет встречи с чистым Бытием, чтобы сразиться с ним. Боль – это свидетельство великой конфронтации Духа и Антидуха. Вот почему для радикала боль является стигматом антикомфорта, отрицанием сна, – вызовом, брошенным глиняному человечеству, которое наркотизировано собственным существованием.

Справедливость. Для огромного большинства критиков социума справедливость имеет значение прямо противоположное тому, что она значит для подлинного радикала. Человеческие массы жили и живут в нищете. Они обделены тем уровнем материальных благ, который доступен их тюремщикам, – не говоря уже об их властителях. Меняются уровни потребления элит от Древнего Рима до современного Запада, но обездоленность низов практически остаётся той же самой, а во многих местах и возрастает (как, например, в Индии после прихода англичан).

Эта обездоленность сама по себе не есть боль в том чистом экзистенциальном субстрате, о котором мы выше говорили. Это не встреча с Бытием, которое жжёт огнём. Это, скорее, зеркальный негатив боли, некая прохладная тень той испепеляющей возможности, которая может обрушиться на людей в любую минуту. Люди отвечают на нищету, создавая криминальные структуры, которые бросают вызов сложившейся практике раздела материальных благ. Тем самым они «приглашают» боль в сердцевину своей недочеловеческой повседневности. Именно боль отличает пространство вооружённого криминала от прозябания обычных клошаров.

Однако для политического радикала справедливость не имеет отношения к распределению материальных благ. Политический радикал не ставит перед собой целью попросить или даже заставить властителей жизни поделиться своим комфортом с убогими и униженными. И комфорт, и материальные блага для политического радикала – это атрибуты внесознательного существования.

Справедливость для политического радикала – это всегда только Смысл. Что такое Смысл? Это завершение «дурной» бесконечности. Это конец абсурда. Это разрыв бесконечной паутины лжи, из которой соткана реальность, являющаяся не чем иным, как системой «описаний».

Смысл коренится в трансцендентной искупляющей силе финализма, который безусловно кладёт предел всему имманентному, всему самотождественному, и распахивает дверь туда, где всё известное исчезло.

Всё сущее создано лишь для того, чтобы свидетельствовать собой: «Я, сущее – не Аллах!» Аллах иной по отношению ко всему, что задано в безграничной возможности. Это означает, что само Откровение об Аллахе, Который не может быть воспринят, понят и пережит сущим, – само это Откровение есть уже абсолютный финал. Именно смерть как сознание воспринимает это послание финала и открывает его для себя как искупляющий смысл. Это и есть абсолютная справедливость, потому что благодаря этому завету с Духом Аллаха осуществляется связь уверовавшего с Провиденциальным Замыслом, в котором он – инструмент. Именно через это вершится торжество сознания (истинного угнетённого) над Бытием (истинным угнетателем).

Предпосылки радикализма[4]

09 декабря 2013

Вступительное слово

Несколько столетий радикалы были без собственной идеологии. Я хочу быть тем, кто даст радикалам отныне и дальше собственную идеологию. Чтобы они не шли, как нищие, с протянутой рукой к каким-то марксизмам, нацизмам, анархизмам, к каким-то тоталитарным извращениям. Чтобы они имели идеологию, в которой они бы осознавали метафизический фундамент своего тотального, врождённого несогласия с существующим. Такого несогласия, которое делает их угодными Аллаху. Аллах хочет от нас, чтобы мы были несогласными. Потому что вся реальность полна зульма[5]. Как нам известно из хадисов Пророка (да благословит его Аллах и приветствует): «И когда придёт Махди (да ускорит Аллах его приход), когда настанет победа, тогда вся реальность будет заполнена справедливостью, как сегодня она