завершение - Александр Кралин

Уменьшающийся силуэт само–изгоя проводили взглядами; затем Мыслитель вновь обратился к собранию, намереваясь завершить его (времени на работу уже почти не оставалось):

— Ну–с, есть ли еще желающие повторить подвиг сего субъекта? Нет? Тогда…

— Желающих совершить извращенный суицид нет, а вот вопрос есть.

Мыслитель сосредоточился на источнике вопроса. Самка? Образно выражается? Чувствует себя уверенно, даже будучи Повинной?

Кончика щупальца Мыслителя коснулось щупальце Начальника Конвоя, настоятельно требовавшего скрытого контакта: «Она – соблазнительница!» Мыслитель передернуло от омерзения – соблазнительница! Самка, которая, сама не будучи готовой к размножению, наделена, тем не менее, способностью разжигать половые инстинкты самцов и приводить их к пустому и позорному Завершению! «Почему она здесь? Я не заказывал соблазнительниц!» — «Вы заказали тонких и чутких духовно, а у нее самый тонкий и чуткий дух во всей группе» — «И что же нам теперь с ней делать?» — «Что хотите, Вы приняли контингент» — «А подумать и сообразить вам там никак нельзя было?» — «Если честно, то мы подумали, что, может быть, она не вернется из экспедиции. И здесь она не сможет наделать очень уж много зла – всеобщая аура сюда не дотягивается» — «Жестокость и цинизм в исправительных учреждениях – как это характерно для нашего времени!»

Мыслитель вновь обратился к собранию, не сосредотачиваясь особо на соблазнительнице:

— Внимаю.

— А кто они вообще, эти Первые? Нет, я честно! Я не хочу проволынить вечернюю работу. Но наши почти все темные, а если мы будем знать, к чему тут все, то и работать будем лучше, верно?

Мыслитель прикинул: хорошей работы сегодня все равно не будет. Рабочие взбудоражены прибытием Повинных, некоторые испуганы. Сами же Повинные только–только отошли от убийственного этапа. Нет, лучше дать всем отдохнуть сегодня, но не погрязая в праздности. И лекция – отнюдь не худший для этого способ. Соблазнительница, конечно, врет бессовестно, раз она соблазнительница, но в данном случае их интересы совпадают.

— Я отвергаю ваши уверения в своей честности – иначе почему вы здесь? И предостерегаю от поползновений добиться не то что духовного доминирования, но и от малейшей попытки возвыситься. Иначе вам придется разделить судьбу вашего безликого собрата, только не добровольно. Но просимую вами информацию я дам, если вопрос будет повторен в приличествующей обстоятельствам форме.

— Нижайше прошу Вас просветить меня и моих невежественных сотоварищей насчет Первых так, как Вы сочтете нужным, дабы мы могли наилучшим образом искупить свои провинности. Я обещаю от себя, и буду убеждать своих товарищей, потребное для этого время возместить усердной работой.

— Ага, выходит, можете, когда нужно… И не хитрите – я вашу хитрость обращу против вас же… Но внимайте… Рабочим, наверное, тоже будет полезно…

Мыслитель окинул взором багряные пески, черно–лиловые скалы, невероятно–зловещие пятна и полосы заката, полыхавшие в бездонно–пронзительном небе – и пять десятков особей, сбившихся в ничтожную кучку и стремившихся узнать о том, что было множество веков тому назад… Да, если Великий Дух все же есть, то он должен быть поистине велик…

— Первые жили на нашей планете сто сорок восемь миллионов лет тому назад и создали высокоразвитую цивилизацию. Они, как и мы, были живыми существами из плоти и крови, на основе белковых соединений и состояли из специализированных клеток, слагавшихся в ткани и органы. Их генетический код был записан в молекулах ДНК, как и наш, но их общество было совершенно чуждо нашему. Отдаленные предки Первых вышли из переполненного жизнью океана на сушу, едва лишь та стала хоть сколько–то пригодной для существования – наши, жившие уже тогда, остались в море. Их предкам открылось множество пригодных для освоения биотопов – они стали агрессивными экспансионистами. Нашим же не оставалось ничего иного, как совершенствовать защиту и меняться, приспосабливаясь к изменяющимся условиям существования. На первых порах это дало тем существам преимущество – они первыми на планете приобрели разум; но этому разуму пришлось влачить непомерный груз прошлого. Совершенства с первой попытки не бывает.

— Мускулатура Первых была уже довольно быстрой, но очень неэффективной. Их мышцы не могли создавать значительных усилий и должны были время от времени расслабляться. Каждая же отдельная мышца могла всего лишь сокращаться и тянуть, но не толкать или изгибаться. Соответственно, устройство их мускулатуры было очень сложным, и всяких мышц у них было втрое больше, чем у нас. Плюс сухожилия, связки, хрящи для каждой мышцы. И, самое главное – внутренний скелет, опора, остов, к которому крепятся мышцы, как у некоторых из нынешних животных. Без него вся эта груда мяса просто плюхнулась бы на землю.

— У Первых было всего четыре конечности – это максимум, что позволяет внутренний скелет; иначе он становится настолько сложным, хрупким и ненадежным, что уже не может выполнять свои функции и организм оказывается нежизнеспособным. Конечности имели подвижные отростки, но присосок не было; не было также, за редчайшими исключениями, защелок или каких–то еще фиксирующих узлов в сочленениях костей, так что для удержания предметов и орудий, да и поддержания самого себя, требовалось постоянное мускульное усилие.

— Для такой, фигурально выражаясь, большой и примитивной машины требовалось очень много горючего и окислителя. Как топливо они, как и мы, использовали биомассу других живых существ, а в качестве окислителя – атмосферный кислород. Но использовали невероятно расточительно. Они, до поры, до времени, могли себе это позволить – условия жизни на Земле тогда были несравненно благоприятнее нынешних и биопродуктивность планеты в целом в несколько раз превышала теперешнюю. Кстати, существует предположение, что они просто–напросто… съели все, что можно было и пропали именно поэтому. Я не сторонник такого подхода, но, изучая анатомию и физиологию Первых, насколько нам это доступно, трудно поверить, что они были разумными существами – скорее какими–то жруще–извергающими приспособлениями.

— Огромные и сложные органы дыхания – ведь кислорода им нужно было очень много! Огромный и сложный пищеварительный тракт, необходимый для поглощения и переработки больших количеств всевозможной пищи. Мощная и разветвленная кровеносная система, разносящая кислород и питательные вещества по организму. Для управления всем этим хозяйством требовалась очень сложная нервная система, но для мозгов–то места уже не оставалось! У них было всего два мозга, причем лишь один из них, судя по всему, занимался мышлением, и оба мозга вместе занимали всего лишь несколько процентов тела, и по объему, и по весу. Понятное дело, что о какой–то истинно духовной деятельности и общности для них не могло быть и речи. Дух, аура, эманация, эмоциональный трепет и вибрации были для них в лучшем случае лишь чем–то смутно–невыразимым, а то и просто мистикой какой–то. Мысли и чувства они могли выражать лишь голосом да письменными знаками. Возможно, также и какими–то движениями, но в этом вопросе полной ясности пока нет. Вы можете представить себе живое разумное существо без ауры? Без духовной общности? Существо, не способное без технических средств общаться с себе подобными на расстоянии, превышающем прямую видимость и слышимость?

— Возникает вполне естественный вопрос: а как же они тогда вообще–то стали разумными и как смогли создать цивилизацию, следы которой еще можно обнаружить спустя такой огромный срок? Ответ нам уже известен: благодаря развитию техники. Подавляющее большинство известных нам артефактов Первых представляют собой фрагменты технических устройств либо созданных с их помощью предметов пользования, что по сути дела та же техника.

— Но развивать технику без науки невозможно, а как заниматься наукой, не имея духовной общности? Как объяснить постигнутое тобой всем остальным, и вполне вразумительно – ведь наука признает только истину, а для практики полезен лишь достоверный результат. Ответ невероятен, но доказан всей совокупностью известных нам фактов – с помощью тех же письменных знаков, речевых сообщений и телодвижений! Сколько при этом пропало ценных идей потому только, что их обладатели слишком долго учились, или не умели вовсе, выражать понятое ими на языке науки того времени? Сколько идей выраженных остались непонятыми или недопонятыми оттого, что значки и закорючки бессильны передать всю их глубину? Об этом знает, наверное, только Великий Дух. Правда, в конце концов у Первых появились технические устройства, позволяющие отображать ход процесса зримо, образно и в развитии, но, похоже, было уже поздно… Еще и потому, что их наука была почти целиком занята удовлетворением потребностей непомерно раздутой техники, так что, в подавляющем большинстве случаев работала, в конечном итоге, на совершенно равнодушных ко всему вообще потребителей вещей, а ученых, действительно познававших мир, были единицы…