Ландскнехт. Часть вторая - Алексей Штейн

Наши, воодушевленные таким поворотом, открыли беспорядочную стрельбу — по батарее, по воротному бастиону. Но в ответ тоже густо ответили — вдобавку, с бастиона загрохотал пулемет. Перетащили, значит. Видал я его раз — здоровенная такая дурища, на станке, чуть ли не как у нашей двадцатьтретьей, и весит наверное столько же. Полдюймовая, патрон здоровенный — уж всадит, так всадит… Только что — тут она не сильно поможет — у нее там на наружней стене — свое место, узкая щель по всей ширине, с заслонками. А тут, в амбразуру — очень маленький сектор у нее выйдет. Только пугать, пожалуй. А вот ружейный огонь досаждает все больше. И с верха первого бастиона какой‑то хулиган стрельнул с гранатомета — граната взорвалась посередине между первой батареей и цитаделью, но вообще‑то, если эти штуки применяют целым отделением, да некривыми руками — то выходит довольно прилично. Так что еще одна напасть. Я, правда, попытался попасть в этого волюнтариста. Не попал. Но, надеюсь, показал всю пагубность его побуждений. И попутно вызвал нездоровый интерес прочих стрелков в первом бастионе — снова поверх парапета, там, где только что торчала моя бестолковка — полетела каменная крошка. Памятнику здешней военной архитектуры нанесен непоправимый ущерб, как говорится.

Снова ударили в жестянки в цитадели, и снова звонко разорвались мины на батарее. Балу нервно поморщился.

— За наших переживаешь, командир? — спросил я.

— Да чего наши — отмахнулся тот — Поди, заперлись и сидят — им те бмобы — только мусора с потолка полетит, ну может, где штукатурка отвалится… так надо было не филонить, когда ремонт был, а делать, как надо!

— А если…

— А если — то и тем более им все равно — отрезал Балу — Я за наши пушки переживаю. Разнесут их эти долбострелы. Они, похоже, специально будут бить, пока все пушки не поломают. Видать, решили 'ни нашим, ни вашим'. Наверное, все же — не война это, а бунт. Подавят бунт, драгун усмирят… с какого чорта они взбунтовались — не пойму? — и новые пушки привезут. У тех же драгун две батареи есть. А еще могут у них забрать легкие гаубицы — вообще красота.

— Это если они сами те гаубицы сюда не притащат — ляпнул я — нешто одна сотня всего взбунтовалась? И крепость брать пошла?

— То да — помрачнел Балу — что‑то тут не то, запутанно все как‑то… необычно. Потому вишь, так все и вышло, как‑то никто к такому не готов оказался…

Хотел я было сказать ему, что оно всегда так и бывает… да передумал. Не до того сейчас.

Минометы довольно быстро разбили всю нашу батарею, загнав драгун вниз, на лестницы к погребу, откуда они и отстреливались, не особенно‑то и интенсивно. Насколько можно было видеть — наши уже заняли бастионы и те участки траншей на валах, которые не простреливались с первого бастиона, пехота начала накапливаться за ближайшими казармами, в непростреливаемой врагами зоне, явно готовясь к штурму первой батареи. А потом и к нам на батарею стали выбегать с лестницы потные, навьюченные сумками с патронами и гранатами, солдаты. Они быстро разбегались, пригнувшись, вдоль парапета, занимали места на лестнице у бойниц, выкладывая в ниши под парапетом патроны и гранаты. А их сержант передал, что артиллеристам, ввиду их невооруженности и, стало быть, бесполезности, приказано по потерне идти в бастион, а там траншеями в третий, и в цитадель, и там получить свои карабины. Я немного замешкался — я‑то уже с винтовкой — но Балу тут же приказал оставить ее тут, и идти со всеми. Что я и сделал.

По потерне идти было просто — она довольно широкая, даже раненных тащили без проблем. Да и навстречу никто не попался. Раненных оставили в бастионе, там есть санитар и перевязочная, там их замотают бинтами, а уж остальное лечение — или таки оттащат санитары в цитадель, или — ждать пока бой не кончится. Там же, к слову добавить, мне и ухо замотали, воды помыться дали — натекло не сильно много крови, но сочилась противно по шее, а на щеке уже подсохла и стягивала неприятно. Дальше побежали по узкой и глубокой траншее, шедшей по верху вала. Тут уже было сложнее — ячейки — приступки были не столь часто, и почти все заняты солдатами, а навстречу то и дело попадались еще солдаты. Приходилось или тесниться, ругаясь, в ячейки, или 'зависать' враспор вверху траншеи, благо, выложенные из камней стенки позволяли делать это не сильно утруждаясь. Но все равно, пока дошли до третьего бастиона, откуда можно было, не подставляясь под пули пройти до цитадели — эта гимнастика изрядно надоела.

Впрочем, с третьего нас отправили к ближней казарме — и пробежать несколько метров под огнем пришлось. Причем именно в этот момент, похоже, наши бросились на штурм — а противник, пытаясь их остановить огнем — как раз и сыпал сюда перелетами. Так что еще троих мы потеряли пока перебегали. И ведь, только закончили — и штурм кончился. Судя по всему — неудачно. Похоже, больно уж густо палят из бастиона, и пулемет они грамотно поставили — хоть и маленький угол обстрела у него, но именно тот выбрали, где удобнее всего на батарею идти. Да, грамотные эти драгуны, похоже. Навострились воевать.

В казарме нас построили, переписали, выяснив потери, потом прибежал весь красный и потный начарт и приказал — сформировать из того что есть взвод, поставить в цитадель на валы, откуда заберут солдат для штурма. Командовать нами будет, как оказалось, наш комбатр, хотя кроме нас с Балу — все со второй батареи. Но комбатр — два уже успел поймать пулю в плечо. А комбатра — три разорвало чуть не в клочья на батарее, первой же гранатой. И вообще от третьей, и так некомплектной, нераненых осталось несколько человек, и их припахали в медчасть санитарами. Потому что раненых все больше, а санитары уже тоже наполовину поубиты. Порадовав нас этими новостями, начарт убежал куда‑то дальше, оря кому‑то, чтобы инструменты несли, а нам стали выдавать оружие. Мне достался невероятно потертый карабин, и сумка из плотной ткани, набитая патронами — на вес — за полсотни штук. С учетом того, что уже было — и вовсе неплохо. С сожалением подумал, глядя на артиллеристов со второй — там вот убило несколько человек, надо было с кого‑нибудь каску снять. Моя‑то — в рундуке под койкой. Впрочем, от пули она не сильно поможет, а шрапнели и осколков тут пока не ожидается, вроде как.

Пока все это тянулось — судя по крикам и стрельбе — наши еще раз сходили в атаку. И снова, похоже, безрезультатно — батарею не отбили. Но, когда мы уже готовились идти занимать позиции на валах, прибежали несколько наших ребят, с первой батареи — кое‑кто в крови, кто‑то совсем целый. Запыхавшиеся, они рассказали, что, как и предполагал Балу, успели запереться, и отсиживались, благо к ним никто и не лез — пару раз кто‑то засунул ствол карабина в бойницу у двери и выстрелил, никого не задев, тем все и ограничилось. А когда, во время второго штурма пехота все же ворвалась было на батарею — выскочили к ним. Но на самой батарее никого не оказалось из врагов, только раздолбанные минометчиками пушки, да несколько тел в изодранных драгунских мундирах — а вот с бастиона по ним как метлой прошлись ружейными залпами и пулеметом.'Демонова картечница… Как метлой смели, только и полетели прямо вниз по лестнице' — горестно причитал Торн, баюкая простреленную руку. Пехота дрогнула, и поспешила отойти, несколько человек батарейцев, похватав оружие убитых пехотинцев и драгун, снова заперлись в казарме. Из остальных же, кто побежал с пехотой — половину положили пули из бастиона. Вид у наших был потерянный, и Балу, не долго думая, отправил их всех в медчасть, велев присоединится к остаткам третьей батареи. А сами мы с ним, без особой радости, пошли догонять вторую батарею.

От казармы мы, прикрытые цитаделью, прошли к задним воротам, и через туннель под валом, вышли во внутренний двор, а дальше прошли и заняли свои места в глубоких узких траншеях на валах. При этом занимавшие до нас места пехотинцы, уходили и собирались во внутреннем дворе, где суетились вокруг минометов расчеты. Минометов было только три, один куда‑то уже уволокли — возможно, на бастион, там есть позиция для него. Мы с Балу, так уж вышло, заняли на двоих эдакую большую двурогую нишу — место не то для пулемета, не то для миномета. Расположился я в ячейке поудобнее, выложив на бруствер винтовку, а в нишу под бруствером сумку с патронами. Выглянул аккуратненько и спрятался обратно, на всякий случай, от греха. Хотя, конечно, кажется мне, что это перестраховка — вряд ли драгуны всего‑то сотней пойдут дальше на штурм. Скорее они отбили, что смогли нахрапом, а дальше будут удерживать до тех пора пока… что? Не очень понятно. То ли, они собираются выставить какие‑то требования, то ли — похулиганят и уберутся. Или ждут чего‑то. Неясно.

Пока было затишье, задумался о наших перспективах. Форт этот, фактически маленькая крепость, очень крепкий. Строили его издавна, и с тех пор не раз перестраивали и укрепляли. Судя по всему, первым строением была эта самая цитадель. Наверное, вот то здание, где сейчас располагаются офицерские казармы и офицерское собрание, двухэтажное, приземистое, с толстыми стенами — было поставлено тут первым. Потом его обнесли стеной и поставили во дворе рядом с ним небольшую казарму — то здание, где сейчас располагается храм, кухня и еще что‑то. После этого стена превратилась в казематы, которые потом обсыпали землей. Позже, когда гарнизон увеличился, для его размещение в мирное время построили вокруг цитадели еще несколько казарм. По нынешнему периметру крепости были построены три батареи и прикрывающие их бастионы, насыпан вал, по верху которого шла изломанная траншея с траверсами и ячейками, прокопан неглубокий, простреливаемый с бастионов и валов ров и, в общем, судя по всему, так крепость и приобрела свой нынешний вид. Вдобавок тут имелась серьезная сеть подземных ходов, соединявших между собой бастионы, батареи, казематы и казармы, но вроде бы в цитадель подземные ходы не выходили.