Крестник. Повесть - Владимир Гоголь

– Саша, а что случилось?

С майором чуть не истерика.

– Папа, я, в этой суматохе, совсем о тебе забыл.

Дедок был на волоске от смерти! Зацепись машинешка за траки танка, кувыркалась бы следом за ним, а то и еще раз попала бы под гусеницы. От деда осталось бы меньше, чем от двигателя и аккумулятора «копейки». Он осознает это позже, протрезвеет и страху изведает.

Мент засыпал вопросами прапорщика, что за танк, номер, где найти.

На что был однозначный ответ:

– На войне, милок, на войне.

Тот снова звонил командиру части, грозил, ругался. Обещал всех пересажать в тюрьму, затем выдохся. Определил отца на временный постой к караулу в вагончик, а сам пешком отправился к высокому начальству за правдой.

А правда была простой: машина находилась за территорией части, танк вместе с водителем уходил на войну и возвращать его никто не собирался. Попудрят мозги немного этому майору, но толку никакого он не добьется. Нечего ставить машину на пути боевой техники. Она, эта техника, мощная, не на такие подвиги способная.

Прапорщик, машина которого, такая же «копейка», только другого цвета, стояла по эту сторону шлагбаума, хоть и в стороне, приказал двум солдатикам углубить «капонир» в снегу, а затем отъехал в это углубление со словами:

– Наши военные водители еще и не так могут.

Вскоре подъехал попутный «Урал», который и доставил меня в «тупик».

Часть третья (огорчительная)

Железнодорожный тупик, товарная станция, часть всего движущегося механизма железной дороги, тщательно охраняемый военный объект. Это – место скопления беззащитной техники, часть которой, связанная километрами «катанки», подпертая под колеса и гусеницы бревнами, с минимальным запасом горючего, без боекомплекта, стоящая на платформах, часть продолжает грузно заползать на платформы. Вот лакомый кусок для террористов, диверсантов и прочей нечисти. Поэтому появление штатского на территории сразу привлекло внимание караула. Правда, все вежливо, но сурово, без показухи. Проверили документы, спросили, зачем пожаловал. Пропуск красномордого комбата трепета не вызвал. С большим уважением отнеслись к поводу моего появления, да и путь, мной проделанный, вызвал возгласы изумления.

Старший караульного наряда, лейтенант, выделил мне в сопровождение солдата, не из уважения к моей персоне, а для того, чтобы я не шастал где ни попадя. Благодаря этому солдату, мне не пришлось долго разыскивать роту, в которой числился Андрей. Сдав меня с рук на руки командиру роты, солдатик, стрельнув у меня сигарету, растворился во тьме. Да, пока я сюда добирался, день закончился, а тьма усугублялась прожекторами, что освещали составы.

Командир ремонтной роты старший лейтенант Брежнев, (жив ли, если жив, дай Бог ему здоровья и успехов по службе!), измотанный, уставший парень, лет двадцати семи. Спокойный, в меру доброжелательный. Узнав, зачем, вернее, за кем я приехал, очень расстроился, что я не застал его. Да, Андрей, в его роте. Двое суток пахал на погрузке, а сейчас уехал в расположение батальона, для погрузки штабного имущества на машины и доставки сюда в тупик. Дело в том, что параллельно составу с техникой, стоит эшелон под личный состав, который завтра отправляется по маршруту. Старлей хорошо отозвался об Андрее, хотя всего неделя, как тот к ним прибыл. У старлея тоже молодая жена и дочь. Может, поэтому он и выделил нашего Андрея из общей массы, а может потому, что тот не любил «сачковать», да и другим «сачкам» мог мозги вправить.

Со слов старлея, Андрей, с остальными членами погрузочной команды, должен прибыть сюда утром. Старлей еще пожаловался, что сам он не успевает заскочить домой, проститься с семьей, поэтому он просил Андрея зайти и забрать его походную сумку.

Этот молодой парень уже воевал, месяц назад вернулся из Грозного. Едет в третий раз. На вопросы типа, как там, отвечал односложно: г… но! По поводу моей проблемы сказал однозначно, забирай, пусть у его дочки будет отец. Даже документы не стал смотреть. То ли, на столько уставший, то ли, понимал, что по пустякам, такие концы дорожные никто делать не будет. Оставалась проблема, как это осуществить, как встретиться с Андреем?

Мне оставаться на территории товарной станции нельзя. На улице к ночи подмораживало, да и караулы сменялись, могли быть неприятности. Одно дело кратковременный визит с определенной и понятной целью, другое дело бесцельное болтание по станции, где идет погрузка военной техники для отправки на войну. О том, чтобы войти в вагон, предназначенный для отправки личного состава, и речи не могло быть. Старлей заходил в него с предъявлением командировочного удостоверения. Единственное, что мог он, незабвенный офицер российской армии, старший лейтенант Брежнев, отправить меня обратно в городок Марково на попутной машине. Что он и сделал. На прощание просил передавать привет Андрею, да просил, чтобы тот не забыл на радостях про его походную сумку. Я пожелал этому чудному, сразу ставшим мне симпатичным, парню, одно единственное: вернуться домой, к семье, здоровым и невредимым. Не знаю, выполнил ли он мой наказ.

На могучем «Урале», с зампотехом части, майором, я поехал в Марково, так и не встретив Андрея. Что ж, отрицательный результат, тоже результат. Срочность погрузки и отправки настораживала, серьезные дела затевались на Кавказе. Такие силы формируют и направляют в этот регион. Многие там останутся, в этой разгорающейся точке.

В теплой кабине «Урала» я, незаметно для себя, задремал.

Часть четвертая (идиотская)

Проснулся я оттого, что прекратились, ставшие уже привычными, потряхивания, покачивания. Мы стояли. Мотор «Урала мерно урчал. Впереди никакого препятствия не видно. На плече у меня мирно дремал майор. Я спросил водителя, что случилось. Вместо ответа, он, на несколько секунд, включил дальний свет. В свете фар мелькали люди, что-то громоздкое перегораживало дорогу. Присмотревшись в казавшуюся темноту, я увидел, что почти поперек дороги, да еще частично в кювете, лежит какая-то техника. Водитель пояснил, что это роторный экскаватор для рытья траншей. Как он умудрился съехать с дороги и перевернуться, непонятно. Солдаты под командой офицера, звание которого было не разглядеть, пытались опутать эту махину толстыми, в руку толщиной, танковыми тросами. Неподалеку стоял танк, методично попукивая дизелем.

Зампотех проснулся, зевнул, углядел эту картину перед нами и со словами, известными всему миру с нашей подачи, стал перелезать через меня из кабины. Через минуту перед ним стоял с опущенной головой водитель этой чудо техники. А он продолжал изощряться в своем, видимо очень привычном, лексиконе. Но от этого техника не поднялась, не вытащила свое могучее тело из снежного кювета.

Мне, почему-то сразу вспомнились армейские мозоли от шанцевого инструмента БСЛ—110, МСЛ—50, что означает – большая саперная лопата длиной 110 сантиметров и, соответственно, малая саперная лопата длиной 50 сантиметров. У нас ходила присказка: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а один погрансолдат, заменяет весь стройбат!». Те, кто служил на границе, знают, что вышеуказанный инструмент является неотъемлемой частью службы.

Так что, полезность этой чудо машины в условиях войны очевидна и неоценима.

Тем временем солдатам удалось опутать этого «мамонта» тросами. В дело вступил танковый экипаж. Взревел дизель, мощная машина натянула тросы и, как мне показалось, легко поставила на ноги «мамонта». Опять засуетились солдаты, заматерился зампотех, и, в результате этих титанических усилий, «мамонт» был водворен на дорогу все тем же танком. Еще полчаса ушло на проверку этого чудовища на предмет самостоятельной жизнеспособности, на урон, понесенный во время падения.

– Ладно, на войну едем, не на парад, – сделал заключение зампотех.

Махина экскаватора, в сопровождении танка, прогромыхала в сторону станции. Это быстро сказка сказывается, а на самом деле это длилось часа три, а то и больше. Уже давно стояла глубокая морозная апрельская ночь.

Да, март закончился. Первое апреля, день смеха. Тому милицейскому майору не до смеха, – подумалось мне, – лишился своих, пусть и немудрящих, колес, средства передвижения. Я по дороге рассказал об этом зампотеху. Он посмеялся, обозвал майора придурком. Объяснил, что подготовка водителей оставляет желать лучшего. Курсы, практики вождения тяжелой техники почти нет, вот и резвятся, как могут. Танкисты тоже подготовлены слабо из-за отсутствия достаточного количества горючего в учебных подразделениях. На тренажерах хорошего водителя не подготовишь. Все же танк – это не трактор. Что успеют накатать в Тоцком, то и будет их опытом, подготовкой.

Кума меня потеряла, подумалось мне. Сидит в гостинице, поглядывает в окошко, не спит, ждет. Ждет вестей о сыне, или самого его, самого любимого, дорогого ей человека. Терзает сердце свое материнское неизвестностью. У нее хоть надежда есть, а, сколько таких матерей по России, которым остается уповать на волю божью, которые срочно в Бога уверовали, по церквям ходят, молитвы читают да свечи зажигают за здравие сынов своих.