Надежда Дурова. Русская амазонка - Алла Бегунова

Но Андрей Васильевич Дуров среди владельцев деревень и крепостных крестьян ни в одном из десяти уездов Вятской губернии не значится. Может быть, Дуровы, проживавшие в Яранском уезде, приходились ему не просто однофамильцами, а родственниками. Однако степень их родства не установлена. Точно так же не установлены имена, даты жизни и место жительства его родителей, то есть деда и бабки Надежды Андреевны со стороны отца.

Она вообще ни разу не упомянула о родне и предках Дуровых в своей книге, и это очень странно, потому что воспитание детей в дворянских семьях начиналось с того, они учили свою родословную и должны были знать всех предков, особенно по мужской линии. В произведении «кавалерист-девица» рассказала лишь о младшем брате Андрея Васильевича – Николае Дурове. Он сыграл определенную роль в судьбе героини. Познакомившись с ним лично в декабре 1807 года, Надежда Андреевна впоследствии поддерживала это знакомство и останавливалась в его квартире во время приездов в столицу в 1811, 1816, 1817–1818 гг. Кроме Николая Васильевича, у А. В. Дурова был еще один брат – Иван Васильевич, который в 1803 году служил на военной службе и имел чин подпоручика.

Все три брата поименованы в «Грамоте Екатеринославского дворянского собрания о дворянстве Дуровых», выданной 13 апреля 1803 года. Об этом документе упоминает Надежда Андреевна в своей книге.

Но эта грамота вызывает много сомнений.

Дело в том, что в 1842 году младший брат Дуровой Василий Андреевич, занимавший должность городничего в Сарапуле после отставки отца, обратился в Екатеринославское Дворянское собрание с ходатайством о внесении его вместе с женой и детьми в родословную книгу, объясняя это тем, что его отец, коллежский советник Андрей Васильевич Дуров, вместе с двумя своими братьями состоял в дворянах Екатеринославской губернии и был внесен в первую часть книги местных дворянских родов под номером 17, что зафиксировано в «Грамоте о дворянстве» от 13 апреля 1803 года. Из Екатеринославля Андрею Васильевичу ответили, что при проверке первой части родословной книги никаких записей о Дуровых там не обнаружено и потому Дворянское собрание Екатеринославской губернии внести его в книгу не может, равно как и выдать ему соответствующий аттестат.

В 1848 году А. В. Дуров послал аналогичное ходатайство уже в правительствующий Сенат, в Департамент Герольдии. Он просил о приписке его с семьей к дворянству на том основании, что его предки Дуровы состояли в дворянском достоинстве свыше ста лет. Но и здесь он получил отказ, так как представленные им документы сочли недостаточными.

В дворянскую родословную книгу Казанской губернии был внесен лишь старший сын Василия Дурова – Андрей Васильевич Дуров (1833—?). Запись о нем сделана в первом томе третьей части, как человека, «приобретшего дворянство на службе гражданской, а равно получившего права потомственного дворянства чрез пожалование одним из присвояющих сие достоинство Российских орденов».

История о дворянстве Андрея Васильевича Дурова и, соответственно, его знаменитой дочери Надежды Андреевны, а также его сына Василия Андреевича, хорошо знакомого с Пушкиным, может быть рассмотрена и в наши дни. Все родословные книги дворян Екатеринославской губернии с записями, сделанными в течение 1798–1813 гг., хранятся в Государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге. Упоминания о братьях Дуровых в них действительно нет. При сверке документов обращает на себя внимание тот факт, что фамилии лиц, подписавших их, не совпадают с фамилиями, поставленными на «Грамоте о дворянстве», выданной Дуровым в то же самое время.

Был ли лично Андрей Васильевич Дуров дворянином?

Да, был. По всем законам Российской империи он дважды достигал членства в заветном сословии: на военной службе, дойдя до чина капитана, и на гражданской службе, дойдя до чина 6-го класса (коллежский советник). Но тогда в большой цене было не личное дворянство, а ПОТОМСТВЕННОЕ. Его можно было установить только с помощью «Грамоты о дворянстве», выдаваемой дворянскими собраниями в губерниях.

По какой-то причине братья Дуровы этого документа не имели. А он требовался для лучшего продвижения по службе. Поэтому они, скорее всего, купили его у чиновников, имевших доступ к печати Дворянского собрания Екатеринославской губернии. Но эти люди обманули Дуровых. Они продали им только заполненный бланк с печатью и фальшивыми подписями, но не внесли соответствующую запись в родословную книгу, без которой «Грамота о дворянстве» становилась подделкой. Обман вскрылся лишь в 1842 году, когда Василий Андреевич пожелал воспользоваться правами потомственного дворянина и внести в родословную книгу Екатеринославской губернии своих детей.

Таким образом обстоит дело с Дуровым «уфимским, пермским и сарапульским», общественный интерес к которому вызвали смелые деяния его старшей дочери. Однако, кроме них, в России существовали и другие дворянские роды Дуровых, в действительности имевшие и многовековую историю, и крепостных крестьян, и наследственные поместья в разных губерниях: Московской, Санкт-Петербургской, Владимирской.

К наиболее древнему роду относились Дуровы из Московской губернии, упоминавшиеся в смотровых книгах Разрядного приказа с середины XVI века. У них был и дворянский герб: «Дуровы имеют в своем гербе изображение летящего в золотом поле черного одноглавого орла, который держит клювом за голову, а лапами за середину змея с красными крыльями, обернутого в правую сторону» (А. Лакиер. Русская геральдика. СПб., 1855, т. II, часть 4-я, с. 574). Один из московских Дуровых, Захар Захарович (? —1889 гг.), сначала окончил военно-учебное заведение, а потом – Московскую консерваторию. Он стал преподавателем истории русского церковного пения в Санкт-Петербургской консерватории и издал фундаментальный труд «Общий очерк истории музыки в России».

Поскольку в России признавали потомственное дворянство только по мужской линии, то наследником фамилии выступает один Василий Андреевич Дуров, младший брат героини. Его потомство и следует рассматривать в качестве продолжателей этого рода. В 1833 году, будучи городничим в Елабуге, он посватался к Александре Михайловне Коротковой, которая была дочерью командира инвалидной команды города Сарапула капитана Короткова, выслужившегося в офицеры из нижних чинов. Обвенчались молодые в Казани.

У Василия и Александры Дуровых было четверо детей: два сына и две дочери. Старший сын Андрей родился в ноябре 1833 года, старшая дочь Вера – в сентябре 1836 года, второй сын Николай – в августе 1839 года и вторая дочь Александра – в марте 1844 года. Все они были племянниками и племянницами Надежды Андреевны, в воспитании которых она принимала участие, покольку некоторое время жила вместе с семьей брата в Сарапуле.

В настоящее время все потомки Василия Дурова проживают во Франции. Они – граждане Французской республики. Многие из них не владеют русским языком. По приглашению дирекции Елабужского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника они неоднократно посещали город Елабугу и передали несколько семейных реликвий музею-усадьбе Н. А. Дуровой, который находится в этом городе.

Детство и отрочество Надежды Дуровой

С этого достопамятного дня жизни моей отец вверил меня промыслу Божию и смотрению флангового гусара АСТАХОВА, находившемуся неотлучно при батюшке, как на квартире, так и в походе. Я только ночью была в комнате матери моей; но как только батюшка вставал и уходил, тотчас уносили меня. Воспитатель мой Астахов по целым дням носил меня на руках, ходил со мною на эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал поиграть пистолетом, махал саблею, и я хлопала руками и хохотала при виде сыплющихся искр и блестящей стали; вечером он приносил меня к музыкантам, игравшим пред зорею разные штучки; я слушала и, наконец, засыпала.

…Взяв меня из рук Астахова, мать моя не могла уже ни одной минуты быть ни покойна, ни весела; всякий день я сердила ее странными выходками и рыцарским духом своим; я знала твердо все командные слова, любила до безумия лошадей. И когда матушка хотела заставить меня вязать шнурок, то я с плачем просила, чтоб она дала мне пистолет, как я говорила, пощелкать; одним словом, я воспользовалась как нельзя лучше воспитанием, данным мне Астаховым! С каждым днем воинственные мои наклонности усиливались, и с каждым днем более мать не любила меня. Я ничего не забыла из того, чему научилась, находясь беспрестанно с гусарами; бегала и скакала по горнице во всех направлениях, кричала во весь голос: «Эскадрон! Направо заезжай! С места марш-марш!» Тетки мои хохотали, а матушка, которую все это приводило в отчаяние, не знала границ своей досаде, брала меня в свою горницу, ставила в угол и бранью и угрозами заставляла горько плакать…

В 80-е гг. XVIII столетия в Российской императорской армии насчитывалось 13 легкоконных полков. По штатному расписанию они имели шесть эскадронов в каждом: 35 офицеров, 72 унтер-офицера, 828 рядовых, 12 трубачей и 2 литаврщика, 33 мастеровых, 31 нестроевого и 30 извозщиков. Всего в эскадроне – 159 человек и 151 строевая лошадь, в полку – 1105 человек, 907 строевых лошадей. На вооружении в легкоконных полках состояли сабли, пистолеты (каждому строевому чину – по паре, при седле в ольстрах) и карабины (только у рядовых).